Метка: Четырнадцатый Луч

Защита учеников “Рисале-и Нур” в Афьёнском Суде, на процессе, начавшемся в 1948-м году под пропаганду, нацеленную на вынесение смертного приговора, и закончившемся возвращением всех книг “Рисале-и Нур” их владельцам

Против ужасно далёких от истины и справедливости действий тех, кто искреннюю привязанность учеников “Нура” абсолютно ради Иного мира к этим книгам и их выразителю называет мирской и политической и старается вменить им это в вину, мы, вместе с решениями трёх судов, оправдавших нас в этом отношении, говорим:

― Главной основой общественной жизни человечества, и особенно мусульман, являются такие связи, как: чистосердечная любовь между родственниками, взаимосвязь внутри племён и народов, дружественная поддержка своих верующих братьев, самоотверженная связь со своей нацией и народом, а также нерушимая привязанность и связь со спасающими вечную жизнь истинами Корана и их распространителями, и их полная поддержка. И лишь с отрицанием этих основывающих фундамент общественной жизни связей, а также с принятием “красной угрозы”, сеющей на севере семена ужасной анархии, уничтожающей поколения и народы, и, привязывая к себе детей, разрушающей родство и нацию, и открывающей путь к полному разрушению человеческой цивилизации и общественной жизни, только тогда можно назвать учеников “Рисале-и Нур” некой организацией, за которую их можно привлечь к ответственности.

Поэтому ученики “Нура” без опасений показывают свою привязанность к истинам Корана и свою нерушимую связь со своими братьями по Иному миру. И каждое наказание, получаемое по причине этого братства, встречается ими с радостью. И во всём, как есть, они признаются вашему справедливому суду. Они не унижаются до того, чтобы защищать себя с помощью лжи, хитрости и подхалимства.

Заключённый

Саид Нурси

***

Защита Хусрева

Афьёнскому Уголовному Суду

Сторона обвинения в своём обвинительном заключении обвиняет меня в двух отношениях: в общем и в частном. Общее обвинение – это моё служение “Рисале-и Нур” и содействие моему Устазу в мнимом преступлении.

Частное обвинение же – это очень мелкие, неважные и в действительности не имеющие никакого состава преступления вещи, касающиеся моей жизни, проходящей в одиночестве, и моих личных особенностей.

В ответ на признание меня стороной обвинения, из-за моего служения “Рисале-и Нур”, соучастником мнимого преступления моего Устаза, я скажу:

– Я всей душой и сердцем соучаствую моему Устазу в его мнимом преступлении, якобы имеющемся в его принципах святого служения на благо исламского мира, особенно этой страны и народа. И я до конца своей жизни буду благодарить Аллаха за то, что Он дал мне успех в этом служении вере.

Уважаемый Суд!

Одним из твёрдых доказательств успешности моего служения “Нуру” является следующее:

В то время, когда моё кораническое письмо было очень плохим, я смог необыкновенным образом, в намного превышающем мои способности, весьма бесподобном и прекрасном виде написать три экземпляра Корана. Один из которых находится в ваших руках.

Второе доказательство – это успешное написание мной около шестиста экземпляров этих произведений “Нура”, которые уже двадцать лет несут очень большую пользу этой стране, этому народу, религии и высокой нравственности.

И даже за такое короткое время, как один месяц я преуспел в написании четырнадцати книг, о чём известно моим братьям. Защищаться отдельно по каждому пункту обвинения в мнимых преступлениях, которые, по мнению прокурора я якобы совершил в святом служении моего Устаза, я считаю излишним. Всеми силами подтверждая написанное моим Устазом обжалование и дополнение к нему, я представляю их Вашему высокому суду в качестве моего собственного обжалования.

Уважаемый Суд!

Я и мои товарищи подтверждаем истинность святого служения этой стране и народу нашего Устаза, находящегося в данный момент в этом Суде, который своими благословенными и святыми произведениями, представляющими собой истины веры и Корана, не преследует никаких ни мирских, ни политических целей. А также, подобно нам, это подтвердили и патриоты из правительства “Единения и Прогресса”. В те времена нашему Устазу они выделили девятнадцать тысяч золотых лир для строительства в Ване университета, названного им “Медресет’уз-Зехра”. И народные патриоты также изумлённо подтвердили просветительское служение нашего Устаза, исполненное любви к народу и отечеству. В своё время они тоже выделили нашему Устазу на тот университет сто пятьдесят тысяч лир (когда они ещё имели цену), за подписью ста шестидесяти трёх депутатов из двухсот.

Вашему высокому суду я заявляю, что горжусь тем, что на протяжении двадцати лет в качестве писаря принимаю участие в направленном на укрепление фундамента счастливой жизни этой страны и народа святом служении нашего благочестивого Устаза, описываемого обвинением, как преступника, но который на протяжении всей своей жизни вынуждал сдаться своих самых упрямых и завистливых противников, в том числе тех, которые в судах больше всего старались осудить его, не давая им возможности придраться к его самым суровым и задевающим словам. И я горжусь своим служением для “Рисале-и Нур”.

Заключённый

Хусрев Алтынбашак

***

Защита Тахири

Уголовному Суду г. Афьёна

Я отдан под суд, обвиняясь прокуратурой г. Афьёна в том, что я, вместе с моим Устазом – Бадиуззаманом Саидом Нурси и другими своими товарищами, используя религиозные чувства, подстрекал народ к действиям, нарушающим общественный порядок.

Я и в Мировом Суде Испарты, и на допросах в Афьёне отвечал на поставленные вопросы честно и правдиво. Оправдавший нас суд г. Денизли вернул нам все наши книги и не дал нам наказания за чтение и переписывание книг нашего Устаза – Бадиуззамана и за нашу переписку с его учениками. Между тем, решением от 20.7.1945г., Денизлинский Суд выдал мне вместе с сундуком все пятьсот штук “Седьмого Луча” Бадиуззамана, напечатанных по моей инициативе без разрешения Устаза шесть лет назад старыми буквами в Стамбуле. Тогда они по себестоимости были распроданы желающим приобрести их ученикам “Нура”.

Так что, на основании данного, вступившего в силу постановления этого высокого кассационного суда, я два года назад привёз из Стамбула в Испарту множительную машину и бумагу.

Из трёх сборников, имеющихся у Вас, два написал мой брат Хусрев Алтынбашак. Третий написал я. Сперва мы отпечатали сборник “Зульфикар – Чудеса Корана и Ахмада”. Частично его продали. На вырученные деньги я купил и привёз бумагу для сборника “Посох Мусы”. После этого мы напечатали также “Посох Мусы” и его тоже продали. Затем, купив бумагу для сборника “Сираджуннур”, напечатали его. Этот период продолжался один год. Затем, когда везли около тридцати книг в Эгридир, по дороге их задержали и передали в руки правосудия. Немного погодя, по инициативе юстиции Испарты, в доме Хусрева Алтынбашака был проведён обыск, при котором были изъяты книги и множительный аппарат. После чего, год назад мы были отданы под суд. В результате, меня, Хусрева Алтынбашака и ещё одного нашего товарища, за то, что без разрешения печатали незапрещённые религиозные книги, приговорили к одному месяцу тюрьмы. Мы же подали кассацию. Не успел придти ответ, как меня отправили в тюрьму Афьёна.

Так вот, за это бескорыстное служение религии и единоверцам, особенно за “Пятый Луч”, состоящий из возвращённых судом толкований священных хадисов, в Вашем высоком суде прокуратура Афьёна желает наказать меня, а также автора книг, а также Хусрева Алтынбашака и ещё сорок шесть моих товарищей – учеников, обвиняя нас в том, что мы читали и переписывали эти произведения, чем якобы “подрывали безопасность государства”.

Являясь гражданином этой страны и стоя перед Вами, я абсолютно честно говорю:

– Уже на протяжении многих лет я являюсь учеником Саида Нурси, который возвышает нашу нравственность посредством религиозного воспитания, заложенного в этих книгах; который, когда мы его называем Муджаддидом, жёстко отвергает это, и которого мы с большим уважением приняли своим Устазом. Я твёрдо и убеждённо свидетельствую, что ни у него, ни в его книгах, ни у его учеников нет абсолютно никаких действий, которые имели бы намерение подорвать безопасность государства. И особенно, что касается ещё одного пункта обвинения: суд Испарты, точно выяснив истину, не стал нас наказывать касательно выручки за книги, поскольку наряду с тем, что мы абсолютно не нуждались в том, чтобы использовать эту выручку на собственные нужды, эти деньги, вырученные с продажи книг, мы отдали за множительный аппарат, бумагу и чернила. И с тем, что нет никакой возможности того, чтобы в этом служении, проделанном нами с благими намерениями и только лишь ради довольства Аллаха, было какое-то преступление, то прошу Ваш высокий суд и совесть, вернуть нам книги “Рисале-и Нур”.

Заключённый

Тахири

***

Защита Зубейра

Уголовному суду г. Афьёна

Меня обвиняют в организации тайного сообщества и в действиях, направленных на подрыв государственной безопасности. Поскольку моё нижеследующее пояснение убедит вас в том, что я не совершал подобного преступления, заранее отвергаю это обвинение. Да, я могу с радостью и во всеуслышание сказать, что являюсь учеником “Рисале-и Нур”. Поскольку отрицание этого противоречит урокам достоинства, полученным мною от “Рисале-и Нур”, то я не стану совершать такого проступка. Тот, кто читает эти книги, скрыть этого не сможет. Напротив, он не побоится смело и гордо об этом заявить. Потому что в “Рисале-и Нур” нет ни одной фразы и ни одного слова, которых следовало бы бояться или стесняться.

Я постарался показать ценность “Рисале-и Нур” на сорока-пятидесяти страницах. Не могу сказать, что я его восхвалил, потому что не в силах восхвалить не то что всё собрание книг, а даже одну часть “Рисале-и Нур”, являющегося истинным толкованием Мудрого Корана, представляющего собой солнце и ум вселенной и, который просвещает и наставляет человечество уже более тысячи трёхсот лет. Если в произведениях, ценность которых я хотел показать, имеются призывы к организации тайного сообщества, тогда за то, что я пытался пропагандировать вредные труды, накажите меня. Однако, собрание “Рисале-и Нур” – это книги, которые, по признанию учёных личностей, написаны в неком необыкновенном и феноменальном виде, и которые обладают силой, способной исправить портящееся общество, и, став путеводителем для людей двадцатого века, спасают их от распутства и мрачных идей, в которые затягивает человечество заблуждение материализма и натурализма, и с сиянием Мудрого Корана открывают для человечества пути обретения вечного счастья и благополучия, и явно показывают их с его (Корана) светом. И если в этих книгах не существуют темы, относящиеся к приписываемому мне преступлению, то я уверен в том, что Ваш суд примет, что наказывать меня противоречит основам справедливости и правосудия.

На допросе меня спрашивали: “Ты ученик “Рисале-и Нур?”

На что я отвечаю: “Я не считаю себя достойным того, чтобы быть учеником такого гения, как Саид Нурси. Если он соблаговолит меня принять, то с гордостью скажу: “Да, я – ученик Рисале-и Нур!”

Неподражаемый автор “Рисале-и Нур” – мой Устаз – Бадиуззаман Саид Нурси, будучи оклеветанным скрытыми врагами, много раз попадал под суд, но в каждом случае был оправдан. Все книги “Рисале-и Нур”, из строки в строку, были исследованы комиссией, состоящей из профессоров и исламских учёных, которые рапортовали о том, что эти произведения написаны с необыкновенной компетенцией и являются настоящим толкованием Мудрого Корана. И когда истина такова, почему его вновь отдают под суд? На этот счёт моё твёрдое убеждение таково:

Те, кто читает “Рисале-и Нур”, особенно сообразительная молодёжь, становятся обладателями сильной веры. Превращаются в несокрушимых и самоотверженных религиозных патриотов своей родины. Туда, где находится стойкая вера не могут войти прививаемые дурной идеологией безнравственность и распутство. С увеличением числа обладателей этой нерушимой веры, круги масонства и коммунизма расширяться больше никак не могут. “Рисале-и Нур”, с помощью аятов Благородного Корана и весьма сильных доказательств и аргументов, разумно, логично и идейно доказывает, что материалистическая философия, на которую опираются коммунисты, никак не связана с истиной и действительностью и является абсолютно безосновательной теорией. Освещая попавших во мрак этой гнилой идеологии, спасает их. Даже материалистам, верящим лишь в то, что могут увидеть лишь собственными глазами, мощными доводами доказывает, что отрицать и не принимать бытие Аллаха не возможно.

Особенно эти необыкновенные труды, написанные в оригинальном, притягательном стиле и с высоким литераторским искусством, привлекают к себе молодёжь, студентов лицеев и университетов.

Так вот, поэтому коммунисты и масоны считают “Рисале-и Нур” неким большим препятствием для распространения своих ядовитых идей. Разными интригами и клеветой они стараются уничтожить или не дать возможности читать эти произведения, являющиеся истинным толкованием Корана и источником сильной веры. Несмотря на то, что до сих пор не найдено ни одного подтверждения приписываемой ими лжи, они продолжают свои нападения. Из чего становится понятно, что они хотят запугать нас и отдалить от “Рисале-и Нур”, а с другой стороны навязать свою ядовитую литературу, обеспечив тем самым отсутствие веры и падение нравственности у нашего народа и молодёжи; чтобы государство само собой пришло в упадок. И они хотят превратить наше отечество и народ в некое чужое государство. Стоя перед судом я бесстрашно им заявляю:

– Пусть они хорошо усвоят и пусть дрожат: их шум и крики нас не испугают. Потому что в книгах “Рисале-и Нур” мы увидели истину и правду, научились им и уверовали. Наша молодёжь не спит. Этот героический исламский народ под “ярмо” другого государства войти не может. Самоотверженная мусульманская молодёжь, овладевшая силой истинной веры, родину свою не продаст. Этот религиозный, мужественный народ и его верующую, бесстрашную молодёжь не запугать. Поэтому мы читаем и будем читать книги “Рисале-и Нур”, которые возводят нас на самые высокие уровни человечности и нравственности, обеспечивают наше всестороннее развитие и воспитывают в нас неких истинных религиозных патриотов, готовых пожертвовать всем своим существованием на пути привития молодёжи любви к религии, отечеству и народу.

Как было мной упомянуто выше, несмотря на то, что я мало читал “Рисале-и Нур”, однако при этом извлёк для себя очень большую пользу. Если бы у меня было богатство, то я всё его потратил бы на распространение этих весьма полезных произведений, несущих родине, народу и всему человечеству огромную пользу. Потому что я готов пожертвовать всем своим бытием ради вечного счастья и благополучия моей религии, отечества и народа.

И я не наивно верю в книги “Рисале-и Нур”. Тридцать три аята Корана, а также Имам Али (да будет доволен им Аллах) и Абдулькадир Гейлани (да будет доволен им Аллах) скрыто сообщают о том, что появится “Рисале-и Нур” и наставит людей этого века. И вместе с этим, прочитанное мной в “Рисале-и Нур” убедило меня в том, что собрание этих произведений учит правде и истине и исправляет пороки человечества.

Чувствуя в своей душе огромную пустоту и ища некую литературу для чтения, прочитав “Рисале-и Нур”, я не смог с ним расстаться. Я почувствовал, что сердце моё так сильно нуждалось именно во встрече с этими произведениями. В них я нашёл религиозные и разумные доказательства, спасающие веру и знание от сомнений. И таким образом я спасся от тоски, рождённой теми сомнениями. Благодаря этим истинам я понял, что “Рисале-и Нур” предопределён для нас – людей этого века.

Для того, чтобы было возможно обладать такими самыми высокими достоинствами, как нравственность, вежливость и благовоспитанность, необходимо иметь сильную веру. Поскольку истины веры объясняются в “Рисале-и Нур” посредством весьма сильных доводов и ясных примеров, то при чтении этих книг моя вера набирала силу. Благодаря этому я спасся от того, чтобы потерпеть крах, став отступником от моей истинной и праведной религии, вбирающей в себя основы самой высокой цивилизации, и быть проглоченным “красным драконом”. И поэтому-то ни один человек, познавший ценность “Рисале-и Нур”, чего бы это ему ни стоило, не отойдёт от этих книг, спасающих своих читателей от очень многих физических и духовных катастроф; делающих из них носителей знания большего, чем у выпускников университета; прививающих им любовь к Исламу, родине и народу, а также учащих покорности Всевышнему, прилежности и состраданию. Это искренное, особое уважение и почитание не сможет быть вырвано ни из какого сердца.

Сторона обвинения называет “Рисале-и Нур” вредными произведениями. Я выражаю суровый протест против такой бессовестной лжи. А также меня обвиняют в возбуждении интереса к этим книгам. Да, это верно. Однако сердца всех просвещённых людей, слышащих первую клевету, ноют и даже плачут, зубы их скрежещут. Двадцатый век – время властвования позитивного мышления. Недоказанным, необоснованным утверждениям веры нет, и мы не верим. Требуем доказательств того, что они являются вредными произведениями.

Также одним из замыслов скрытых врагов, клевещущих на нас, является следующее: они хотят сломить солидарность читателей “Рисале-и Нур”, которая проявляется в том, что на пути служения Корану они невиданным образом держатся друг за друга посредством связей мусульманства, исходящих только лишь от взаимоуважения, сострадания и любви, и не имеющих никакой другой цели. Пусть не обманывают себя и не тратят силы попусту. Я – самый отсталый и простой из читателей “Рисале-и Нур” – на это им отвечу так:

“Если мы окажемся: один на востоке, другой на западе, один на севере, другой на юге, кто-то в этом мире, а кто-то в ином, то и тогда мы будем вместе. Даже если соберётся вся мощь вселенной, то и она не сможет оторвать нас от нашего высокого Устаза – Саида Нурси, от “Рисале-и Нур” и друг от друга.”

Потому что мы служим и будем служить Корану, и поскольку мы уверовали в истинность Иного мира, то конечно, никакая сила не сможет разорвать эти наши, являющиеся духовными, любовь и солидарность. Ведь все мусульмане соберутся в столице вечного счастья.

С Вашего позволения я ради благополучия отечества и народа озвучу одну серьёзную истину: “Один из скрытых планов коммунистов состоит в том, чтобы настроить народ против государства.”

Для того, чтобы Бадиуззамана Саида Нурси бросили в тюрьму и чтобы показать его произведения вредными, дезинформируется власть, а вместе с этим ведётся отрицательная пропаганда, в которую не поверит ни один человек.

На протяжении многих лет в народе сложилось твёрдое убеждение в том, что Бадиуззаман Саид Нурси – это редкий исламский гений и во всех отношениях беспримерная личность. И это истинное убеждение не может и никогда не сможет опровергнуть никакая пропаганда.

Благодарю Аллаха и восхваляю Его за то, что Он пожаловал мне извлечь пользу из произведений моего великого Устаза… Всей душой и сердцем я признателен Устазу, ставшему причиной моей удостоенности этой огромной пользы от уроков веры и ислама. Этот истинный учитель на протяжении многих лет в тяжёлых условиях писал свои труды, дабы спасти нашу молодость от того, чтобы она стала кормом коммунизма и была приговорена к вечному одиночному заключению. И за такого Устаза я готов годами сидеть в тюрьме этого мира.

“Рисале-и Нур”, являющийся толкованием Корана, уже двадцать лет миллионам людей преподаёт урок религии, веры, ислама и благодетели, защищая их от безверия; и если я буду казнён за эти книги, то я с радостью побегу на виселицу с именами Аллаха и Пророка на устах. Если я буду расстрелян за “Рисале-и Нур”, то бесстрашно подставлю свою грудь под пули за эти произведения, которые хранят нашу молодёжь от того, чтобы она увлеклась коммунизмом, вышла из религии, покатилась к вечному краху и была поставлена к стенке на расстрел за предательство родины. Если за моего Устаза Бадиуззамана я буду изрезан на куски, то прошу Аллаха, чтобы моя кровь разбрызгалась по сторонам в виде слов: “Рисале-и Нур!..” “Рисале-и Нур!..”

Уважаемый Суд!

Обучение по “Рисале-и Нур” является действительно необыкновенным, оригинальным и беспримерным. В любом образовании целью ставится какая-либо материальная выгода или положение, и лишь с этим то образование может иметь продолжение. Большинство дисциплин изучаются для достижения каких-либо материальных благ и славы, и то зачастую это делается через силу. Те же, кто получает уроки “Рисале-и Нур”, похожий на некий неорганизованный свободный университет, делая это в виде чтения данных произведений, не имеют никакой другой цели, кроме служения Корану и вере.

Несмотря на это, книги “Рисале-и Нур”, являющиеся серьёзными научными и религиозными произведениями, изучаются с таким великим воодушевлением и любовью, с таким бесконечным удовольствием, что будят в своих преданных читателях сильное желание читать их многократно. Те, кто изучают “Рисале-и Нур”, переписывая его, даже будучи на скамье подсудимых, когда их жизнь подвергается опасности, признаются, что читали эти удивительные произведения, и заявляют, что будут делать это и впредь. Даже если узнают, что им вынесут смертный приговор, то и тогда не побоятся проявлять эту стойкость. Итак, эта одна особенность “Рисале-и Нур” из многих его чудес заставляет вас подумать: “Разве эти признающиеся люди нашли свои жизни на дороге?..”

Раз они не отказываются, значит в “Рисале-и Нур” и у Бадиуззамана есть высокая истина, а в этих его учениках нет ничего вредного.

Учащиеся, получающие образование, обучаются под давлением авторитета и дисциплины. Бадиуззаман же ни одного человека к “Рисале-и Нур” не принуждал. Однако сотни тысяч читателей, в большинстве своём не видя его, привязались к нему нерушимыми и не рвущимися ученическими связями и берут от “Рисале-и Нур” уроки.

Итак, такое необычайное преподавание не имело место ни в одном медресе ближайшего и далёкого прошлого, не встречалось ещё ни в одном университете.

Уважаемый прокурор сказал: “Уважение, подобное тому, что проявляется к Бадиуззаману, не возможно встретить в отношении других толкователей (Корана)”.

Верно. Если судить по тому, что уважение и почёт имеют место по степени совершенств, а признательность и благодарность – по количеству обретённой пользы, то из произведений Бадиуззамана извлекается такая великая польза, что и признательность, и почёт в отношении него обретают невиданную форму.

Бадиуззамана, являющегося самым великим исламским автором и мыслителем двадцатого века, коммунисты и масоны старались скрыть от нас, и особенно от молодёжи. Однако эта бдительная исламская нация и молодёжь познакомилась с этим героем религии, воспользовалась его знанием и помогла в этом другим.

И вот поэтому необыкновенная привязанность и доверие к Бадиуззаману останутся нерушимы.

Поскольку аяты, приведённые в “Рисале-и Нур”, не теряя особенностей, являющихся самыми большими чудесами Корана, весьма искусно и мастерски разъяснены на нашем турецком языке, то “Рисале-и Нур” понятен для самых разных слоёв народа, будь то женщины или мужчины, чиновники или ремесленники, учёные, философы и так далее. Получив от него пользу соответственно своим способностям, они привязываются к нему ещё больше. “Рисале-и Нур” читают и лицеисты, и студенты университета, и профессора, и доценты, и философы. Эти просвещённые слои, как они извлекают из него необыкновенную пользу, так и, подтвердив его необычайность и высшее искусство в его написании, получают страстное желание прочитать полное собрание этих книг.

Каждый из вновь узнавших Бадиуззамана и “Рисале-и Нур”, кто понял и осознал их значение, весьма сожалея о том, что не узнал их раньше, и для того, чтобы наверстать упущенное, не тратя попусту свободное время и ценя даже каждые свои пять минут, начинает денно и нощно трудиться над изучением “Рисале-и Нур”. Такая популярность и сильная привязанность не наблюдалась в отношении произведений ни одного психолога, социалиста или философа. Их работами могли воспользоваться лишь люди, имеющие образование. Ребёнок, учащийся в средней школе, или женщина, умеющая лишь читать, не в состоянии, прочитав, извлечь какую-либо пользу из труда какого-нибудь большого философа. Однако из “Рисале-и Нур” может, в соответствии со своей степенью, извлечь пользу каждый. Поэтому весь народ ждёт, что Вы оправдаете Бадиуззамана и учеников “Рисале-и Нур”. Если бы Саид Нурси не наставлял своих учеников проявлять терпение, выдержку и воздержанность во время несчастий, то, как он, будучи командиром добровольческого полка, собрал своих учеников для принятия участия в военных действиях, так и сейчас тысячи учеников “Рисале-и Нур”, исполненных к нему уважением, ожидали бы от Афьёнского суда оправдательного приговора, разбив свои палатки на окрестных холмах.

В рамках закона невозможно доказать, что Саид Нурси и ученики “Рисале-и Нур” основали некое тайное общество. Почему невозможно? Неужели грамотный юрист, поднявшийся до гособвинителя, не способен законно это доказать? Нет, конечно же способен. Однако в этом случае нет такого образования, которое можно было бы назвать тайным обществом. И поэтому организация такового не доказуема.

Полностью соответствующее закону и уместное первое утверждение прокурора, гласящее: «Ученики “Нура” не являются организацией», – противоречит его же нижеследующему обвинению, в котором он, неизвестно почему, говорит: “Это организация”. Конечно, это обвинение теряет силу. Мы уверены, что Уважаемый Суд поймёт эту явную истину и даст постановление о том, что никакого тайного общества нет.

Уважаемые Судьи!

Если бы при огорчениях и страданиях от сердца отрывались его частицы, то от сообщения о том, что: “Некий молодой человек стал неверующим” – это сердце должно бы было разорваться на кусочки по числу его атомов.

Так вот, оправдательный приговор, вынесенный Вами, действенным образом послужит причиной для спасения исламской молодёжи и исламского мира от этой страшной беды. И это является ещё одним из факторов, нерушимо соединяющих меня с Бадиуззаманом и его произведениями.

Оправдательный приговор, освобождающий “Рисале-и Нур”, который Вы вынесете, спасёт молодёжь этого народа и всех мусульман от трагедии неверия. Потому что “Рисале-и Нур”, являющийся сокровищницей высоких истин, несомненно, в один из дней будет признан во всём мире.

В этой связи Вы удостоитесь одобрения всего человечества. Ваш оправдательный приговор сделает современное и будущие поколения благодарными Вам и признательными. Читая “Рисале-и Нур” и получая от него великую пользу, они помянут Вас добрым словом.

Только не подумайте, что, произнося эти искренне сказанные мной слова, я занимаюсь лицемерием. Ни в коем случае!.. Потому что на суде Бадиуззамана я никого не боюсь и не стесняюсь.

С Вашего позволения я ещё коротко скажу следующее: прокурор продолжает настаивать на этих гнусных обвинениях в адрес “Рисале-и Нур”, а также его автора и читателей, являющихся средством необыкновенно превосходящего противостояния в этой благословенной стране коммунизму и масонству, и противостоящих им. И если он (прокурор) не откажется от этих полностью ошибочных обвинений, но, поддавшись чувствам, будет продолжать выступать против, то окажется поддерживающим коммунизм и масонство и станет помощником в быстром распространении вредных безбожников, что является истинной целью этих обвинений.

***

Отрывок из жалобы в кассационный суд

“Рисале-и Нур” с доказательствами восстанавливает веру людей, разрушенную сомнениями и подозрениями, посеянными литературой безбожных комитетов.

Итак, одна из самых тонких тайн и мудростей того, что наша молодёжь, словно наэлектризованная припала к “Рисале-и Нур”, такова:

На протяжении многих лет с необыкновенным сверхтерпением, с некой невиданной беззаветной самоотверженностью, в пожилом, больном и очень нуждающемся во внимании возрасте, не взирая на разнообразные мучения, причиняемые ему скрытыми врагами – коммунистами, масонами и теми, кого они обманули, Бадиуззаман Саид Нурси, различив своим реалистическим и истинным взором множество скрытных планов против религии, написал укрепляющие веру труды, которые разрушат те ужасно коварные и замаскированные планы.

Однако весьма грустное, огорчительное и достойное тысячи сожалений положение таково, что этого героя Ислама, необыкновенно великую личность уже двадцать пять лет стараются уничтожить в тюрьмах, темницах и карцерах.

Если по злонамеренности, вызванной подозрениями, исходящими от вероломства коммунистов, автор “Рисале-и Нур” будет наказан, всё равно его книги с большим желанием и всё увеличивающейся привязанностью будут продолжать читаться.

Первым и самым сильным доказательством этого является то, что молодые люди, почитавшие книгу “Посох Мусы”, размноженную в варианте с новыми буквами, в короткое время изучают письменность Корана, дабы иметь возможность прочесть и другие части “Рисале-и Нур”, написанные старыми буквами. И таким образом они разрушают такую огромную преграду, как незнание Коранической письменности, которая препятствует изучению многих наук и принуждает читать книги, написанные для того, чтобы лишить человека веры и религии. Когда молодёжь какой-либо нации вооружалась и укреплялась Кораном и лучащимися из него знаниями, тогда эта нация начинала развиваться и возвышаться… Молодёжь уже начала наполнять свои души, горящие желанием веры и Ислама, светом и сиянием толкования Корана – “Рисале-и Нур”. И эта наша молодёжь, которая таким образом станет обладателем истинной осознанной веры, будет бороться с безбожием и коммунизмом и никогда не продаст своей родины. Поэтому, если коммунисты найдут возможность лишить нас даже чернил и бумаги, то многие, подобные мне, молодые и взрослые люди, проявив самоотверженность, отдадут для распространения “Рисале-и Нур” свою кожу – в качестве бумаги, а кровь – в качестве чернил.

Да, да, да! Тысячи раз да!..

В обвинительном заключении прокурор говорит: “Саид Нурси отравил своими произведениями университетскую молодёжь”. Мы же, в ответ на это, скажем: “Если Рисале-и Нур – это яд, то мы нуждаемся в тоннах, в тысячах пудов этого яда. Если он знает место, где его много, то пусть высылает его нам самолётами.”

Мы, ученики “Рисале-и Нур”, подвергшись насилию тиранов на пути служения вере и Исламу, предпочитаем умереть в тюремной камере или на виселице, чем на мягких перинах. Вместо того, чтобы жить при внешней свободе, в действительности являющейся пленом абсолютной тирании, мы считаем для себя даром Всевышнего стать шахидами в тюрьме, будучи несправедливо брошенными туда за наше служение Корану.

Заключённый Афьёнской тюрьмы

Зубейр Гюндузальп из Коньи.

P.S. После того, как эта защитительная речь и кассационная жалоба были отправлены в кассационный суд, председатель кассационного суда, по телеграфу, распорядился освободить Зубейра из под стражи.

***

Защита Мустафы Сунгура

Уголовному суду г. Афьёна

Сторона обвинения, причислив меня к сообществу “Нурджулар”, требует моего наказания по обвинению в подстрекательстве народа против государства.

Во-первых. Такого сообщества, как “Нурджулар” не существует. И ни в каком таком сообществе я не состою. Я связан лишь со святым и Божественным исламским обществом, светлым и великим, и дающим всему человечеству радостную весть о вечном счастье и благополучии, в котором на протяжении тысячи трёхсот пятидесяти лет в каждом веку состоит триста пятьдесят миллионов членов, и которое основано гордостью вселенной – Пророком Мухаммадом (Мир Ему и Благо). И слава Аллаху, я всеми силами вознамерился следовать его святым повелениям. “Рисале-и Нур” же, изучение которого мне вменяют в вину – это некое чудо Корана, которое обучает меня моим религиозным обязанностям, а также удивительными аргументами и блестящими доводами доказывает, что Ислам является самой высокой и самой святой религией; и что лишь он является причиной человеческого счастья; и что Коран – это некое Божественное повеление Всевышнего, являющегося Хозяином всего сущего, Вездесущим и Всевидящим, в Чьём извечном правлении находятся все создания, от частиц и до звёзд, и что он – это некая чудесная книга, охватывающая и прошлое, и будущее, и все их события; и ещё что Коран – это некое сорокагранное чудо, находящееся выше всех других книг, и что он является извечной речью Одного Немеркнущего Солнца, делающего желающих встречи с Ним вечно признательными ему, обрадовав человечество вечным счастьем; и что Досточтимый Пророк (Мир Ему и Благо) послан Создателем вселенной, и во всех своих состояниях и положениях является самым совершенным, самым верным, самым великим и самым высоким по достоинствам среди всех людей; и что со светом принесённого им Ислама он подарил человечеству самую большую радость и самое святое утешение, и уже четырнадцать веков в своём духовном царстве он управляет пятой частью человечества; и что в его тетрадь благодеяний пишется награда подобная той, которая заработана всей его уммой за более чем тысячу триста лет; и что он является причиной бытия Вселенной и любимцем Всевышнего Аллаха; и что Иной мир, рай и ад являются непременной истиной, и бытие их достоверно.

“Рисале-и Нур” же своими фразами и предложениями свидетельствует о том, что он является неким извечным и вечным светом от света Корана и Мухаммада (Мир Ему и Благо). Он тоже, в отношении своей связи с Кораном и будучи его особым толкованием, с этой точки зрения является небесным, неземным. Так вот, “Рисале-и Нур”, предполагаемый, как подстрекающий народ против государства, всеми своими “Словами”, “Сияниями”, “Лучами” и “Письмами” учит Божественным истинам, законам Ислама и тайнам Корана. Интересно, разве читать такие уважаемые, очень высокие и дающие твёрдый урок нравственности, благодетели и истин веры книги “Рисале-и Нур”, переписывать их темы, дарующие вечное счастье, или в отношении веры служить какому-либо верующему, чтобы и он мог воспользоваться этими истинами – это какое-то преступление? Разве это является подстрекательством народа против государства? И посещение автора такого благословенного и величественного труда, который на высоких вершинах человеческих совершенств является неким источником света, несущим самый высокий уровень веры, нравственности и добродетели; и на пути служения вере и Корану питание братских чувств к ученикам “Рисале-и Нур”, которые в этом веку благодетелью и праведностью, нерушимым убеждением и верой хранят и возвышают честь Ислама и истины Корана, и кроме довольства Аллаха не имеют никакой цели – разве это является организацией сообщества? Интересно, какая чистая и справедливая совесть может за это наказать?

Уважаемые судьи!

“Рисале-и Нур”, чья истинность подтверждена самыми высокими учёными, и который даёт обрести самую высокую степень веры и любовь к Исламу, без всякого сомнения является, со всеми такими его частями, как “Слова”, “Сияния” и “Лучи”, неким светлым толкованием Корана Превосходно Излагающего. Каждая из этих его частей представляет собой отдельное весьма блистающее солнце, устраняющее духовные болезни и мраки. Наш Устаз, наделённый обязанностью написания “Рисале-и Нур”, посвятил себя служению вере и Корану и, подставляя грудь всяческим трудностям и тяготам, он, распространяя истины Корана, старается спасти детей этой эпохи, особенно этого благословенного народа, от ужасных нападений коммунизма и всех других разновидностей безбожия. И эта его чистая и безукоризненная жизнь свидетельствует о том, что он в наше время наделён этой святой обязанностью. Он (да простит Аллах) не учит нас испорченности и безнравственности. Наоборот, он даёт нам урок спасения веры, что является самой большой проблемой человеческого мира и самым важным его делом. Поскольку за двадцатьпять-тридцать лет сотни тысяч верующих людей посредством “Рисале-и Нур” спасли свою веру; и поскольку особенно таким, как я, ничего не знавшим об Исламе бедолагам, был преподан урок веры, являющейся самым великим счастьем и целью жизни, то, конечно и конечно, эти книги являются для нас даром Всевышнего Аллаха. Тем, кто их святое служение вере и религиозную обязанность, с отрицанием и полностью вопреки правде и истине, считает вредными для общественной жизни, мы говорим:

– Если посредством веры связаться с Аллахом и, подчиняясь велениям религии, спасать людей от таких ужасных бедствий, как безнравственность и безверие, и радовать их негаснущим счастьем Ислама – это преступление, тогда их можно назвать вредными для общества. Иначе же эти слова являются самой большой клеветой и непростительным проступком. Целью “Рисале-и Нур” является не этот мир, а вечное счастье Иного мира и довольство Одного Вечного–Постоянного, Милосердного Обладателя Красоты, некой тенью красоты Которого являются все прелести и красоты этого мира, и лишь одним лучом милости Которого является весь рай со всеми его наслаждениями. И когда имеется такая Божественная, святая и очень высокая цель, мы тысячекратно превозносим “Рисале-и Нур” от такой низкой, грешной и безрезультатной бренности, как подстрекательство народа против государства. И мы прибегаем к Аллаху от зла тех, кто не хочет того, чтобы мы действовали согласно своей вере и изучали религиозные знания, и подобной клеветой старается нас раздавить.

Уважаемые судьи!

“Рисале-и Нур”, который, по указанию тридцати трёх благородных аятов и по одобрительным сообщениям Имама Али (да будет доволен им Аллах), Гавса Азама Гейляни (да будет доволен им Аллах) и ещё сотен учёных истины, является Светом Корана и, который твёрдо исполняет их слова о том, что ухватившиеся за него, иншааллах, спасут свою веру, – не возможно погасить и уничтожить. В качестве подтверждения этого скажу: нападения, которые в течении двадцати пяти лет велись с целью его уничтожения, наоборот, стали причиной его необыкновенного распространения и сияния. Потому что его Хозяином является Всемогущий Властитель, в Чьей извечной власти находится всё, от извечности и до вечности. Потому что его истины – это истины Корана, и под покровительством и с благосклонностью Аллаха они будут сиять вечно, иншааллах…

Уважаемые судьи!

Если чтение, переписывание и раздача верующим братьям брошюр из “Рисале-и Нур”, обучающего вере и Исламу в соответствии с самой высокой любовью к ним и стремлением; не знающего других целей и умысла, кроме достижения довольства Аллаха; и ясно подтвердившего, что в этом веку он является неким великим Чудом Корана и его светлым толкованием – это преступление; и если религиозная связь, свято повелеваемая религией, а также исламское братство и такое святое, Божественное и потустороннее содружество, представляющее собой объединение ради обретения любви Аллаха на пути веры и Корана – это некое общество; то быть связанным с таким благословенным обществом для меня является великим счастьем. И это для меня лучше всяких наград. Да вознесётся бесконечная хвала Аллаху, оказавшему подобному мне бедняге такую великую милость, сделав меня учеником “Рисале-и Нур”, дающего обрести такое счастье. Моё последнее слово:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ ۞ حَسْبِىَ اللّٰهُ لَٓا اِلٰهَ اِلَّا هُوَ عَلَيْهِ تَوَكَّلْتُ وَهُوَ رَبُّ الْعَرْشِ الْعَظٖيمِ

“Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!” (Коран 3:173) “Довольно мне Аллаха, нет божества, кроме Него, на Него я положился, ведь Он – Господь Великого Престола!” (Коран 9:129)

Преподаватель

Мустафа Сунгур

***

Кассационная жалоба Мустафы Сунгура

Моё чтение и переписывание брошюр “Рисале-и Нур”, а также то, что я давал их какому-либо нуждающемуся верующему брату, дабы и он мог извлечь из них пользу, Уголовный суд посчитал преступлением, будто я тем самым “Подстрекал народ против государства”. Между тем, в своём возражении против этого обвинения, я сказал: «“Рисале-и Нур”, возомнённый подстрекающим народ против государства, является истинным толкованием Корана. Давая урок истин веры всеми своими частями, он дарит великое счастье тем, кто его читает и переписывает. Цель его – не бренность, подобная подстрекательству народа против государства, которой следуют разные бродяги и смутьяны, а довольство Аллаха, что является высшим уровнем счастья и удачи. Я читал и переписывал “Рисале-и Нур”, дающий мне обрести самую большую благодетель, самый сладкий дар, коим является вера, и горжусь тем, что являюсь его учеником и бессильным слугой. И я считаю, что моё становление учеником “Рисале-и Нур” – это для меня некий великий Божественный дар, которого я не заслуживал и за который постоянно благодарю Аллаха», – но, несмотря на эти мои слова, без всяких законных на то оснований и доказательств, вопреки всякому уважению к правам и истине, считая мою привязанность к Исламу и вере преступлением, меня наказали.

Я свидетельствую, что во время моей учёбы в Кастамонском институте “Гёлькёй”, некоторые преподаватели давали нам уроки безбожия. Да простит Аллах!.. Они говорили, что Досточтимый Коран написан Пророком (Мир Ему и Благо), и что Ислам уже упразднён, что цивилизация продвинулась вперёд и следовать Корану в этом веке является большой ошибкой и отсталостью. И даже однажды один преподаватель сказал, что: “Мусульмане, из-за того, что совершают намаз и думают об Ином мире, постоянно страдают и проводят жизнь в печали; и в мусульманских мечетях постоянно ощущается какое-то увядание; в христианских же церквях постоянно идёт радостная и яркая жизнь, и христиане с музыкой и подобными ей развлечениями чувствуют вкус жизни и проводят её весело”, – тем самым они всячески старались оборвать в наших сердцах привязанность к вере и Исламу и вместо них поселить в нас отрицание и неверие. И если некий бедный человек, отравленный такими ядовитыми идеями, и с теми опасными и вредными уроками неверия желавший избавиться от духовности, и даже, ухватившись за те вредные идеи и (да простит Аллах!..) поверив им, начавший распространять их вокруг себя, вдруг прочёл несколько бесподобных брошюр “Рисале-и Нур”, сияющих от света Корана, которые весьма блестящими доводами и необыкновенными аргументами доказывают истины веры и Корана, а также объясняют, что религия Ислам является постоянным средством обретения людьми счастья и благополучия, и представляет собой некое негаснущее и неугасимое солнце; если после этого тот человек отбросил те ядовитые идеи, уверовал и сообщил об этом своему доброму и преданному досточтимому Устазу Бадиуззаману – истинному герою, который своими благословенными книгами “Рисале-и Нур” помог обрести ему ощущаемые им бесконечную радость и счастье; и в том письме он сказал, что избавился от своей прежней беспечной и заблудшей жизни и встретил веру и свет, и с изумлением отметил, что “Рисале-и Нур”, помогающий обрести истинную веру – это некое солнце истинного пути и средство обретения счастья для всех людей этого века, и что уважаемый Устаз, на которого возложена обязанность написания этих книг, с его весьма великим и высоким служением вере, является даром Всевышнего для человечества и особенно для верующих людей; и если в том отношении, о котором было сказано выше, тех, кто своими страшными и жестокими нападками на Коран и Ислам направляет к безбожию сынов этой героической исламской нации и, стараясь разрушить святые и Божественные основы Ислама, с которыми связаны миллионы людей, пытается уничтожить вечное счастье тех миллионов, он назвал “Разрушителями и притеснителями из тайного комитета Суфьяна”, а в адрес глупцов, аплодирующих им и их подлым, жестоким и несправедливым разрушениям, выразил тысячи сожалений и отвращений; а обращаясь к своим прежним сокурсникам, впавшим в сомнение касательно веры, сказал: “Давайте вместе откажемся от этих страстных и эгоистических желаний; преклоним колени перед истинами Корана и поспешим в медресе “Рисале-и Нур”, которое в этом веку ведёт к счастью; отказавшись от лживых ничтожеств, которым мы аплодировали месяцами и годами, а также от их лжи, которую они преподносили нам, как правду, откроем свои сердца для уроков Бадиуззамана Саида Нурси, сделаем его своим учителем, повернемся от мрака к свету!” – Так разве это не исходит от радости, полученной от веры, от любви и привязанности к Корану и Исламу, и от исходящего от сильной любви к народу желания того, чтобы каждый обрёл истинную веру и достиг бесконечного счастья?

Интересно, разве, обретя связь с Аллахом, объявить о том, что Ислам является самой высокой религией, добродетелью и радостным вестником счастья – это преступление?.. В то время, когда со всех сторон начались разрушительные и жестокие нападения на Коран и Ислам, когда разной клеветой на Благородный Коран и Досточтимого Мухаммада (Мир Ему и Благо) хотят опустить очень высокую и святую ценность этой Личности и её бытие, и когда при этом книги, обучающие безбожию, ереси и безнравственности, а также бренные и ничтожные бедолаги, восстающие против Всевышнего Аллаха и нападающие на Ислам, воспринимаются с уважением, и когда запретные и еретические вещи встречаются аплодисментами… Разве является преступлением верить и объявлять о святости и возвышенности “Рисале-и Нур”, о том, что он является чудом Корана, Божественным Светом и даром Всевышнего, когда он ясно и твёрдо объясняет и доказывает величие, истинность и святость Благородного Корана и Досточтимого Мухаммада, существование Аллаха и то, что эта Вселенная, со всем, что в ней есть, со всеми своими частями и сторонами свидетельствует о необходимости существования и единственности своего Создателя, что человек, в отношении разума и мышления, а также с точки зрения того, что в нём находят отражение больше всего Божественных имён, является неким царём для других созданий, и что если человек, посредством веры и поклонения, найдёт связь с Аллахом, убережётся от заблуждения, распутства и великих грехов, то станет неким уважаемым гостем, заслуживающим наивысшую степень, находящуюся выше всего сущего и удостоится вечного рая и счастья, если же с многобожием и неповиновением, или с беспечностью и заблуждением он проявит непризнательность к своему Создателю, то станет несчастным существом, находящимся ниже животных, упадёт в нижайшее из низких и заслужит вечный ад, бесконечные наказания и муки, и что Коран – это слово истины, которое никогда не изменится, и его повеления и приказы непреложны, и перемениться они не могут, и что Ислам постоянно является самой высокой культурой, и что истинное и постоянное счастье человечества возможно лишь с исполнением повелений Корана и со связью с ним!?. Разве есть в этом хоть какая-то вина?

Если издание, восхваление и реклама разных романов и небылиц, написанных ради нескольких минут недозволенных наслаждений, а также распространение вредных книг, направленных против Ислама, чтение которых представляет большую опасность для благополучия страны и народа, преступлением не считается, тогда почему считают преступлением чтение и переписывание “Рисале-и Нур”, дающего радостную весть об истинах веры, описывающего и рекомендующего солнце Ислама, следуя которому сотни миллионов людей достигли истинного счастья, и почему нас обвиняют в том, что мы говорим о высоких достоинствах этого произведения, ценность которого мы восславить не в состоянии. Разве хоть какой-то человек, в сердце которого есть хотя бы частица веры и желания благополучия страны и народа, может считать это преступлением?!.

Уважаемые судьи Кассационного суда!

Дело, которое представлено Вам, касается непосредственно веры и Корана. Это дело спасения и вечного счастья миллионов людей. С этим великим делом, во главе с нашим Досточтимым Посланником (Мир Ему и Благо), духовно связаны все пророки (Мир им), все бесчисленные святые и праведники и все наши предки, ушедшие с верой в мир вечности. Сейчас Вам представился случай заработать приветствие и любовь, молитвы и заступничество тех миллионов праведных людей. Высокая истина, называемая “Рисале-и Нур” перед Вами. Разве её цель – это мирские, тленные и ничтожные посты?! Или же обретение довольства Аллаха, которое является самым великим счастьем, самой высокой радостью и самой большой удачей?! И разве все слова этих книг толкают людей к безнравственности?! Или же они наделяют их верой и ведут к высокой морали и достоинствам?!

“Рисале-и Нур”, вытекающий из духовного красноречия Корана и являющийся неким Божественным светом, находится перед Вами. Поскольку из всех человеческих вопросов самым важным является проблема обретения веры и того, как суметь уйти в край вечного счастья с ней… И поскольку “Рисале-и Нур”, посредством Корана, даёт урок истин веры; и так как, по свидетельству сотен тысяч читающих его и переписывающих людей, а также по святому сообщению многих аятов Корана и хадисов Пророка (Мир Ему и Благо), и по одобрительным рекомендациям многих святых праведников, подобных Имаму Али и Гавсу Гейляни (да будет доволен им Аллах), “Рисале-и Нур” твёрдо решает это дело… То конечно, благодаря Вашей высокой справедливости и правдолюбию, Вы увидите поверх всех различных и тленных опасений то истинное и Кораническое лицо “Рисале-и Нур” и поймёте его настоящую ценность. И увидите, что ученики “Рисале-и Нур” не преследуют никакой другой цели, кроме довольства Всевышнего Аллаха.

Уважаемые судьи Кассационного суда!

Наш дорогой и высокий Устаз – досточтимый Бадиуззаман – с самым высоким нравом и достоинством, с самым возвышенным состраданием и милосердием старается спасти людей от мрака тёмных идей и от постоянного, вечного заключения, и, подставляя грудь под самые суровые тяготы и мучения, в своей святой обязанности распространения истин Корана, которой он наделён со стороны Всевышнего Творца, достиг самого высокого уровня совершенства этого времени. И вопреки всякой справедливости и истине он брошен в тюрьму. Очень старый, больной и одинокий, несущий высочайшую веру и поклонение, обладающий необыкновенными знаниями и мышлением, не имеющий другой цели, кроме спасения людской веры, этот благословенный и истинно человеколюбивый Устаз, в свои семьдесят пять лет терзается на сильном холоде и среди страшных томлений Афьёнской тюрьмы. Это положение терзает душу и мучает сердце. Полагаясь на ваше высокое правосудие, влюблённое в истину, и на вашу истинную гуманность, мы ждём проявления сострадания и милости правосудия.

Мустафа Сунгур

***

Защита Мехмеда Фейзи

Уголовному Суду г. Афьёна

Обвинительное заключение вменяет мне в вину то, что я, являюсь личным писарем моего Устаза Саида Нурси, и сильно связан с ним самим, и с “Рисале-и Нур”, и много им служил. Я же в ответ, всеми силами признавая это обвинение, горжусь им. Потому что в моём естестве заложено сильное стремление к знаниям. Одно из доказательств этого таково: когда во время Денизлинского инцидента в моём доме проводили обыск, то нашли в нём пятьсот восемьдесят различных научных книг, в том числе на арабском языке, что было зафиксировано официально. Хотя я беден, молод и плохо знаю арабский, эти пятьсот восемьдесят книг, которых в это время не найдёшь даже у одного человека из тысячи, собрали в моём доме моя страсть к учению и необыкновенная любовь к знаниям.

Итак, с этой естественной склонностью я постоянно искал для себя настоящего Устаза. Пусть вознесётся бесконечная хвала Всевышнему Аллаху, Он дал мне вблизи то, что я искал вдалеке. Да, вся жизнь Саида Нурси, являющегося моим учителем, свидетельствует о том, что она полностью прошла в стремлении к науке и в любви к исламским знаниям. И я, судя по своим наблюдениям, а также по изданной биографии моего Устаза и по сведениям, полученным мною от его старых учеников, твёрдо понял, что моя естественная любовь к знаниям у него имеется в таком необыкновенном виде, что в это время он, в отличие от всех других учителей медресе, в одиночку, удивительным образом сохранил свою преподавательскую деятельность и выдержал все невзгоды. Политические деятели, не поняв этого удивительного состояния Устаза, даже пытались его привязать к политике, когда он не имел к ней никакого отношения. И даже бросали его в тюрьмы. Однако после этого Всевышний сделал эту его любовь к знанию неким ключом к истинам Корана. Так появился “Рисале-и Нур”, оставивший в изумлении всех учёных и философов. И таким образом я, в качестве некого Божественного дара, нашёл рядом с собой в Кастамону этого Устаза, которого я искал всю жизнь, обладающего естеством, подобным моему, но в гораздо более высоком виде. И до конца жизни я буду признателен за это.

И мой Устаз с давних пор, для того, чтобы сохранить достоинство знания, не принимал таких вещей, как милостыня и подношения, а также запретил это своим ученикам. Головы своей он ни перед кем не склоняет. И даже одно из его необыкновенных состояний таково, что ради сохранения достоинства знания он не опускается до того, чтобы на фронте, под прицельным огнём противника присесть и спрятаться в укрытие, а также перед тремя ужасными командирами он, из сохранения чести знания и учительского достоинства, героически не обращает внимания на их гнев и заставляет их умолкнуть. Поэтому, когда я узнал, что этот человек является личностью, жертвующей всем ради сохранения великой славы и достоинства этой страны, народа и исламских учёных, я избрал его своим истинным учителем. И если представить невероятное и у такого Устаза, по-истине преданного стране и народу, будет даже сотня недостатков, то и тогда на них нужно смотреть со снисхождением и не выказывать возражений.

Патриоты этой страны и народа, в период конституционного правления и после основания республики, по-достоинтству оценили служение этого Устаза знанию, одним из примеров чего является следующее: правительство “Единения и прогресса” выделило девятнадцать тысяч золотых лир на строительство подобного “Джами’уль Азхару” университета “Медресетуз-Зехра”, чей фундамент был заложен в Ванском вилайете, но работы по которому прекратились в связи с началом Первой Мировой Войны, а также и двадцать четыре года назад правительство Республики выделило Устазу на этот же университет сто пятьдесят тысяч лир за подписью ста шестидесяти трёх депутатов. То, что этот высокий Устаз в одиночку практически подошёл к созданию огромного медресе, подобного “Джами’уль Азхару”, которое может существовать усилиями тысяч учёных, показывает, что и патриоты, любящие свою страну, и учёные-преподаватели медресе должны поддержать и одобрить моего Устаза. И мы тоже, поскольку получили такого Устаза, решили вытерпеть все тяготы и трудности. Я питаю бесконечное уважение к этому выдающемуся учёному времени, который светом своих знаний и истинами ста тридцати своих святых произведений помог мне преуспеть на пути развития веры и познания. И это моё уважение, иншааллах, продолжится до самой вечности.

Прокурор пытается обвинить меня в связях с неким тайным обществом, которое, используя религию и религиозные чувства подрывает государственную безопасность, доказательств чему не найдено в течении месяцев следствия и обысков. Это общество и не существует, и ни с чем подобным мы не имеем никаких связей. Единственное, что нас связывает – это книги “Рисале-и Нур”, которые в самых сложных испытаниях, в рамках закона Республики встретили надлежащее уважение со стороны комиссии самых высоких экспертов и добились оправдание в компетентных судах. Это же является не предательством родины и народа, а наоборот, настоящим старанием на пути обретения ими полезного знания. И кроме этого здесь нет никакой политической или какой-либо другой цели. Основываясь на этом, и поскольку в этом деле налицо наша невиновность и чистосердечность, прошу Ваш высокий суд проявить справедливость и, подобно Денизлинскому суду, вынести мне оправдательный приговор.

Заключённый Афьёнской тюрьмы

Мехмед Фейзи Памукчу из Кастамону

***

Защита Ахмеда Фейзи

Уголовному суду г. Афьёна

Уважаемые Судьи!

Разве не является обязанностью и правом верующего человека встречаться с каким-либо учёным религии, читать и переписывать его книги, касающиеся религиозных истин, и служить религии, Корану и Пророку (Мир Ему и Благо), для того, чтобы поддержать единоверцев?.. Разве есть какая-то статья закона, которая запрещает нам подобное религиозное служение? Разве наша критика, в некоторых отношениях касающаяся безбожных и аморальных течений нашего времени, является преступлением? Мы – лишь религиозная, простая часть народа, ни как не связанная ни с политикой, ни с властью. Иметь хорошее мнение о каком-либо человеке и ценить его – это личное дело каждого. Мы считаем Бадиуззамана самым высоким учёным религии в нашем столетии. Знаем его, как человека правды, который без всяких заискиваний излагает и объясняет истины религии. Имя Борца за религию мы дали ему за то, что он, опираясь на незыблемые истины Корана служит религии и защищает нашу страну от угрожающих ей течений безнравственности и безверия. В стране, в которой действует свобода совести и вероисповедания мы не можем быть привлечены к ответственности за наши убеждения. Поэтому мы не обязаны ни перед кем отчитываться.

Что касается вопроса о личностях, которые, по сообщению хадиса, появятся перед Концом Света, так мы это сами не придумали. Основа этой темы есть в религии. Пророк (Мир Ему и Благо) в некоторых хадисах говорит, что его умма проживёт не более полутора тысяч лет. И, как о признаках Конца света, он (Мир Ему и Благо) сообщает о больших исторических событиях, которые произойдут до той поры и серьёзно повлияют на его умму и на жизнь этого мира. Тем самым Пророк (Мир Ему и Благо) привлекает внимание исламской уммы к их злу, говорит, что те, кто по беспечности или невежеству подвергнутся их злу, будут обречены на вечные невзгоды и крах. Касательно этого существует несметное множество религиозных аргументов. Мы уверовали в Аллаха, в Его Посланника и в Коран. А в таком случае, в качестве результата этого вероубеждения, говорящего о верности религии и Пророку (Мир Ему и Благо), разве мы не постараемся спастись от этого вечного краха? Разве не станем обращать внимания на происходящие вокруг нас?.. Говоря: “Может это грозное время уже наступило? Берегитесь, давайте не окажемся тем поколением, которое впадёт в те опасности”, – разве не покажем их совпадение с существующими религиозными истинами?.. Если мы тоже, не станем обращать внимание на находящиеся перед нами твёрдые доводы и показывающие нам бытие Всевышнего доказанные и научные истины, и сочтём европейское безверие самой большой необходимостью цивилизации и признаком просвещения, то, интересно, кто спасёт нас от вечной гибели? Разве мы не должны думать об этом?.. Человек, имеющий такие мысли, который не знает ничего, что было бы выше Корана и его истин, разве бросит себя на вечную погибель лишь из страха перед тленным наказанием?.. Или разве откажется он от своей обязанности служения Аллаху и Его Посланнику?.. Итак, это и есть истинные причины, связывающие нас с Бадиуззаманом. Разве есть какие-то другие источники религии, с которыми бы мы успокоили эту извечную нужду наших душ?

Уважаемый прокурор рекомендует нам тысячи заполняющих библиотеки книг на арабском языке, которые не отвечают духу современного мира. Он и те, кто думает подобно ему, могут не одобрять носящее название “Рисале-и Нур” собрание знаний, эту сокровищницу свободы и высокую истину, могут даже критиковать её. Это их личное дело. Они не могут вмешиваться в наши предпочтения того или иного произведения. Мы любим “Рисале-и Нур” и считаем его истинно религиозным и искренним произведением, толкованием Корана. Мерила оценки и избрания лежат в душе, это её дело. В это никто вмешиваться не может. Да, мы считаем что автор “Рисале-и Нур” является святым человеком, и что он всегда даёт урок истины. От того, что он сам этого не принимает, наше убеждение не рушится. Но это наше мнение основывается не на его материальных чудесах, а на чудесах его знания, бросившего вызов всему просвещённому миру, и необыкновенные и совершенные проявления которого мы увидели в уроках “Нура”. Можете ли вы показать нам другого такого Бадиуззамана, который бы также имел лишь три месяца образования, но при этом источал такой свет знания, показал бы такую высоту логики, которая необыкновенным образом, в самых далёких вопросах науки и высоких познаний изумила бы даже самых высоких мыслителей; который бы на языке, выученном им по прошествии половины жизни, выразил настолько притягательный стиль изложения и такой привлекательный шедевр, источающий любовь и волнение; бурлящий словно океан мудрости и море веры, сверкающий сокровищницей единобожия?

Разве вы видите чрезмерным то, что мы считаем своим Устазом этого благодетельного светоча, который не показывает даже самой незначительной склонности и расположенности к тленным внешним и показным вещам и не опускается даже до самых маленьких выгод и наслаждений; который не придаёт никакой важности всем низкопоклонствам, движимым преходящей грязью; который ни от кого ничего не ждёт и не просит, и то, что ему предлагают – не принимает; который даёт жизнь самым высоким образцам добропорядочности и целомудрия и терпеливо переносит все лишения, подставляя им грудь, и посвящает всего себя проявлению истины, света Корана и просвещения Мухаммада (Мир Ему и Благо), и полный сострадания и милосердия плачет от мучений страны и народа; который наперекор всем стольким предательствам, совершённым в отношении него, ради счастья окружающих ни на йоту не отказался от своего служения; и, не обращая внимание на своё одиночество и старость, с бескорыстным и неземным усердием старается спасти людей от пропасти невежества и катастрофы безбожия… Наряду с этим его выраженным чудом знания, в эти времена, когда полностью утрачены мерила нравственности, Бадиуззаман, вследствие проявленной им не имеющей подобия самоотверженности и неподражаемого благочестия и прямодушия, вновь достоин того, чтобы считать его образцом совершенства и ориентиром благодетели.

Так вот, именно так мы смотрим на Бадиуззамана и на его произведения. Разве наша вышеупомянутая связь с Бадиуззаманом, исходящая от нашей веры, и солидарность с Кораном и нашим Пророком (Мир Ему и Благо) в суровом порицании и презрении аморальности и безверия делает нас ничтожными политиками? И разве можно назвать порчей то, что некоторой части сынов нашего поколения, которое уже двадцать пять лет не может обучаться истинам религии и идёт к абсолютной гибели, для того, чтобы спасти их от этого вечного краха, даётся весть об Аллахе и Его Посланнике, об истине и Коране, дабы направить на верный путь их чистые души и безгрешные сердца?

Уважаемые судьи!

Мы ни коим образом не являемся политиками. Мы считаем, что для таких, как мы, аполитичных людей, политика – это путь, который несёт в себе тысячи тяжких последствий и опасностей, за которые придётся отвечать. Да и вообще, тленному, внешнему облику мы значения не придаём. На мир мы смотрим лишь с благой стороны, которая ведёт нас к довольству Всевышнего. В связи с этим мы резко отвергаем обвинение нас в политических устремлениях и противоборстве с концепцией государства. Если бы у нас были такие цели, то за двадцать пять лет они хоть как-то бы проявились. Да, мы отрицаем безнравственность и безверие. Это же исходит только лишь от нашей веры и нашей неизбежной солидарности с суровой критикой и великими порицаниями, высказываемыми в отношении них Кораном. Если это объяснение не убеждает вас в нашей искренности, чистосердечности, истинности и верности, то дайте нам любое, какое хотите наказание. Но только не забудьте, что Пророк Иса (мир ему), с которым сегодня имеют связь шестьсот миллионов человек, подобно обычному вору был приговорён к казни правителями своего времени лишь за то, что его сердце билось ради счастья человечества и за то, что он нёс вверенное ему бремя донесения истины людям.

Приговор, вынесенный нам за наши свободные речи, мы встретим с гордостью. Лишь с молитвами:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ

“Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!” (Коран 3:173)

– возденем руки к Обители Исполняющего Просьбы Аллаха.

Заключённый Афьёнской тюрьмы

Ахмед Фейзи Кул

***

Защита Джейлана

Уголовному суду г. Афьёна

В ответ на то, что сторона обвинения, “раздувая из мухи слона”, в моём служении “Рисале-и Нур” и моему Устазу, которого я с гордостью считаю таковым, показывает меня, как некого большого дипломата и интригана, и приписывает мне значительную долю мнимого преступления, в котором обвиняется “Рисале-и Нур”, я заявляю следующее:

– В чтении религиозных и нравственных произведений, укрепляющих веру, я настолько близко связан со своим Устазом Бадиуззаманом, от знакомства с которым извлёк большую пользу, что без колебаний готов пожертвовать на этом пути своей жизнью. Однако эта связь состоит не в том, чтобы, как говорит обвинение, нанести вред отечеству и народу и направить народ против государства, но в это опасное время, когда ни один человек не в состоянии спасти себя от вечной казни могилы, для таких людей, как я, это некая не рвущаяся связь ради спасения нашей веры и веры нуждающихся в этом братьев по религии, а также ради исправления нравственности и становления членом общества, полезным для страны и народа.

Я из числа близких к Бадиуззаману людей. На протяжении четырёх лет я, время от времени, с гордостью помогал ему. За этот период я не был свидетелем ничего, кроме его абсолютных достоинств. Я ни разу не слышал, чтобы с его языка сорвалось хоть одно слово о том, что он – Махди или некий Муджаддид. Более сотен тысяч экземпляров “Рисале-и Нур”, а также сотни тысяч искренних учеников “Нура”, спасших свою веру с прочтением этих книг, являются свидетелями его совершенной скромности.

Этот благословенный Устаз считает себя таким же, как и мы, учеником “Рисале-и Нур”. И он прямо заявляет об этом. Это можно легко увидеть во многих его письмах, находящихся в ваших руках, особенно в теме “Об искренности”, размещённой в сборнике “Посох Мусы”. Сам он, говоря: “Вечные и подобные солнцу и алмазам истины не могут основываться на тленных личностях, и эти тленные личности не могут обладать этими драгоценными истиннами”, – много раз упоминает об этом в своих книгах и письмах. И любой здравый рассудок поймёт, что обвинять его в гордыне и заявлять о его претензиях на звание Махди или Муджаддида – большая глупость. Потому что, если вы внимательно почитаете все книги и письма, то твёрдо убедитесь в том, что этот Гений времени является учёным религии, какого не было уже на протяжении веков, и это такой спаситель веры, которому нет подобия, и во времена, когда красные искры большевизма желают запалить нашу родину, он является таким патриотом, который приносит стране и народу больше пользы, чем целая армия. Так вот, я сожалею, что ещё раньше не смог стать учеником такого произведения и такого написавшего его, уважаемого Устаза.

Уважаемый Суд!

Поскольку я на себе испытал бесконечную пользу “Рисале-и Нур”, то для того, чтобы эту пользу могли получить такие же, как я, мои соотечественники, с официального разрешения и с мыслями о святом служении народу, я напечатал в городе Эскишехир книгу “Путеводитель для молодёжи”. И мы спрашиваем у вас: «Когда такого, как я, несчастного человека, за служение истинному и неопровержимому толкованию Корана, коим является “Рисале-и Нур”, а следовательно и за служение вере нужно поощрять и поздравлять, и когда он очень нуждается в поддержке, насколько же противоречит истине правосудия то, что мы видим в ответ такое тяжёлое обращение?»

И я прошу ваш справедливый суд вынести постановление о свободе “Рисале-и Нур”, являющегося пищей для наших душ, нашим средством спасения и ключом к нашему вечному счастью. И если на ваш взгляд некоторые вышеупомянутые мной вещи содержат в себе какое-то преступление, то я с полным удовлетворением приму от вас самое тяжёлое наказание.

Заключённый Афьёнской тюрьмы

Джейлан Чалышкан из Эмирдага

***

Защита Мустафы Османа

Уголовному Суду г. Афьёна

В ответ на обвинения меня в том, что я был соучастником в мнимой деятельности Бадиуззамана Саида Нурси против режима, которого подозревают в создании тайного общества и использовании религиозных чувств в деятельности, способной нарушить государственную безопасность, я говорю:

Да, я, как и многие ученики “Нура”, начал читать эти книги, желая получить религиозно-нравственное воспитание, соответствующее истинному Исламу, и которое исторически является честью и достоинством нашего народа, а также стремясь усвоить нравственность Корана, являющуюся нашим национальным признаком, дабы стать полезным для страны и народа человеком, уберечься от воздействия иностранных идеологий и спасти свою веру и религию. Во времена, когда распутство, безобразие и аморальность, растоптавшие нравственность и честь, которыми прославились наши предки, отравили общественную жизнь и захватили улицы, так, что вызвали отвращение даже у испорченных людей, и испугали общество, и стали темой домашних разговоров каждой семьи; и когда эти тягостные вещи, ставшие причиной критики газет, выражающих общественное мнение, очень быстро распространяются и даже вполне могут стать повсеместными, я спрашиваю у вашей совести: разве может быть какая-то вина в том, чтобы читать собрание книг “Рисале-и Нур”, которые религиозными, нравственными, социальными и нравственными уроками спасают меня, как и любого читающего их мусульманина, от пропасти аморальности, в которую я угодил, а также в том, чтобы давать эти книги соотечественникам, которые, зная, что я их читаю, настойчиво просили их у меня для своего исправления, и после чего, прочитав их беспутные люди, которые были готовы войти в состояние, вредное для общества и отчизны, благодаря действенному наставлению этих светлых книг, спаслись и стали людьми, полезными для человечества; и когда эти книги являются неким светлым и действенным оружием в достойной одобрения и уважения духовной борьбе Бадиуззамана, являющегося несущим действенное религиозное наставление духовным борцом с красной чумой коммунистической угрозы, заставляющей дрожать весь мир и чьё нашествие видно и в нашей стране; и при том эти книги из собрания “Рисале-и Нур” за двадцать лет сделали полезными для страны и народа уже двадцать тысяч человек, а то и более?..

Хадисы, которые сторона обвинения антинаучно называет “ложными”, согласно сборникам хадисов являются достоверными. Поскольку таковыми они приняты учёными–хадисоведами и в связи с тем, что в эпоху конституционного правления, до объявления свободы о них спрашивали представители Японии и Англиканская церковь, большие учёные того времени, которыми были улемы Стамбула, обратились за советом к Бадиуззаману. И его разъяснения по тем хадисам, которые сейчас можно увидеть в брошюре под названием “Пятый Луч”, были приняты этими серьёзными учёными без всяких возражений, что является твёрдым доказательством их достоверности.

И не только данная часть “Рисале-и Нур”, но и все истины и уроки этого труда являются настолько сильными, что ни один настоящий исламский учёный не смог на них возразить. И во главе с Управлением по делам религии, все истинные учёные-алимы исламского мира были вынуждены ещё со времён Конституционного правления принять их и почтить. Возражения же и претензии одного-двух человек, носящих имя учёных и лишённых истинного знания, не могут опровергнуть эти истины и твёрдые аргументы. И они просто смешны.

Разве является предательством режима и злословием в адрес реформ написание в качестве благодарности восхищённого письма автору произведения об истинах Корана и веры, материальная и духовная польза которого очевидна, и которое с одобрением читается во всех концах нашей страны всеми слоями населения для спасения от уничтожения своей вечной жизни, и автору которого навечно признательны тысячи спасших свою веру соотечественников. И какая вина в том, чтобы, опираясь на неопровержимые истины хадиса, ставшего причиной обвинения, взглянуть на некоторые события и признаки и считать, что оговариваемое в том хадисе проявилось в этой стране, и, думая таким образом и основываясь на сообщениях множества учёных Ислама, воспринять происходящее некой победой Корана, влекущей за собой исправление некоторых ошибок, и проявить свою радость, и в личном письме сказать об этой своей точке зрения Устазу, открывшему данное обстоятельство своими произведениями; и что плохого в желании того, чтобы родина и народ не впали в анархию, а в следствии и в объятия красной угрозы, заставляющей дрожать весь мир? И какая совесть может посчитать справедливым то обстоятельство, когда этого одинокого, старого, живущего в отшельничестве учёного человека, весьма достойного одобрения и поддержки, подвергнуть аресту, изоляции и отдать под суд по тем же вопросам, по которым он был уже не раз оклеветан врагами и оправдан несколькими судами, и при этом, возомнив преступлением наш научный взгляд и наши старания ради спасения своей веры, показать, будто это является доказательством его вины в подрыве государственной безопасности?.. Задаю этот вопрос вашему суду и оставляю его на вашей совести.

Что касается обвинения меня в том, что я мол: “ношу фотографию Бадиуззамана, словно некую святую вещь, переписываюсь с ним и собираю его письма”, – то если некий великий учёный и уважаемый мною автор своими произведениями стал причиной избавления моей духовной и вечной жизни от уничтожения, и дал мне вкусить удовольствие и счастье материальной жизни, а также послужил средством спасения веры ещё тысяч подобных мне людей, то как и любой другой человек, я имею право не то что носить его простую фотографию, а даже украсить её при этом золотом и драгоценностями, а также отправлять ему письма и поздравления и любить его всей душой. Я не считаю, что в этом моём праве имеется какой-то состав преступления и, в качестве последнего слова, говорю: по смыслу пословицы “Мудр тот, кто во главе” – полиция двух областей и множества районов может подтвердить, что для того, чтобы иметь возможность служить родине, народу и всему человечеству, ученики “Рисале-и Нур” спасают себя посредством этих книг от беспутства, и являются средством спасения также и других, и на протяжении долгих лет служат родине, народу и властям этой страной; и когда это их служение является реально более значительным, чем служба полицейских сил, имеющих в своём распоряжении тысячи людей, и когда они более достойны одобрения и поощрений, какие демократические законы, какие справедливые и честные постановления, присягнувших справедливости судей, позволяют истолковать всё это в плохую сторону и, будто специально помогая иностранным режимам, арестовать нас и отдать под суд, растоптать наши возможности и работу и заставить плакать наших несчастных детей и семьи, бросив их в отчаяние? Спрашиваю это у вашего суда и совести. И прошу ваш уважаемый суд, действующий от имени нашего великого, справедливого народа и его высокого парламента, оправдать нас и дать свободу этим произведениям, польза которых налицо.

Заключённый Афьёнской тюрьмы

Мустафа Осман Из Сафранболу

***

Защита Хыфзы Байрама

Уголовному суду г. Афьёна

Поводом для моего обвинения послужило то, что я читал очень полезные для страны и народа, дающие урок истин Корана и веры, произведения исламского учёного Бадиуззамана, обвиняемого в попытке подорвать государственную безопасность, используя религиозные чувства. А также мне вменяется в вину то, что я, желая удостоиться блага оказаться причиной того, чтобы некоторые мои знакомые получили уроки веры, морали и религиозного воспитания, являющиеся нашим национальным признаком, давал им (по их же просьбе) и рекомендовал эти произведения, от которых я сам получил большую пользу касательно веры, религии и Коранической нравственности, и ещё одна причина обвинения – это то, что некоторые из тех моих знакомых присылали на мой адрес письма с дружеским или научным содержанием. Возражая на эти обвинения, говорю следующее:

1 – Я не вижу преступления в том, чтобы с целью сохранения и изучения веры читать самому и давать читать другим, или рекомендовать к прочтению такое произведение, как “Рисале-и Нур”, когда по нему прошёл суд, который его оправдал и вернул автору, и которое удостоилось одобрения учёных всего исламского мира и в том числе нашей страны; и я не читал его, как говорит прокурор, с негативными мыслями, а наоборот, читал потому, что увидел в нём произведение, каждая часть которого, от начала до конца, является толкованием Корана и действенным образом даёт урок Ислама и религиозного воспитания, которые нравственно возвышают человека, наделяют его добродетелью и спасают народы от скатывания в пропасть, тем самым, в духовном смысле, оказывают самую большую помощь стране и народу, и даже всему человечеству, делают для них большое благо. Ведь ни в одном месте не было, и полиция ни разу не отметила, чтобы ученики “Нура” вмешались в какое-либо происшествие, вредное для страны, народа и власти. И в то же время будить сомнения насчёт какого-то тайного общества, говоря, мол: “они читают тайно”, – весьма безосновательно. Потому что ученики “Рисале-и Нур” не имеют никаких связей ни с каким научным, политическим, явным или тайным обществом. Даже несколько лет назад по этим же ложным обвинениям многие вместе с Бадиуззаманом попали на скамью подсудимых Денизлинского Уголовного Суда, где очень тщательно были изучены и исследованы все обстоятельства дела и все части “Рисале-и Нур”, после чего все подсудимые и все книги были оправданы. Я не знаю, как позволяет правосудие показывать причиной обвинения и доказательством в таком тяжёлом преступлении, как подрыв государственной безопасности и измена режиму, такие вещи, как чтение и рекомендация произведений, которые были оправданы вместе с автором? Препоручаю это вашей совести!..

2 – Также одна из причин обвинения в мой адрес состоит в том, что во время моего пребывания под арестом какой-то незнакомец из Баязида отправил мне некую брошюру. Её я не видел и о чём она не знаю. Если она из “Рисале-и Нур”, то я её принимаю. На ваши вопросы отвечу. Из обвинительного заключения я узнал, что прокурор обвиняет Бадиуззамана в притязаниях на звание Махди. Между тем мой Устаз чист от таких приписок. Как не слышали мы таких вещей от него самого, так не видели их и в его произведениях. И своим ученикам он при каждом удобном случае запрещал почитать, возвеличивать и возводить на какую-либо степень его личность, а также порицал тех, кто писал ему превозносящие его письма. Мы считаем его самым высоким учёным этого времени, далёким от всякого карьеризма, и неким преподавателем науки изыскания истины.

Заключённый

Хифзи Байрам

***

Защита Мустафы из Эмирдага

Уголовному Суду г. Афьёна

В ответ на то, что сторона обвинения желает сделать меня соучастником воображаемого преступления моего Устаза, Бадиуззамана, я кратко говорю:

– Я нисколько не сожалею о своей связи с Бадиуззаманом и “Рисале-и Нур”, и моё служение им подобно капле по сравнению с морем оказанных мне добра и блага. Подобно тому, как ради обретения очень ценной алмазной сокровищницы без промедления жертвуют маленьким куском стекла, так и я готов в любой миг пожертвовать своей жизнью на пути “Рисале-и Нур”, являющегося средством спасения моей вечной жизни. Из страха перед временными и незначительными неприятностями и тюрьмой, боясь повредить короткой и суетной мирской жизни, отречение от “Рисале-и Нура”, несущего бесконечную мирскую и потустороннюю пользу, и проявление равнодушия к нему и к Устазу я считаю большим предательством в отношении этого благословенного Устаза, этого святого гения эпохи, а также в отношении веры и Корана, являющихся его единственной целью. И я не хочу делать ничего, что хотя бы на частицу противоречило его воле.

Уважаемые судьи!

Почему считается излишним то, что я, со своей бедностью, стал учеником большого учёного религии, занявшего мощную оборону против большевизма, намеренного распространить ядовитые микробы на нашей прекрасной родине? Без сомнения, это положение доказывает, что богатство, имеющееся в “Рисале-и Нур”, намного выше богатства мирского. Дайте постоянную свободу моему Устазу и “Рисале-и Нур”, поскольку они являются полезными элементами нашего отечества, спасающими веру миллионов молодых людей, подобных мне. Для нас, то есть для молодёжи этой страны, нужда в “Рисале-и Нур” тысячекратно превышает нужду в воздухе того, кто находится в закрытой темнице, или нужду в свете того, кто оказался в кромешной тьме, или нужду в еде и питье того, кто в голоде и жажде бредёт по пустыне, или же нужду в спасительном корабле человека, тонущего в океане. Итак, в силу частично перечисленных мною выше истин, Бадиуззаман обрёл наши симпатии и чрезвычайно хорошее мнение и привязал нас к себе прочными связями. И гноить в тюрьмах множество несчастных бедняг, с добрыми намерениями ставших его учениками, не приличествует чести правосудия.

Заключённый Афьёнской тюрьмы

Мустафа Аджет Из Эмирдага

***

Защита Халиля Чалышкана

Уголовному Суду г. Афьёна

Уважаемый Суд!

В обвинительном заключении, предъявляемом мне стороной обвинения, моё служение моему Устазу показывается, как некое великое преступление. Неужели на взгляд правосудия какой-либо состав преступления может быть в том, что на протяжении трёх лет я время от времени с гордостью служил достойным одобрения учёных всего мира “Рисале-и Нур” и моему Устазу, который в тысяча девятьсот сорок четвёртом году оказал нам честь и четыре года находился в качестве гостя в нашем районе, и который на протяжении сорока лет, отказавшись от всех мирских удовольствий и удобств, трудится ради веры и Ислама, особенно стараясь на пути веры и Иного мира спасти вечное счастье мусульман, и особенно который посредством религиозных и нравственных уроков “Рисале-и Нур” препятствует вхождению в народные массы наносящих огромный духовный и материальный ущерб нашему народу и религии вредоносных большевистских идей и разных, им подобных вещей, также вредных для страны и народа!? И в этой связи, касательно того, что мне опять же вменяют в вину то, что ради этого служения я оставил своё ремесло портного, заявляю следующее: если ради своего Устаза и “Рисале-и Нур”, являющегося такой истиной и настоящим толкованием Благородного Корана, я пожертвую даже своей душой, то неужели я буду считаться таким большим преступником, как предатель родины, у вас спрашиваю?..

Уважаемый Председатель!

Часть книг “Рисале-и Нур” я читал и переписывал. Пусть вознесётся бесконечная хвала Всевышнему, с необыкновенным стремлением к знаниям, с давних пор живущим в моём сердце, я начал извлекать из этих книг пользу. Вместе с этим, хотя я был близко связан с этими книгами, я не видел ничего, относящегося к подстрекательству народа против властей, к нарушению общественного порядка или организации тайного общества, а также и ни разу не слышал подобных вещей от моего Устаза, и не слышал от него никаких притязаний на звание Махди или Муджаддида. Единственной целью и служением “Рисале-и Нур”, нашего Устаза и нас, его учеников, является святая служба Исламу, особенно в отношении веры и нравственности этого народа. И конечно, ради этой службы нужно не мешать “Рисале-и Нур” и его служителям. Наша цель – только это и ничто другое. И эта наша обязанность исполняется лишь ради довольства Аллаха. Такую священную обязанность мы не сделаем инструментом для этого мира и мирских выгод, мы не станем так унижаться. И мы не можем вынести невообразимых прокурорских обвинений в организации тайного общества в адрес этих искренних учеников “Рисале-и Нур”, в сердце которых есть вера, и которые не имеют никаких мирских целей и замыслов, кроме своих занятий нацеленных лишь на Иной мир.

Итак, уважаемые Судьи! Верим, что вы поняли замыслы, цели и суть учеников “Рисале-и Нур” и убедились в том, что мы не причастны к преступлениям, которые приписывает нам обвинение. На этом основании мы просим ваш высокий Суд и вашу совесть оправдать нас и вернуть нам наши книги.

Заключённый Афьёнской тюрьмы

Халиль Чалышкан Из Эмирдага

***

Защита Мустафы Гюля.

Уголовному Суду г. Афьёна

Я не состою ни в каком тайном обществе. И вообще, мой Устаз, уважаемый Бадиуззаман Саид Нурси никакого подобного общества не создавал. Он постоянно давал нам уроки истин Корана и строго запрещал связываться с политикой. Я являюсь лишь учеником великого Устаза – уважаемого Саида Нурси. Я всей душой и сердцем привязан к нему и к “Рисале-и Нур”. Ради них я согласен на любое наказание, которое вы можете нам дать. Мой Устаз своими произведениями спас мою веру и вечную жизнь. Его цель – это спасение всех мусульман и соотечественников от безверия, и достижение ими вечного счастья. Всеми судами признано, что у нас нет связей ни с какими политическими интересами. И не смотря на это, нас снова несправедливо и беспочвенно отправили под суд. Из чего мы понимаем, что тем самым хотят разрушить нашу солидарность. Но наша солидарность не обращена ни к каким мирским или политическим делам и целям. Мы просто очень и очень уважаем нашего досточтимого Устаза. Те, кто читает “Рисале-и Нур”, обретают необыкновенную веру, Ислам, нравственность и достоинства.

Мы просто не можем не питать сильную любовь к нашему Устазу. И всем своим существованием мы привязаны к нему и к ученикам “Рисале-и Нур”. Даже если я буду казнён, то и тогда эта связь не оборвётся. Я, также как и все мои братья, невиновен. Всеми силами мы требуем предоставления свободы “Рисале-и Нур”. И я требую оправдания нашего досточтимого Устаза и меня, вместе со всеми моими ни в чём не повинными братьями – учениками “Рисале-и Нур”.

Мустафа Гюль Из Испарты

***

Защита маленького Ибрагима

Уголовному Суду г. Афьёна

Уважаемые Судьи!

Преступление, которое нам приписывают, является и безосновательным, и относящимся к этому миру, и политическим. Однако вы, уважаемые судьи, ещё с первого взгляда, поняли, что мы не являемся теми людьми, которые занимаются политикой. По правде сказать, если представить, что сотни компетентных людей гарантировали бы, что это холодное и чуждое нам дело, в котором нас обвиняют, со сто процентной вероятностью получило успех, и сила моего разума увеличилась бы при этом в сто раз, то и тогда с тем духовным пробуждением, которое оставили во мне “Рисале-и Нур” и его очень уважаемый автор, я всем своим существом побежал бы от этих преходящих политических наслаждений и приключений и посвятил бы всего себя вере в Иной мир и спасению от Ада. И наши уважение и привязанность к дорогому автору “Рисале-и Нур”, и наши чтение и переписывание этих книг, и наши общение и связь с учениками “Нура” – по подтверждению Денизлинского Уголовного суда, а также высшего Кассационного Суда – имеют место только ради Иного мира. Настолько, что с суждением, взятым нами из “Рисале-и Нур”, мы не променяем это светлое существование ни на какие мирские и материальные ценности. Это, как вера, будет жить в нас до самой смерти.

Уважаемый Суд!

Поскольку мы собраны здесь по причине таких ужасных обвинений, то моим долгом перед страной и совестью будет изложить эту важную истину. Только лишь в моём окружении налицо необыкновенные улучшения, произошедшие у всех на глазах под воздействием “Рисале-и Нур”. В это агрессивное время есть много подобных мне людей, в чьих семьях на протяжении последних десяти лет изучаются эти книги. Тяжёлая ситуация в их домах обратилась в семейное счастье. Сейчас их матери и отцы молятся за тех, кто стал причиной этого. Послушайте о ещё многих вещах, подобных этим, имевших место в нашем вилайете и в его окрестностях. Особенно, когда “Рисале-и Нур” вошёл в Денизлинскую тюрьму, то оказал такое благостное воздействие на её заключённых, что о нём до сих пор говорят повсюду. Также и когда я попал в эту, Афьёнскую тюрьму, то с кем бы не поговорил, сравнивая своё нынешнее состояние с прежним, все те люди признательно и благодарно возносили мольбы за учеников “Нура”. Эти истины налицо… И, как человек, я весьма удивлён тем, что в том, чтобы по-мусульмански написать дружественное и утешительное письмо в адрес “Рисале-и Нур”, настолько исправившего нашу нравственность, общественную и потустороннюю жизнь, и тем более являющегося серьёзным толкованием нашей Книги – Корана, а также в том, чтобы писать такие письма уважаемому автору этого произведения и своим землякам – содержится какая-то политика. Удивляясь этим, я говорю, что это не может быть преступлением! Если в этом что-то и есть, так только желание скрытых врагов Корана, а следовательно и “Рисале-и Нур”, внушив опасения правосудию и полиции, наполнить нами тюрьмы. Конечно, высокие судьи увидят эти истины и, положив руку на сердце, вынесут справедливый приговор, несущий много вечной Божественной радости, и оставят признательным себе наш мусульманский народ, который с вниманием ждёт этого во всех уголках нашей родины.

Заключённый Афьёнской тюрьмы

Ибрахим Факазлы Из Инеболу

***

 

 

 

Небольшое примечание из Путеводителя для молодёжи

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Особо нуждающимися в истинном утешении, заложенном в Рисале-и Нур, являются заключенные. Непосредственно это те, кто получил удар молодости и проводят в тюрьме свою светлую и сладкую жизнь. Как в хлебе насущном, они нуждаются в этих истинах.

Да, молодой нрав слушает чувства больше, чем разум. Чувства же и страсти – слепы, и не видят результатов. Предпочитают один грамм сиюминутного наслаждения пудовому удовольствию в будущем. За одну минуту наслаждения местью этот нрав совершает убийство и восемьдесят тысяч часов испытывает муки заключения, или за один час распутного удовольствия (в вопросе чести) тысячи дней переносит тоску тюрьмы и опасений мести врагов, отчего рушится счастье его жизни.

Подобно этому ещё много опасностей подстерегают несчастных молодых, превращая их самый сладкий период жизни в самый горький и огорчительный. Особенно это касается огромного государства на севере(*), которое сотрясает этот век бурями, погнавшись за молодыми страстями. Потому что, разрешает молодым людям, повинующимся невидящим результата слепым чувствам, посягать на честь красивых дочерей и жён порядочных людей. Даже поощряет это распутство, позволив посещать бани мужчинам и женщинам вместе, в обнажённом виде. К тому же разрешает бродягам и нищим посягать на имущество богатых. Да, так что все человечество дрожит перед этой бедой.

Таким образом, в наше время молодым мусульманам мира и Турции необходимо, действуя героически, такими острыми мечами как “Плоды веры” и “Путеводитель для молодежи” из Рисале-и Нур, противостоять этой опасности нападающей с двух сторон. Иначе же этот несчастный юноша уничтожит и своё мирское будущее, и свою счастливую жизнь, и счастье Иного мира, и свою вечную жизнь, превратив их в наказание и муки. Из-за злоупотреблений и распутства окажется в больницах, а из-за необузданности чувств будет брошен в тюрьмы. В старости же заплачет горькими слезами, вздыхая и сожалея.

---

* Имеется в виду Россия времен большевистского переворота 1917 года. (прим. пер).

Если убережёт себя следуя воспитанию благонравия, полученному путем изучения Корана и истин, изложенных в “Рисале-и Нур”, то выйдет настоящим молодым героем, совершенно идеальным человеком и счастливым мусульманином. А также станет правителем-султаном для остальных обитателей животного мира и обладателей жизни.

Да, если юноша оказавшийся в тюрьме посвятит один-единственный час своей каждодневной двадцатичетырехчасовой жизни пятикратному обязательному намазу, и поскольку стены тюрьмы являются препятствием для совершения большинства грехов, а также если он, раскаявшись в ошибках ставших причиной этой беды, отстранится от других вредных и мучительных грехов, то принесет и для своей жизни, и для своего будущего, и для своей родины, и для своего народа, и для своих родных великую пользу. А также благодаря десяти-пятнадцати годам тленной молодости получит возможность заработать вечную светлую молодость, о чём, твёрдо свидетельствуя, дают радостную весть все небесные книги и свитки во главе с Кораном-Превосходно Повествующим.

Да, действительно, если проявить благодарность Всевышнему, даровавшему эту сладкую и прекрасную молодость, показав верность в служении и повиновении, тогда этот дар и увеличится, и увековечится, и станет ещё более насладительным. Иначе эта молодость обрушит на голову много бед, и будет мучительным, горестным и кошмарным. Так и пройдёт. И будет причиной того, что этот человек по отношению к своим родным и близким, родине и народу, превратится во вредоносного проходимца.

И при условии исполнения обязательного пятикратного намаза, каждый час заключенного, несправедливо лишенного свободы, будет считаться целым днем, проведенным в поклонении. Тюрьма превратится для него в уединенную келью, и он присоединится в число тех искренних вероисповедователей, которые в прошлые времена, уходя в пещеры, уединялись для совершения поклонений.

Если же это нищий и старик, больной и нуждающийся в истинах веры человек, то с условием исполнения обязательного поклонения (фарз), и с условием раскаяния, каждый его час станет двадцатью часами поклонения, тюрьма же станет для него неким местом отдыха, а для его друзей с состраданием присматривающих за ним – неким местом дружбы, местом воспитания и школой. Возможно ему будет гораздо приятнее находиться в тюрьме, нежели пребывать на свободе, будучи обузданным в мирской суматохе и подвергнутым натиску грехов, атакующих со всех сторон. В тюрьме он получает полное воспитание, а когда освободится, то выйдет не каким-нибудь убийцей, жаждущим мести, а раскаявшимся, воспитанным и полезным для народа человеком. Даже некоторые исполнители из начальства тюрьмы города Денизли, увидев тех, кто в течение короткого времени получил прекрасные уроки благонравия из Рисале-и Нур, выразили следующее мнение:

“Достаточно лишь пятнадцать недель уроков Рисале-и Нур, для полного перевоспитания, нежели отбывать в тюрьме пятнадцатилетнего наказания.”

Поскольку смерть не умирает и время ее прихода скрыто, она может прийти в любое время, и поскольку могила не закрывается, караван за караваном все приходящие, входя туда, теряются из виду, и потому как смерть для верующих превращается из вечной казни в документ об освобождении, что видно из истин Корана и для заблудших, и распутных она – некая вечная казнь, подобная тому, что происходит с ними внешне, некая вечная разлука со всеми любимыми, со всеми существами. Безусловно, не остаётся никаких сомнений, что: «Самым счастливым является тот, кто в терпении благодарит и, полностью воспользуясь сроком заключения беря уроки «Света» старается в кругу поклонения служить вере и Корану.

О человек, охваченный удовольствиями и наслаждениями! В свои семьдесят пять лет через тысячи испытаний, доказательств и происшествий я осмыслил, что:

Настоящее удовольствие и наслаждение, не содержащее мучений, и радость без примесей грусти, и счастье жизни находятся только в вере и в кругу истин веры. Иначе в одном мирском наслаждении содержится множество мучений. Всё равно, что накормив одной изюминкой, оно даёт десять пощёчин и похищает наслаждение жизни.

О несчастные, попавшие в беду заключения!.. Поскольку ваш мир находится в плачевном состоянии, а ваша жизнь утомлена, приложите усилия для того, чтобы не заплакал ваш потусторонний мир. Воспользуйтесь заключением в тюрьме, чтобы заулыбалась и стала насладительной ваша вечная жизнь. Подобно тому, как в тяжёлых условиях под угрозой нападения врагов, один час, проведённый на заставе, оборачивается целым годом, проведённым в поклонении. Также и каждый час тягот вашего поклонения в этих тяжёлых условиях становясь многими часами, превращает для вас эти трудности в милость.

***

Мои дорогие, преданные братья!

Я вам не соболезную, а наоборот, поздравляю! Поскольку Божественное предопределение нас для некой мудрости направило в это третье “Медресе Юсуфа”, и здесь мы будем накормлены частью предопределённого нам пропитания и это пропитание позвало нас сюда и поскольку, как показывает твёрдый опыт, Божественная помощь удостоила нас смысла аята:

عَسٰٓى اَنْ تَكْرَهُوا شَيْئًا وَهُوَ خَيْرٌ لَكُمْ

“Может быть, вы ненавидите что-нибудь, а оно для вас благо” (Коран 2:216)

и поскольку наши новые братья, находящиеся в “Медресе Юсуфа”, больше всех нуждаются в утешении, находящемся в “Рисале-и Нур”, а у работников юстиции есть большая, чем у других чиновников, нужда в правилах “Нура” и других святых законах, и поскольку книги “Рисале-и Нур” в большом количестве исполняют вашу обязанность на воле и их победы не приостанавливаются и поскольку здесь каждый тленный час становится вечными часами поклонения, то, конечно, мы – по причине вышеперечисленного – должны в полном терпении и стойкости радостно благодарить за произошедшее с нами. Все небольшие письма, написанные нами для утешения в Денизлинской тюрьме, я в том же виде повторяю для вас. Иншааллах, те правдивые строки послужат утешением и вам.

***

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых. Бесконечно благодарю Всевышнего за то, что духовные герои появились среди истинных правообладателей “Рисале-и Нур” – среди муфтиев, проповедников, имамов и учителей религии. До сих пор среди героев “Нура” была лишь молодёжь, учащиеся и преподаватели. Да благословит Аллах Эдхема Ибрагима, Али Османа, и их товарищей, которые осветили лица учителей медресе и их страх превратили в смелость.

Во-вторых. Пусть они не расстраиваются от этих результатов, к которым привела их чистосердечная деятельность и взволнованность. Потому что Денизлинский арест, в результатном отношении, поздравил тех, кто действовал неосторожно. Весьма маленькие трудности принесли очень большую духовную пользу. Иншааллах, это третье “Медресе Юсуфа” от второго не отстанет.

В-третьих. В том отношении, что саваб (награда) увеличивается по степени трудности, мы должны благодарит Аллаха за это наше тяжёлое положение. Нашу обязанность, коей является служение вере, мы должны исполнять искренне. И не должны вмешиваться в ту сторону, которая касается успеха и благих результатов, которая является обязанностью Аллаха. Со словами:

خَيْرُ الْاُمُورِ اَحْمَزُهَا

“Самое благое из дел – самое трудное и тяжёлое” (Хадис: Кашф’уль Хафа 1:155)

– мы должны терпеливо благодарить за томление в этих кельях. И должны понять, что это является признаком приемлемости наших благодеяний и знаком получения нами настоящего свидетельства о сдаче экзамена нашей святой борьбы.

***

Одно внешне неважное, однако, на мой взгляд, имеющее большую важность моё прошение к управлению тюрьмы во главе с её начальником

Моя жизнь, в течении последних двадцати двух лет прошедшая в полной изоляции, и моё семидесятилетнее тело не переносят прививок. Даже много лет назад мне сделали прививку, которая уже двадцать лет гноится. Она превратилась в некий хронический яд. Два доктора и мои друзья в Эмирдаге об этом знают. И четыре года назад, в Денизли, мне вместе со всеми заключёнными сделали прививку. Хотя никому не было никакого вреда, я проболел двадцать дней. Аллах сохранил меня от того, чтобы я оказался вынужденным пойти в больницу, опасную для меня. Мой организм абсолютно не приемлет прививок. И причина моя очень уважительная; и, поскольку я в свои семьдесят пять лет являюсь очень слабым, то могу перенести лишь детскую прививку. И, поскольку я постоянно нахожусь в полной изоляции, то ни с кем не контактирую. И месяц назад губернатор отправил в Эмирдаг двух врачей, которые меня полностью обследовали. Никакой инфекционной болезни не обнаружили, лишь нашли, что я очень ослаблен, изолирован, стар и страдаю от рези. Конечно, это положение, по закону, не принуждает меня прививать.

И ещё у меня есть большая просьба: не отправляйте меня в больницу. Не принуждайте меня к тому, чего я всю свою жизнь, особенно последние двадцать два года полной изоляции не мог переносить. То есть к тому, чтобы находиться под властью незнакомых мне санитаров. Вообще, из-за всего этого я начинаю думать, что лучше бы мне уйти в могилу. Однако, поскольку я увидел человечное отношение от управления этой тюрьмы и утешение от узников, то пока предпочитаю могиле тюрьму.

***

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых, из-за притеснений и несправедливостей, совершаемых в отношении меня, не огорчайтесь. Потому что они не могут найти ошибки в “Рисале-и Нур” и вместо него занимаются моей маловажной и имеющей много недостатков личностью. Я этим доволен. Если для благополучия и почёта “Рисале-и Нур” я перенесу тысячи личных мучений, несчастий и оскорблений, то все равно считаю себя обязанным гордо возносить благодарность Всевышнему, что является необходимым следствием урока, полученного мной от “Рисале-и Нур”. А потому вы в этом отношении за меня не переживайте.

Во-вторых, эти весьма обширные, суровые и безжалостные атаки и нападения сейчас уменьшились в двадцать раз. Вместо тысяч близких учеников и сотен тысяч связанных с нами людей были арестованы несколько новых наших братьев. Значит, с помощью Аллаха, все обошлось легко.

В-третьих, По милости Всевышнего, прежний губернатор, который два года проворачивал против нас разные планы, исчез. И есть большая вероятность, что министр внутренних дел, чрезмерно подверженный внушаемым ему на счёт нас опасениям, по причине землячества и большой религиозности его предков, весьма облегчит эту страшную атаку. Поэтому не отчаивайтесь и не беспокойтесь.

В-четвёртых, на основании многих опытов и происшествий, в неком убедительном виде можно сказать, что вместе с плачем “Рисале-и Нур” либо дрожит земля, либо плачет воздух. Как мы много раз видели своими глазами и частью даже доказали в суде, эта зима также, в начале, необыкновенным образом улыбалась, подобно весне, что совпало с улыбкой “Рисале-и Нур”, подпольно распространяемого с помощью множительной техники, и когда он заплакал при застое из-за опасений от повсеместных обысков и конфискаций, вдруг в то же время зима тоже показала страшную суровость и заплакала. Все это, по моему мнению, является сильным признаком того, что (Рисале-и Нур) представляет собой некое яркое чудо истин Корана этого века, с которым связаны земля и вселенная…

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

Сегодня вдруг мне на ум пришла следующая мысль: вместо того, чтобы выражать соболезнования, поздравь тех, кто в связи с “Рисале-и Нур” по Божественному предопределению и по направлению пропитания вошёл в это “Медресе Юсуфа”. Потому что большинство из них пришли сюда вместо двадцати-тридцати, а может и сотни, а возможно тысячи невинных братьев, чем в некоторой степени спасли их от трудностей. И вместе с тем, что ваше служение вере с “Рисале-и Нур” продолжается, каждый из вас словно за короткое время совершил большую службу… некоторые словно за десять лет проделали столетнюю работу. И, находясь на испытании в этом новом медресе Юсуфа, они входят в эту трудную борьбу для того, чтобы делом внести свой вклад в обретение его обширных и всецелых ценных результатов. И легко увидевшись со своими искренними и верными братьями, которых они желали повидать, получают друг от друга волнительный урок. И поскольку время покоя в этом мире непостоянно и уходит попусту, то, конечно, те, кто с такими малыми трудностями получают такую большую прибыль, достойны поздравлений.

Мои братья, эта обширная атака направлена против побед “Рисале-и Нур”. Однако, они поняли, что чем больше мешать “Нуру”, тем сильнее он сияет, его круг расширяется, обретает значительность и победить его уже не возможно. Он может зайти лишь под завесу: “Скрытое свечение”. Поэтому они изменили свои планы и внешне к “Рисале-и Нур” не придираются. Поскольку мы находимся под благосклонностью (Аллаха), то, конечно, должны терпеливо благодарить (Его).

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Настала необходимость изложить два моих необычных и приятных состояния.

Первое. Мне пришло на сердце следующее: в том, что я, находясь в полной изоляции, не могу свободно видеться со своими братьями, любимыми мною больше самого себя, имеется некая Божественная милость и польза. Потому что многие мои братья по вечной жизни, которые, потратив пятьдесят лир, приезжали в Эмирдаг для встречи со мной и в результате видели меня лишь пятьдесят минут, некоторые – десять, а некоторые и вовсе возвращались, не повидавшись, теперь по разным мотивам постарались бы оказаться в этом “Медресе Юсуфа”. Но если даже и позволит нехватка времени и моё духовное состояние, идущее от изоляции, однако служение “Нура” не дало бы мне как следует побеседовать с теми самоотверженными друзьями.

Второе. Однажды в военное время, участвующие на войне на разных участках фронта видели одного известного ученого Ислама. У него спросили об этом… Он же сказал: “Для того, чтобы заработать для меня саваб и дать возможность верующим людям воспользоваться моими уроками, некоторые аулия (святые) в моем облике делали это вместо меня”. И точно подобно этому произошло то, что в Денизли меня видели в мечетях и даже сообщили об этом официально, и это дошло до начальника тюрьмы и охраны. И некоторые с опаской заговорили: “Кто же открывает ему ворота тюрьмы?” И также точно происходит и здесь. Однако вместо таких мелких чудес, приписываемых моей ущербной и неважной личности, сборник “Сикке-и Гайби”, доказавший чудесность “Рисале-и Нур”, стократно или даже тысячекратно больше зарабатывает доверие к этим книгам и ставит подпись под их приемлемостью (перед Аллахом). И особенно, своими поистине необыкновенными состояниями и перьями под этим ставят свои подписи героические ученики “Рисале-и Нур”.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

За меня не переживайте, я доволен, рад и счастлив, что нахожусь в одном здании с вами.

Теперь наша обязанность такая: Один экземпляр защиты пусть будет отправлен в Испарту. Если это возможно, то пусть будет сделано двадцать экземпляров новыми буквами и на машине – старыми. И один из них надо показать даже прокурору Испарты. Также один экземпляр нужно отдать лично нашему адвокату, а другой – начальнику, чтобы он его тоже передал нашему защитнику. И в Анкару нужно тоже отправить, как в Денизли, и новыми, и старыми буквами. По возможности нужно подготовить пять экземпляров для инстанций. Потому что изъятые книги, написанные старыми буквами, были направлены в те инстанции, особенно в комиссию Управления по делам религии, а затем пришли сюда. А также нашему адвокату Ахмет Бею сообщите, чтобы при печатании защиты на машинке он очень следил за правильностью. Потому что моё изложение на другое не похоже. Ошибившись в одной букве, а порой даже в точке, меняется какой-либо акцент, и портится смысл. И если вам не дадут разрешение на две пришедшие сюда машинки, то пусть они будут отправлены назад. И не переживайте, не тоскуйте и не отчаивайтесь, по смыслу аята:

 اِنَّ مَعَ الْعُسْرِ يُسْرًا

“Поистине, с тягостью лёгкость” (Коран 94:6)

– иншааллах, милость Аллаха быстро придёт к нам на помощь.

***

Мои дорогие, преданные братья!

“Рисале-и Нур” видится с вами вместо меня; новым нашим братьям, желающим урока, преподаёт его в прекрасном виде. Проверено, что чтение “Рисале-и Нур” или его преподавание, или же переписывание, несут сердцу радость, душе – покой, наделу – благодать, а телу – здоровье. Сейчас вам подарен такой герой Нура как Хусрев. Иншааллах, это “Медресе Юсуфа” тоже станет некой благословенной аудиторией “Медресетуз-Зехра”. До сих пор я не показывал Хусрева мирским людям, скрывал его. Однако издаваемые сборники полностью выставили его на обозрение политиков, не оставили ничего скрытого. Поэтому я показал две-три его службы близким братьям. И я, и он, если понадобится, будем не скрывать, а излагать истину так, как есть. Однако сейчас среди слушающих истину против нас появились два страшных упрямца – один в Эмирдаге, другой здесь – которые в пользу неверия и коммунизма очень коварно пытаются разной клеветой настроить против нас чиновников. Поэтому сейчас нам необходимо, сильно проявлять осторожность, не беспокоиться и с упованием ждать прихода нам на помощь милости Всевышнего.

***

О мои братья по заключению и братья по Вере!

Хочу изложить истину, спасающую от наказания как в этом мире, так и на том свете. Это предупреждение пришло мне на сердце. Эта истина такова:

Например, кто-то убил чьего-то брата или родственника. Убийство, которое принесло одну минуту наслаждения, полученного от возмездия, также принесло за собой миллионы минут душевного угнетения и тюремного заключения. Даже родственники убитого теряют удовольствие жизни и умиротворение, с тревогой думая о мести и существовании врагов. Этого убийцу угнетает страх и чувство гнева. Из этой ситуации есть лишь один выход. И это то, о чём повелевает Коран, и то, чего требуют и поощряют истина, справедливость, благополучие и человечность. А также согласие и перемирие, требуемые и поощряемые Исламом.

Да, истина и благополучие – в мирном сосуществовании. Поскольку смерть одна, и она не откладывается, в любом случае тот убитый, поскольку его время пришло, больше не мог бы оставаться на этом свете. Тот убийца же по Божественному предопределению стал средством этого убийства.

Если примирения не произойдёт, обе стороны будут вынуждены постоянно нести наказание страхом и местью. Поэтому ислам повелевает: “Верующий не должен держать обиду на другого верующего более трех дней”. Если же это убийство произошло не от враждебности и не от злобной неприязни, а стало следствием коварства какого-либо лицемера, то необходимо примириться как можно быстрее, иначе же эта отдельная беда возрастёт и получит продолжение.

Если же они перейдут к перемирию, и убивший покается и постоянно будет молиться за убитого, тогда каждая из тех двух сторон приобретёт много благ и они станут братьями друг другу. Вместо одного ушедшего брата получат нескольких братьев по вере. Смирившись с судьбой и Божественным предопределением, простят своего врага. И особенно, если они слушали уроки Рисале-и Нур, то конечно мир, общественное и личное спокойствие и братство в кругу Нура требуют оставить все находящиеся между ними обиды.

Подобно тому, как в тюрьме Денизли все заключенные, бывшие врагами, слушая уроки Нура стали братьями. Что стало одной из причин нашего оправдания, и даже неверующих и разных проходимцев заставило сказать об этих узниках: “Машааллах, Баракаллах!”. Те же узники смогли полностью перевести дыхание.

И как я заметил, из-за одного человека сотня людей испытывают неприятность, не выходят вместе на прогулку, что становится насилием над ними.

Благородный и совестливый верующий не причинит вред множеству верующим ради некой выгоды и из-за небольшой, незначительной ошибки. Если совершит ошибку и нанесёт вред, то необходимо быстро раскаяться.

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Ценной радостной вестью Сейида из Бартына, Хусрева и Хыфзы я поздравляю и радую и себя, и “Рисале-и Нур”, и вас. Да, ушедшие в этом году в хадж увидели, что большие ученые Досточтимой Мекки переводят и распространяют сильные сборники “Рисале-и Нур” на арабском и индийском языках, а также в Пресветлой Медине их приняли настолько, что поставили на могиле Пророка. Хаджи Сейид своими глазами видел там сборник “Посох Мусы”. Значит он принят Пророком (Мир Ему и Благо) и Он им доволен. И по нашему намерению, и как мы сказали отправившимся отсюда паломникам, книги “Рисале-и Нур” посетили те благословенные места вместо нас. Да вознесётся бесконечная хвала Всевышнему… Из весьма многих польз того, что герои Нура распространили в проверенном виде эти сборники, одна польза такова: как они освободили меня от обязанности проверки и беспокойства за неё, так и в отношении того, что эти книги стали своего рода источником для других, написанных от руки экземпляров, они обрели образ сотен проверяющих корректоров. Пусть Всемилостивый и Милосердный Аллах повелит записать в тетради их добрых деяний по тысяче благодеяний за каждую букву тех сборников. Амин. Амин. Амин.

***

Несущий надежду и сбывшийся красивый сон

Али, помошающий мне, пришёл и сказал: “Я видел во сне, что ты вместе с Хусревом поцеловал руку Пророка (Мир Ему и Благо)”. В то же время я получил письмо из которого узнал, что сборник “Посох Мусы”, написанный рукой Хусрева, паломники видели на могиле пророка Мухаммада (Мир Ему и Благо). Значит вместо меня духовную руку Пророка, поцеловал посредством своего пера Хусрев и удостоился довольства Пророка (Мир Ему и Благо).

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья и товарищи по тюрьме!

Во-первых, от того, что мы не видимся физически, не переживайте. Духовно мы видимся постоянно. Какую бы попавшую вам в руки брошюру “Рисале-и Нур” вы ни прочитали или ни послушали, вместо моей неважной личности вы увидите в ней меня в качестве некого служителя Корана и побеседуете со мной в этом качестве. По существу я тоже в своём воображении встречаюсь с вами во всех моих молитвах, в ваших писаниях и связях со мной. И поскольку мы находимся в одном учреждении, то словно мы видимся с вами постоянно.

Во-вторых, в этом новом “Медресе Юсуфа” новым ученикам “Рисале-и Нур” мы говорим: По твёрдым доказательствам, с указаниями Корана, заставившими принять даже экспертов, “верные ученики Нура войдут в могилу с верой”. И со светом благодати духовного сотрудничества “Рисале-и Нур” каждый ученик в соответствии со своей степенью обретает долю в духовных приобретениях и молитвах всех своих братьев. Словно он кается и поклоняется тысячами языков”. Два этих полезных результата опускают в ничто все тяготы и тоску этого удивительного времени, своим преданным покупателям очень дёшево вручают две такие ценные выгоды.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

В Афьёнской защитительной речи имеются важные истины, связанные и с нами, и с “Рисале-и Нур”, и с этой страной, и с миром Ислама.

Нужно обязательно сделать ещё пять-десять её экземпляров новыми буквами, дабы отправить их в инстанции Анкары. Освободят нас или накажут – не имеет никакого значения. Сейчас наша обязанность состоит в том, чтобы донести истины, содержащиеся в этой защитительной речи, до властей, до правосудия и народа. Может быть мудрость того, что Божественное предопределение направило нас в эту “школу”, заключается в этом. По возможности нужно срочно напечатать её на машинке. Даже если нас сегодня освободят, все равно мы вынуждены подать её в нужные инстанции. Не нужно обманываться и откладывать это, с нас уже хватит! Пусть это будет нашей последней защитой против этих трёхкратных страшных притеснений, пустых поводов и бесподобных мучений, продолжающихся на протяжении пятнадцати лет в отношении нас по одним и тем же причинам. Поскольку на прошлом суде нам по закону дали для защиты своих прав печатную машинку, то здесь ни по какому закону нас не могут лишить этого права. Если вы не смогли решить этот вопрос официально, то пусть наш адвокат займётся этим в первую очередь и вне тюрьмы сделает пять машинописных копий и внимательно проследит за правильностью.

Саид Нурси

***

Дорогие мои новые братья и старые узники!

Я твёрдо удостоверился в том, что вы явились некой причиной нашего заточения здесь, относительно Божественного покровительства. То есть, Рисале-и Нур, утешая, даёт вам полное успокоение, которое непосредственно исходит из истин веры. Выводит вас из трудностей тюремного заключения и многочисленных мирских бед, неосновательных тревог и тоски по уходу стремительной бесполезной жизни. А также, несмотря на ущерб, нанесённый вашей мирской жизни, спасает от тягот потустороннего мира и препятствует бесполезному уходу из этого мира.

Поскольку истина такова, то конечно и вы подобно узникам Денизлинской тюрьмы и ученикам “Рисале-и Нур”, должны стать друг другу братьями. Вы видите, для того чтобы никто из вас не ударил другого ножом и чтобы вы не нападали друг на друга, проверяются все поступающие к вам извне вещи и продукты, ваш хлеб и похлебка. Преданно служащая вам охрана испытывает многие трудности. Опасаясь того, что вы можете наброситься друг на друга, как хищники или дикари, вас не выводят вместе на прогулку. Итак, теперь это ваши новые братья, имеющие естественный героизм подобный вашему, а в таком случае с великим духовным героизмом, скажите администрации:

“Если нам в руки попадёт не только нож, а даже маузер с револьвером; и даже если нам будет дана власть, мы и тогда не тронем этих наших бедных и таких же, как мы несчастных братьев. Даже если раньше и была стократная вражда и ненависть между нами, сейчас мы прощаем все былое и твёрдо намереваемся впредь не обижать их. Проявить такой поступок нам повелевают наставления и указания Корана, веры, исламского братства и устремления к благополучию” – высказывая эти слова превратите эту тюрьму в благословенное медресе.

***

Мои дорогие, преданные братья!

Подобно тому, как в делах политики, в каком-либо искусстве, обязанности, службе общественной жизни или отдельном виде торговли, мирские люди занимающиеся этим делом собирают некие конгрессы и проводят обмен мнениями, так и ученики “Рисале-и Нур”, находящиеся в святом служении истинной вере, по повелению Божественного предопределения и по направлению и усмотрению благосклонности Аллаха, собрались на конгресс в этом “Медресе Юсуфа”, в чём, Иншаалах, проявятся пожалованные весьма и весьма ценные духовные выгоды и важные результаты. И если у одного отдельного деятеля “Рисале-и Нур”, в одиночку находящегося в неком месте, как у одного “алиф”а, имеется одно значение, то подобно тому, как если этот “алиф”, встав плечом к плечу с другими тремя “алифами”, встретится с ними на деле, и вместе они обретут значение в тысяча сто одиннадцать, также и в этом собрании ценность и, иншааллах, святое служение и награда за него возрастут в тысячу раз… Тот “алиф” превратится в “альфун” (в тысячу).

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Мои окна сегодня забили для того, чтобы я не общался и не обменивался приветствиями с заключенными. Внешне же показали другой повод. Совершенно не беспокойтесь. Занимаясь моей незначительной личностью они не оказывают большого давления на “Рисале-и Нур” и его учеников, и поскольку эти их вероломства в отношении моей личности и мучительные притеснения меня происходят вместо совершения их в отношении “Нура” и вас, то, наоборот, я серьёзно и всем сердцем доволен, терпеливо благодарю Творца и не беспокоюсь. И вы тоже нисколько не огорчайтесь. Я убеждён, в том, что наши скрытые враги привлекли внимание властей к моей личности, имеется благо и милость с точки зрения благополучия “Рисале-и Нур” и его учеников. Пусть некоторые наши братья, гневаясь, не говорят задевающих слов; пусть действуют осторожно, не беспокоятся и не разговаривают на эту тему с кем попало. Потому что есть шпионы, которые находят нужные им смыслы в словах наших наивных братьев и новых братьев, ещё не привыкших к осторожности (ихтияту). Затем раздувают из мухи слона и доносят. Положение у нас сейчас нешуточное, но вместе с этим ничуть не тревожьтесь. Мы находимся под благосклонностью Аллаха и имеем намерение отвечать Ему на все трудности полным терпением и даже благодарностью. Поскольку один грамм тягот приносит в результате целый пуд милости и вознаграждений (Иного мира), то благодарить мы просто обязаны.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Основываясь на двух серьёзных причинах и одном сильном напоминании я сердцем был вынужден оставить все обязанности по защите подвижникам “Нура”, которые пришли и придут сюда. Особенно (Х, Р, Т, Ф, С)(*)

Первая причина. По ходу допросов и ещё по многим признакам я твёрдо понял, что мне стараются создать как можно больше трудностей и при этом избежать того, чтобы я идейно победил их. И на это у них официальное указание. Под разными предлогами препятствуют мне говорить, словно, если я заговорю, то проявлю такую научную и политическую мощь, которые убедят суды и заставят замолчать дипломатов. Даже как-то на допросе, в ответ на один вопрос я сказал: “Не могу припомнить”. На что судья удивлённо произнёс: “Как может что-то забыть такой, как ты, обладатель удивительных, феноменальных знаний и сообразительности?” Они посчитали необыкновенную возвышенность и научные истины “Рисале-и Нур” моими мыслями и ужаснулись. Теперь не хотят давать мне говорить. И думают, будто кто бы ни повидался со мной, тот сразу становится преданным учеником Нура. Поэтому не дают мне ни с кем встречаться. Даже начальник Управления по делам религии, и тот сказал: “Кто с ним повидается, тот привязывается к нему… Чары его сильны”.

Значит, ситуация требует, чтобы я передал своё дело вам. И мои старая и новая защитительные речи, имеющиеся у вас, помогут вам в ваших обсуждениях, их будет достаточно.

Вторая причина. Отложена на другое время. Духовное напоминание же вкратце таково:

На протяжении двадцати пяти лет заставляющие меня отказаться от политики, газет и многих других тленных вещей, запрещающие ими заниматься очень важная потусторонняя обязанность и влиятельное духовное состояние категорически запрещают мне заниматься деталями этого дела. Вы, время от времени советуясь с двумя нашими адвокатами, исполните эту мою обязанность.

***

---

*  Хусрев, Ревет, Тахири, Фейзи, Сабри.

Мои дорогие, преданные братья!

Сейчас, во время намаза, на сердце мне пришло одно напоминание: Твои братья, из-за чрезмерно хорошего мнения о тебе, ждут от тебя физического и духовного урока, помощи и благосклонности. Подобно тому, как в своих мирских делах ты назначил представителей из наиболее близких к делу людей, передал (вопросы) на их обсуждение и достиг цели; точно также и в делах, касающихся Иного мира, Корана, веры и знаний назначь своими представителями “Рисале-и Нур” и духовную личность его учеников. Духовная личность этих чистосердечных и искренних особенных учеников намного совершеннее тебя исполнит эту твою обязанность, вместе со своими. И до сих пор они постоянно её исполняли. Например, если встречающийся с тобой человек получит лишь некий маленький, временный урок, то из какой-либо части “Рисале-и Нур” он может получить в сто раз больше. Та книга вместо тебя даст ему наставление, с ней он будет вести беседу. И особенные из учеников “Рисале-и Нур” тоже постоянно исполняют эту обязанность. И, иншааллах, их духовная личность, находящаяся на очень высокой степени, и чьи молитвы принимаются, постоянно находится с ними, как некий учитель и помощник. Что утешило мою душу, обрадовало её и успокоило.

***

Мои дорогие, преданные братья!

Два маленьких взрыва, произошедших за эти два дня без всяких внешних причин неким удивительным и многозначительным образом, не похожи на случайность.

Первый: печка в моей камере, сделанная из прочного железа вдруг издала звук, подобный громкому выстрелу из пистолета, и толстое, крепкое железо внизу её взорвалось, подобно бомбе, и развалилось на две части. Испугало Терзи Хамди и удивило нас. Много раз зимой эта печка раскалялась от угля до красна, но выдерживала.

Второй: на другой день в камере Фейзи, без всякой причины, удивительным образом раскололся на части стакан, стоящий над ёмкостью для воды. На ум приходит, что, иншааллах, не повредив нам, экземпляры защитительной речи, отправленные в Анкару, взорвали заложенные против нас страшные бомбы, и безвредно для нас развалилась на части печь гнева, разжигаемая и распаляемая против нас. И ещё есть вероятность, что эта благословенная печка, мой единственный и полезный друг, слушавший мои печали и мольбы, мне сообщила: “Ты выйдешь из этой тюрьмы и из этого узилища, во мне нужды не осталось”…

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Сегодня вместе с одним духовным напоминанием у меня появились какие-то опасения и грусть за вас. В ту минуту, когда я очень запереживал и расстроился за моих братьев, желающих побыстрее выйти и опасающихся за свои средства к существованию, вдруг вместе с одним благим воспоминанием мне на сердце пришла некая истина и радость. А именно: через пять дней наступят три очень благословенных и благодатных для вечной жизни месяца поклонения. Если награда за каждое доброе дело в другое время равна десяти, то во время Благородного Раджаба переходит за сотню, в Великом Шаабане же она больше трёхсот, а в Благословенном Рамадане достигает тысячи, в ночи на пятницу – нескольких тысяч, а в ночь Могущества – тридцати тысяч. И провести в этом, умножающем награду в десять раз, “Медресе Юсуфа” эти три месяца, являющиеся некой святой ярмаркой загробной торговли, дающей заработать очень много потусторонних благ, и некой знаменитой выставкой для людей истины и поклонения, и приобрести за три месяца некую восьмидесятилетнюю жизнь, конечно, является весьма выгодным. Сколько бы ни пришлось перенести трудностей, все они обращаются в милость. Таковым это является в отношении поклонения, и подобно этому, в том, что касается служения “Нура”, тоже – если не по количеству, то по качеству – имеется пятикратный рост. Потому что люди, постоянно входящие в эту гостиницу и выходящие из неё являются средством распространения уроков “Рисале-и Нур”. Порой искренность одного человека приносит пользу двадцати человек. И неважно, если будет немного страданий и трудностей в таком деле, как распространение секрета искренности “Нура” среди бедных заключенных, несущих некий, пропитанный политикой героизм, и очень нуждающихся в утешении “Рисале-и Нур”. Что же касается средств существования, то, поскольку эти три месяца являются ярмаркой вечной жизни, и так как каждый из вас попал сюда вместо многих учеников, а некоторые даже вместо тысячи человек, то, конечно, ваши дела на свободе не останутся без поддержки, – и с этими словами я полностью успокоился и понял, что оставаться здесь до праздника является большим счастьем.

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых, от всей души поздравляем вас с наступлением Благородного Раджаба и завтрашней ночи Рагаиб.

Во-вторых, не отчаивайтесь, не беспокойтесь и не переживайте, иншааллах, благосклонность Всевышнего подоспеет нам на помощь. Бомба, приготовленная против нас три месяца назад, взорвалась. Весть, о которой сообщили моя печка, стакан Фейзи и два стакана Хусрева, оказалась верной. Однако взрыв оказался не страшным, а лёгким. Даст Аллах, тот огонь полностью потухнет. Все их атаки ведутся для того, чтобы сгноить мою личность и внести беспорядок в победы “Нура”. Удар, который они изо всех сил хотели нам нанести вместе с Эмирдагскими сторонником нововведений полумуллой и одним человеком, более вредоносным, чем известные лицемеры, служащим инструментом в руках скрытых безбожников, ослабился в двадцать раз. Иншааллах, и оставшаяся часть тоже нам не повредит и не ранит, и их планы о том, чтобы отбить нас друг от друга и от “Рисале-и Нур”, останутся неисполненными. Из уважения к этим трём благословенным месяцам и полагаясь на ту весьма великую награду, которую они дают обрести, нам нужно, и мы обязаны в терпении и стойкости благодарить Всевышнего, уповать на Него и покорится правилу:

مَنْ اٰمَنَ بِالْقَدَرِ اَمِنَ مِنَ الْكَدَرِ

“Кто уверовал в судьбу, тот избавился от печали”

Саид Нурси

***

Премьер министру, Министерству юстиции и Министерству внутренних дел (*)

Все государственные деятели, прошедшие через такие преобразования, как объявление независимости, Первая Мировая Война, перемирие, первое формирование национального правительства и республиканское правление, меня очень хорошо знают. Вместе с этим, с вашего позволения, проведём взглядом, словно по кадрам киноленты, по всей моей жизни.

Я родился в селе Нурс Битлисского вилайета. Когда был учеником, то, побеждая в научных спорах встречавшихся мне и выходивших против меня учёных, я постепенно дошёл до Стамбула. Продолжая свою борьбу в этой бедственной славе, в конце концов, с подстрекательства моих соперников, по приказу покойного Султана Абдулхамида я был отправлен в сумасшедший дом. С объявлением независимости, во время событий тридцать первого марта мои действия привлекли внимание правительства партии “Единение и прогресс”. Я пришёл к ним с предложением открыть в Ване исламский университет “Медресет’уз Зехра”, подобный “Аль-Азхару”. И даже заложил его фундамент. Со взрывом Первой Мировой я собрал своих учеников и, в качестве командира добровольческого полка, принял в ней участие. На Кавказском фронте, в Битлисе я попал в плен. Спасшись от него приехал в Стамбул. Занял должность в управлении Шейх-уль Ислама. Во время перемирия, в Стамбуле я всё своё существование направил против оккупационных сил. С победой национального правительства моё служение было встречено с одобрением властями, находящимися в Анкаре, и там я повторил своё предложение об открытии в Ване университета.

---

* Это письмо, когда наш Устаз был заключен в Афьёнской тюрьме, было с его разрешения записано адвокатами и отправлено в указанные инстанции.

До сих пор вся моя жизнь была исполнена патриотизма. У меня было желание посредством политики служить религии. Однако сейчас я полностью отвернулся от этого мира и, выражаясь моей терминологией, похоронил “Прежнего Саида”. В качестве “Нового Саида”, полностью являющегося человеком загробного мира, я отвёл свои руки от мира дольнего. В неком полном отшельничестве я подался на гору Юша в окрестностях Стамбула. А затем вернулся в места, в которых я родился, в Битлис и Ван, где ушёл в пещеры. В наслаждении души и совести остался наедине с самим собой. В соответствии с правилом:

 اَعُوذُ بِاللّٰهِ مِنَ الشَّيْطَانِ وَ السِّيَاسَةِ‌

“Ищу прибежища у Аллаха от сатаны и политики!”

то есть: “Ищу убежища у Аллаха от сатаны и политики”, – я погрузился в мир своей души. И, проводя время за чтением и изучением Славного Корана, начал жить уже как “Новый Саид”. Однако проявления судьбы заставили меня, в качестве ссыльного, побывать во многих местах. Сияния, рождавшиеся в те времена в моём сердце от света Благородного Корана, я, посредством тех, кто находился рядом, записывал. Таким образом обрело существование большинство моих брошюр. Полному их собранию я дал название “Рисале-и Нур”. Поскольку я действительно опирался на свет Корана, то в сердце моём родилось это имя. В том, что они вдохновлены мне Всевышним я убеждён всей верой; Тем же, кто их переписывает я желаю, чтобы их благословил Аллах. Потому что пожалеть для других свет веры не возможно.

Группа людей, беря эти мои брошюры друг у друга, стала их переписывать. Данное обстоятельство убеждает меня в том, что это некое побуждение их со стороны Всевышнего для того, чтобы укрепить нарушенную веру мусульман. Ни один обладатель веры этому побуждению препятствовать не станет, и подобно этому, также из религиозных чувств, я должен был это поддержать. По сути эти брошюры, в которых на сегодня имеется сто тридцать названий, полностью касаются лишь вопросов вечной жизни и веры, о политике и этом мире они – так, чтобы это было намеренно – ничего не говорят. Не смотря на это, они стали предметом занятия тех некоторых людей, которые ждали удобного момента. На время изучения моих трудов я был арестован в Эскишехире, в Кастамону и в Денизли; прошли суды. В результате проявилась истина, справедливость нашла своё место. В этот раз меня снова арестовали и доставили в Афьён. Я лишён свободы и нахожусь под давлением допросов. Мне приписывают следующее:

Организация некого политического сообщества.

Распространение идей, противоречащих режиму.

Преследование политических целей.

Мотивируется и аргументируется это десятком предложений из двух-трёх брошюр. Уважаемый Министр! Как сказал Наполеон: “Приведите мне какую-либо фразу, которую не возможно объяснить, и я вас за неё казню”. Какое есть предложение, сошедшее с человеческих уст, которое нельзя бы было объяснить, как содержащее преступление. Письма особенно такого человека, как я, дожившего до семидесяти пяти лет, полностью отошедшего от мирской жизни и посвятившего всё своё существование только лишь жизни вечной, конечно, будут свободными. Поскольку они написаны из благих побуждений, то будут смелыми. И дотошно искать в них преступление – бессовестно и несправедливо, никак иначе. Исходя из этого, ни в одной из ста тридцати моих брошюр не преследуется никакой цели, связанной с мирскими делами. Все их темы, будучи заимствованы от света Корана, касаются веры и Иного мира. Нет в них никаких ни мирских, ни политических замыслов. Так, какой бы суд ни взялся за наше дело, с тем же убеждением он выносил оправдательный приговор. Основываясь на этом, является позором для страны и народа, бессмысленно отвлекать суды и лишать сил и возможностей невинных верующих людей. Когда “Прежний Саид” всю свою жизнь посвятил счастью народа и родины, как может быть, чтобы полностью отошедший от этого мира и достигший семидесятипятилетнего возраста “Новый Саид” занялся политикой? Вы и сами полностью убеждены в невозможности этого.

У меня есть одна-единственная цель, и она такова:

В то время, когда я близок к могиле, в нашей отчизне, являющейся исламской страной, мы слышим голоса большевистских сов. Эти их голоса несут вред основам исламской веры. Делая безбожниками, они привязывают к себе людей и молодёжь. Я, борясь с ними всем своим существованием, призываю молодёжь и мусульман к вере. Я сражаюсь против этой безбожной массы. И, иншааллах, в этой борьбе хочу предстать перед Аллахом. Вся моя деятельность состоит в этом. И я боюсь, как бы те, кто мешает мне в достижении моей цели, не оказались большевиками! Моя святая цель состоит в том, чтобы встать плечом к плечу с религиозными силами, противостоящими этим врагам веры. Дайте мне свободу. С единением рук я послужу вере отчизны, единству Аллаха и исправлению молодёжи, отравленной коммунизмом.

Заключённый

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

В этом мире, особенно в это время, особенно для попавших в беду и особенно для испытывающих ужасные томления и отчаяние учеников “Рисале-и Нур” самое действенное средство – это утешать и радовать друг друга, укреплять духовную силу ближнего и, подобно истинным самоотверженным братьям, проливать бальзам на раны горя, тоски и томлений, и с полным состраданием ласкать грустные сердца друг друга. Истинное братство ради Иного мира между нами не приемлет обиды и пристрастность. Поскольку я, доверяя всеми силами, положился на вас. И вы знаете, а скорее видите, что ради вас я решил жертвовать не только своим покоем, достоинством и честью, но с радостью готов отдать даже свою душу. И я даже клятвенно заверяю, что такой маловажный инцидент, как взаимные капризы двух братьев и их огорчение друг друга вместо утешения, восемь дней причиняли моему сердцу такое мучение, что и моя душа, и сердце, и разум, плача, причитали: “Вот беда! Ох! О Аллах! О Всемилостивый и Милосердный, помоги! Защити нас, спаси нас от зла дьяволов из джиннов и людей! Наполни сердца моих братьев преданностью, дружелюбием, братством и состраданием друг к другу”.

О мои братья, несокрушимые подобно стали! Окажите мне помощь. Наше дело очень тонкое. Я настолько сильно вам доверяю, что все свои обязанности возложил на вашу духовную личность. Вам тоже нужно изо всех сил бежать мне на помощь. Хотя этот инцидент был весьма незначительным, мимолётным и маленьким, однако даже волосок или мелкая частичка, попавшие в механизм наших часов, или в зрачок нашего глаза, причиняют боль. И в этом отношении он (инцидент) является значительным, так что три материальных взрыва и три духовных созерцания точно сообщили о нём.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

Моя печка и два стакана Фейзи, Сабри и Хусрева, расколовшись на части, сообщили о приходе некого страшного несчастья. Да, нашей самой мощной точкой опоры является истинная сплочённость. И необходимо не обращать внимания на недостатки друг друга и не обижаться на такого героя “Нура”, как Хусрев, поскольку он замещает меня и является очень важным представителем духовной личности “Рисале-и Нур”. Я уже много дней чувствую ужасную тоску и отчаяние, а потому стал очень опасаться, что “Наши враги нашли средство, чтобы победить нас”. И моя печка, и моё отражающее действительность духовное наблюдение сообщили правду. Берегитесь, берегитесь, и ещё раз берегитесь!.. Срочно восстановите вашу стальную сплочённость, которая была у вас до сих пор. Клянусь Аллахом, весьма вероятно, что этот инцидент – особенно в это время – может повредить нашему служению Корану и вере больше, чем наше заключение под стражу.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Ночь Ми’радж (Вознесения) – словно вторая Ночь Кадр (Могущества). Награда за благодеяния, по возможности совершённые в эту ночь, увеличивается в тысячу раз. По секрету духовного сотрудничества, иншааллах, каждый из вас, подобно некоторым ангелам восхваляющим Создателя сорока тысячами языков, этой ценной ночью и в этих преумножающих награду кельях-камерах будет благодарить Всевышнего поклонением. И вместе с поздравлениями за вашу полную осторожность, хочу вас обрадовать тем, что благосклонность Аллаха в отношении нас проявилась в весьма явном виде.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых, от всей души поздравляю вас с Ночью Вознесения.

Во-вторых, уже двадцать лет, как мы заявляем, что ученики “Рисале-и Нур”, насколько это возможно, не трогают общественный порядок. И этот тюремный инцидент имел большую вероятность стать для нападающих на нас поводом для опровержения нашего заявления и доказательством их главного утверждения, гласящего, что мы нарушаем общественную безопасность и порядок. Но, по благосклонности Всевышнего, в виде некого чуда вашей преданности и искренности, эта беда необыкновенным образом уменьшилась в сто раз. Из слона превратилась в муху. Иначе же те, кто в отношении нас “раздувает из мухи слона”, воспользовавшись этим, многих заставили бы поверить в клевету против нас…

В-третьих, за меня не переживайте. Моё нахождение с вами в одном здании опускает в ничто все мои трудности и тоску. Вообще, то что мы с вами здесь собрались имеет важность во многих отношениях. И в этом есть много пользы для нашего служения вере. Даже то, что в этот раз некоторые важные истины из нашей кассационной жалобы, дойдя до тех шести инстанций, в некоторой степени подействовали на них, опустило в ничто все наши томления.

В-четвёртых, насколько это возможно, занятость с “Рисале-и Нур” и избавляет от тоски, и может считаться пятью видами поклонения.

В-пятых, посредством уроков “Рисале-и Нур” прошедшая беда уменьшилась в сто раз. Иначе же то маленькое происшествие, в соответствии с временем и местом, словно искра, попавшая в порох, приобрело бы огромные размеры. Даже некоторая часть официальных чиновников сказала, что: “Те, кто слушал уроки “Нура” не вмешивались”. Если бы послушали все его уроки, то вообще бы ничего не было. Вы, насколько это возможно, не давайте места разделению. Пусть к тюремным трудностям не прибавятся другие проблемы. Заключённые же, подобно ученикам “Нура”, пусть станут друг другу братьями и на друг друга не обижаются.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные и искренние братья!

Нам уже просто необходимо всеми силами, по мере возможности, соблюдать между собой и относительно друг друга правила “Сияния об искренности” и смысл истинной искренности применять на деле. Я точно узнал, что для того, чтобы, используя противоречия характеров или мыслей, охладить отношения друг к другу местных особо близких братьев, три месяца назад назначены три человека. И для того, чтобы, наводя скуку, поколебать крепких учеников Нура, а также бросить в сомнение нестойких и слабых, чем заставить их всех отказаться от этого светлого служения, судебное разбирательство беспричинно затягивается. Берегитесь! Да не будут сотрясены имевшие до сих пор между вами место самоотверженное братство и искренняя дружба. Если это произойдёт хотя бы на частицу, то принесёт нам большой вред. Потому что даже очень маленькие сотрясения, подобные произошедшему в Денизли с (….), привели к отчуждению ходжей. Поскольку наше служение Корану и вере требует от нас – если понадобится – пожертвовать друг другу своей душой, то истинно самоотверженные братья должны не обижаться друг на друга из-за нервозности, идущей от тоски и других вещей, а наоборот, в полном смирении, скромности и покорности брать вину на себя и стараться укрепить дружбу и искренность. Иначе же из мухи, сделав слона, может быть нанесён такой вред, который уже невозможно будет устранить. Полагаясь на вашу сообразительность, на этом сокращаю.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

Основываясь на одном духовном напоминании, у вас сейчас есть одна-две светлых обязанности, состоящие в том, чтобы всеми силами стараться посредством уроков “Нура” удержать бедных и несчастных заключённых этого третьего “Медресе Юсуфа” от разделения и мстительной пристрастности. Потому что есть страшные смутьяны, которые скрыто стараются использовать в своих интересах споры, неприязнь, ненависть и упрямство. Поскольку большинство из этих наших тюремных товарищей несут героический характер, который побуждает их если понадобится, самоотверженно пожертвовать своей душой ради своей родины, народа и близких. Конечно, ради блага народа, ради тюремного спокойствия и ради того, чтобы спастись от подстрекательств распространителей большевизма, которые за этой завесой сеют анархию, этим героям необходимо пожертвовать своим упрямством, враждебностью и неприязнью, в которых нет никакой пользы и которые в это бурное время несут очень много вреда. Иначе же, словно бросая искру в порох, они могут оказаться причиной серьёзных сотрясений и трудностей для сотни несчастных узников, для невинных учеников “Рисале-и Нур” и для этих Афьёнских краёв, и даже могут стать средством для вмешательства проникших в эту страну щупалец иностранных комитетов. Поскольку мы, по Божественному предопределению, ради этих заключённых попали сюда, и некоторые из нас ради их счастья и духовного спокойствия не хотят выходить отсюда, и, пожертвовав своим покоем ради них, мы терпеливо переносим все тяготы, то конечно, эти наши новые братья, подобно узникам Денизли, из уважения к благословленным месяцам Шаабану и Рамадану должны не ссориться друг с другом и, став братьями, примириться. Вообще, мы и я считаем их входящими в круг учеников “Рисале-и Нур” и упоминаем их в своих молитвах.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых, по смыслу:

اَلْخَيْرُ فٖى مَا اخْتَارَهُ اللّٰهُ

“Благо в том, чего пожелал Аллах”

— Иншааллах, в откладывании нашего суда и в нахождении в день суда здесь наших освобождённых братьев есть некое большое благо.

Да, поскольку дело “Рисале-и Нур” имеет большую важность в исламском и особенно в этой стране, то для того, чтобы привлечь к истинам этих книг всеобщее внимание, нужны такие вот волнительные собрания, где сверх наших надежд, осторожностей, утаиваний, унижений противников и нашей воли, “Рисале-и Нур” открыто преподаёт свой урок и друзьям, и врагам. Не стесняясь показывает свои самые скрытые тайны даже самым далёким от него людям. И поскольку истина такова, то мы, считая наши маленькие неприятности подобными некому горькому лекарству – хинину – должны проявлять терпение и благодарить Создателя, говоря “Что ж, и это тоже пройдёт”.

Во-вторых, начальнику этого “Медресе Юсуфа” я написал, что когда я был в плену в России, большевистская буря, произошедшая там, в первую очередь началась с тюрем. Также и Великая Французская Революция тоже вышла из тюрем и из среды узников, называемых в истории «бродягами». Основываясь на этом, мы, ученики “Рисале-и Нур”, по возможности, старались и стараемся исправить заключенных и здесь, и в Эскишехире, и в Денизли. И в Эскишехире, и в Денизли польза этого полностью проявилась. Здесь же это будет ещё полезнее, потому что в таком “щекотливом” положении и времени, благодаря урокам “Рисале-и Нур” прошедшая маленькая буря (*) уменьшилась в сто раз. Иначе же вредные иностранные течения, пользующиеся разногласиями и подобными инцидентами и выжидающие удобного момента, “подлили бы масла в огонь” и раздули большой пожар.

Саид Нурси

***

---

* Примечание: Под этой бурей подразумевается бунт в Афьёнской тюрьме, в который не вмешивался ни один ученик “Рисале-и Нур”.

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные, несокрушимые и, устав от томлений, не отходящие от нас братья!

Сегодня, когда из-за духовных и материальных мучений я переживал за вас, вдруг на сердце пришло следующее: если бы для того, чтобы повидаться со мной и находящимися здесь моими братьями вам пришлось перенести в десять раз большие трудности, то все равно это бы стоило того. И подобно тому, как в старые времена люди истины собирались вместе по крайней мере один-два раза в год, так и ученикам Нура для того, чтобы высказаться от имени духовной личности всех учеников, потребовалось раз в несколько лет собраться в “Медресе Юсуфа” – в месте, самом соответствующем богобоязненному характеру “Рисале-и Нур” и его принципу преподавания урока всем без исключения: и самым нуждающимся, и даже противникам. И не важно, если этому будут мешать даже тысячи томлений и трудностей. Если во время наших старых заключений несколько слабых братьев устали и вышли из этого “круга Света”, то это стало для них очень большим убытком, для “Рисале-и Нур” же не нанесло никакого вреда. Вместо них появились более крепкие и искренние ученики. Поскольку испытания этого мира временны, то они быстро проходят. Свои награды и плоды оставляют нам. Мы же, положившись на покровительство Всевышнего, должны терпеливо благодарить Его.

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых. Когда с каким-нибудь подходящим серьёзным человеком будете неофициально передавать для ознакомления председателю суда две последние части, написанные старыми буквами или машинописным текстом, напишите ему также отдельную записку: “Саид вас благодарит, окна открыли, однако прокурор не пускает к нему ни одного брата, ни помощника. И он очень вас просит дать ему находящийся в суде его чудесный и редкий Коран, чтобы он мог читать его в эти благословенные месяцы. Три раздела этого необыкновенного Корана были отправлены в Управление по делам религии, дабы там сделали его фотокопию и постарались напечатать. И вместе с ним он просит у вас один из лежащих в суде сборников “Рисале-и Нур”, чтобы в этой полной изоляции и страшном томлении он, читая его, мог найти в нём некого друга и утешителя. Ведь эти сборники уже проверили три-четыре суда и ни к чему в них не придрались, а также и, по свидетельству паломников, пришедших их хаджа, они были очень одобрены и поддержаны большими учёными Досточтимой Мекки и Пресветлой Медины, Благородного Шама и Алеппо, а также Египетского Аль-Азхара, и эти учёные также не нашли в них никакого повода для возражений и критики.”

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

У Фейзи есть два экземпляра “Хизб-и Нури”. Если им не нужно, то пусть один отправит мне, или же пусть Мехмед Фейзи напишет ещё один экземпляр. И надо чтобы здесь были “Брошюра о Рамадане” и напечатанное “Великое Знамение”. Как можно быстрее избавьтесь от напряжённости между вами. Берегитесь, некое маленькое отклонение отразится большим вредом на круге “Нура”. Не замыкайтесь на чувствах, идущих от томлений. Взрыв моей печки указал на это несчастье.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья, Хусрев, Мехмед Фейзи и Сабри!

Полностью полагаясь на вас, я ждал, что смогу со спокойным сердцем войти в могилу и оставить вам благополучие “Нура”. И я считал, что ничто вас не отделит друг от друга. Сейчас есть официальное указание, чтобы по ужасному плану охладить отношения между основами “Рисале-и Нур”. Поскольку в силу вашей беззаветной преданности и привязанности к “Рисале-и Нур”, вы готовы, если понадобится, пожертвовать друг другу своими жизнями. То, конечно, пожертвовать своими весьма незначительными, преходящими и неважными чувствами вы просто обязаны. Иначе, вместе с тем, что это точно повредит нам, я дрожу от того, что для кого-то это может послужить причиной выхода из круга “Рисале-и Нур”. Уже три дня меня сотрясает такое гнетущее чувство, какого я до сих пор не испытывал. Теперь я твёрдо понял, что подобно попаданию волоса в глаз, мелкие капризы между такими как вы братьями, становятся некими бомбами для нашей жизни в кругу “Нура”. И даже я хочу сообщить вам о том, что во время прошедших беспорядков прикладывалось много усилий, чтобы показать нас причастными к ним. Теперь стараются посеять между нами небольшое отчуждение. Хотя я ради вас перенёс в десять раз большие тяготы, чем каждый из вас, но всё же решил не обращать внимания на ваши недостатки. И от имени нашего учителя – духовной личности учеников “Рисале-и Нур” – я желаю, чтобы вы тоже, правы вы или нет, не проявляли эгоизма. Если же кто-то скрыто вмешивается в ваше совместное нахождение в том неспокойном месте, то пусть один из вас перейдёт в камеру к Тахири.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

Прошу вас не обижаться на меня за то, что я придал такое значение взаимным обидам между вами троими. Потому что у Хусрева и Фейзи, как и у меня, есть чувство стеснения и боязни людей. И к тому же они немного разные по характеру. Сабри же по причине родственных связей и своего заработка в некотором роде связан с общественной жизнью и вынужден соблюдать осторожность. Итак, мне кажется, и я опасаюсь, что вы трое, различаясь по характеру и образу мышления, никак не сможете проявлять терпение и стойкость в той шумной камере среди томительного многолюдья. Потому что в такой ситуации вредны даже очень маленькие разногласия.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья! Мои товарищи по уроку в этом “Медресе Юсуфа”!

Эта наступающая “Ночь Бараат” является некой святой косточкой всего года и некой разновидностью программы человеческой судьбы, и в этом отношении она имеет святость “Ночи Предопределения”. Награда за каждое благодеяние и за каждую букву Корана в “Ночь Предопределения” возрастает в тридцать тысяч раз, а в “Ночь Бараат” – в двадцать тысяч. Если в другое время награда равна десяти, то в течении трёх священных месяцев она возрастает до ста и до тысячи. В эти же славные святые ночи она достигает десяти, двадцати и тридцати тысяч. Эти ночи могут обратиться в некое пятидесятилетнее поклонение. Поэтому очень полезно, насколько это возможно, заниматься чтением Корана, салаватов и принесением покаяния.

Саид Нурси

***

 

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

اَلسَّلَامُ عَلَيْكُمْ وَ رَحْمَةُ اللّٰهِ وَ بَرَكَاتُهُ اَبَدًا دَائِمًا سَلَّمَكُمُ اللّٰهُ فِى الدَّارَيْنِ 

“Во имя Него, Пречистого от недостатков. Да пребудут вечно над вами мир, милость и благодать Аллаха! Мир Аллаха вам в обоих мирах.”

От всей души поздравляем вас с “Ночью Бараат”, которая может помочь верующим людям заработать пятидесятилетнюю жизнь, проведённую в неком духовном поклонении. Подобно некоторым ангелам, которые сорока тысячами языков восхваляют Творца, каждый из вас, по секрету духовного сотрудничества и с благодатью духовной солидарности, как и каждый чистосердечный и искренний ученик “Рисале-и Нур”, может приносить покаяние и поклоняться сорока тысячами языков, чего мы с полной убеждённостью, в надежде ожидаем от милости Аллаха.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Во-первых. По наставлению некоторых ходжей, поддерживающих нововведения, в обвинительном заключении высказано возражение, не принимающее прихода исламского даджаля и ещё нескольких даджалей, о которых говорится в одном из пунктов “Пятого Луча”. Ответом на это будет достоверный хадис, весьма ясно показывающий одно верное чудо Пророка (Мир Ему и Благо), а именно:

لَنْ تَزَالَ الْخِلَافَةُ فٖى وِلْدِ عَمّٖى صِنْوِ اَبِى الْعَبَّاسِ حَتّٰى يُسَلِّمُوهَا اِلَى الدَّجَّال

То есть: “Исламский халифат будет продолжаться в наследниках моего дяди – брата моего отца – Аббаса. Это будет иметь место до тех пор, пока этот халифат, то есть салтанат халифата, не перейдёт в разоряющую руку Даджаля”. То есть, появится и долгое время, около пятисот лет будет существовать Аббаситский халифат. Затем один из трёх даджалей, именуемый Чингизхан, Хулагу, уничтожит царство этого халифата и будет править в исламском мире по своим жестоким законам. Следовательно, это является прямым доказательством того, что в мире Ислама появится три даджаля, о которых говорится ещё во многих хадисах. Сообщение этого хадиса о скрытом содержит два верных чуда:

Первое – что появится Аббаситский Халифат и будет существовать пятьсот лет.

Второе – что в конце он найдёт свою гибель от руки самого жестокого и разрушающего даджаля, носящего имя Чингисхан и Хулагу. Интересно, разве есть хоть какая-то вероятность, чтобы Хозяин Шариата, который в книгах хадисов сообщил о самых незначительных вещах, касающихся Корана и положений Ислама, ничего не сказал бы о поразительных событиях нашего времени? И разве есть хоть какая-то возможность, чтобы в этих сообщениях не было указаний на учеников “Рисале-и Нур”, которые внутри этих поразительных событий – на обширном пространстве, в самое потрясающее время и в самых тяжёлых условиях – стойко служат Корану, и плоды их служения нашли подтверждение и у друзей, и у врагов?..

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Один пункт великого аята:

 وَ ضُرِبَتْ عَلَيْهِمُ الذِّلَّةُ وَالْمَسْكَنَةُ

“И воздвигнуто было над ними унижение и бедность” (Коран 2:61)

Дорогой командир “Нура” и слуга Корана, мой брат Ре’фет бей!

Поскольку еврейский народ излишествовал в любви к жизни и к этому миру, то в каждом веку он зарабатывал пощёчины унижения и бедности. Однако в этом Палестинском вопросе, поскольку они следуют скорее не любви к жизни и миру, а, так как Палестина является кладбищем пророков Сынов Израиля, и те древние пророки относятся к их народу, то в некотором отношении ими движет некое серьёзное национальное и религиозное чувство, и потому они не получают скорого наказания. Иначе такая маленькая кучка никак не смогла бы удержаться в огромной Аравии, быстро бы обеднела.

Саид Нурси

***

ВОПРОС: “Есть ли какой-нибудь аят, говорящий о том, что Земля является шарообразной? Если есть, то в какой суре? У меня есть сомнения в том, плоская она или круглая. Земли каждого государства лежат между морями. Что удерживает берега этих морей? Пожалуйста, прошу вас объяснить это. Целую ваши руки.”

Али ходжа из Эмирдага

“Рисале-и Нур” дал ответ на подобные этим вопросы. То, что Земля круглая принято учёными Ислама, это не противоречит религии. То, что в аяте сказано “сатх” – не указывает на её нешарообразность. Согласно муджтахидам, поскольку обращённость в сторону кыблы является обязательным условием намаза, то это должно соблюдаться во всех его рукунах, то есть, при исполнении земных и поясных поклонов необходимо также быть обращённым к кыбле. Это же может быть исполнено при условии шарообразности земли и с тем, что, как учит шариат, сверху над Досточтимой Каабой – до самого арша и снизу – до самого фэрша, расположена некая светлая вертикаль, которая является кыблой.

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ وَ اِنْ مِنْ شَىْءٍ اِلَّا يُسَبِّحُ بِحَمْدِهٖ

اَلسَّلَامُ عَلَيْكُمْ وَ رَحْمَةُ اللّٰهِ وَ بَرَكَاتُهُ اَبَدًا دَائِمًا 

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”. “Нет ничего, что не прославляло бы Его хвалой” (Коран 17:44). “Да пребудут вечно над вами мир, милость и благодать Аллаха!”

Мои дорогие, преданные братья!

От всей души поздравляем вас с наступлением Благородного Рамадана. Да сделает Всевышний “Ночь Кадр” этого благословенного месяца для всех вас более благостной, чем тысяча месяцев, амин. И да примет Он её в виде восьмидесяти лет приемлемой Им жизни, амин.

Во-вторых, я твёрдо убеждён, что в том, чтобы оставаться здесь до праздника, для нас есть много блага и пользы. Если бы нас выпустили сейчас, то мы лишились бы пользы этого “Медресе Юсуфа”, а также и в этом Благородном Рамадане, полностью обращённом к Иному миру, мы бы нарушили своё возвышенное духовное состояние мирскими занятиями. По смыслу

اَلْخَيْرُ فٖى مَا اخْتَارَهُ اللّٰهُ

“Благо в том, чего пожелал Аллах”

– здесь тоже иншааллах, будут большие радости. В суде вы также поняли, что, поскольку даже по этим законам нас никак не могли приговорить, то они сделали поводом для осуждения такие пустяковые вещи, как ничего не значащие личные моменты не представляющих никакой важности писем, что не имеет абсолютно ничего общего с законностью. Придраться же к большим и всеохватным темам “Рисале-и Нур” они не смогли. И в том, что вместо “Рисале-и Нур” и многочисленного и обширного круга его учеников пытаются опустить значение моей личности и сгноить её, для нас есть большая польза: Божественное предопределение не даёт им нападать на “Рисале-и Нур” и его учеников. Они занимаются только лишь мной. Я же вам и моим друзьям говорю: ради здравия “Рисале-и Нур” и вас, с духовной радостью и удовольствием, всей душой и сердцем, и даже нафсом, я принимаю все выпавшие на мою долю трудности. Также, как рай не является дешёвым… так и ад тоже небессмысленен. Подобно тому, как этот мир и его трудности тленны и быстро преходящи, так и за все несправедливости, которые мы претерпеваем от наших скрытых врагов, мы будем стократно более отмщены на Великом Суде, а частично и в этом мире, а потому вместо того, чтобы гневаться на них, мы их жалеем.

Поскольку истина такова, то великим счастьем является спокойно, соблюдая осторожность, в полном терпении и благодарности, покорившись действующей в отношении нас судьбе и Божественному предопределению, и уповая на хранящую нас Божественную благосклонность, вместе с находящимися здесь нашими братьями искренне и утешающе, чистосердечно и солидарно, с истинной дружбой, привязанностью и беседами заниматься чтением наших вирдов, благо которых во время Рамадана возрастает в тысячу раз, и трудиться над нашими уроками познания, не придавая значения этим мелким и преходящим тяготам. И то, что действенные уроки “Рисале-и Нур” в этом очень серьёзном испытании показывают себя даже противникам, является очень значительной победой “Нура”.

Примечание. Отречение от своего положения ученика некоторыми нашими братьями, особенно (…), и их бессмысленное скрытие своего прежнего серьёзного служения, конечно является скверным, однако ради этого их старого служения мы не должны на них обижаться.

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ وَ اِنْ مِنْ شَىْءٍ اِلَّا يُسَبِّحُ بِحَمْدِهٖ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”. “Нет ничего, что не прославляло бы Его хвалой” (Коран 17:44)

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых. Поскольку согласно повелению достоверного хадиса: “Ищите Ночь Кадр во второй половине Рамадана, особенно в последние десять дней”, – есть большая вероятность того, что среди этих наступающих ночей есть Ночь Кадр, дающая возможность заработать восемьдесят лет жизни проведённой в поклонении, то постараться использовать её в таком полезном с точки зрения наград Иного мира месте, является настоящим счастьем.

Во-вторых. По смыслу выражения:

مَنْ اٰمَنَ بِالْقَدَرِ اَمِنَ مِنَ الْكَدَرِ

(Уверовавший в предопределение спасается от грусти и тоски), а также по смыслу правила:

خُذُوا مِنْ كُلِّ شَىْءٍ اَحْسَنَهُ

(Во всём ищите хорошую сторону), и по значению:

اَلَّذٖينَ يَسْتَمِعُونَ الْقَوْلَ فَيَتَّبِعُونَ اَحْسَنَهُ اُولٰٓئِكَ الَّذٖينَ هَدٰيهُمُ اللّٰهُ وَ اُولٰٓئِكَ هُمْ اُولُوا الْاَلْبَابِ

краткий смысл которого таков: “Те, которые, выслушав слова, следуют хорошим из них, а на плохие не смотрят – они обладатели разума, которых Аллах ведёт прямым путём”. – Для нас сейчас нужно во всём смотреть на хорошую сторону, на красивую грань и на дающий радость оборот, дабы бессмысленные, ненужные, вредные, давящие, неприятные и преходящие состояния, привлекая наше внимание, не занимали собой наши сердца. В “Восьмом Слове” два человека по-очереди зашли в некий сад. Счастливый из них, смотря на цветы того сада и на его красивые вещи, радостно отдыхает. Другой же, несчастный, хотя не в силах очистить его, обращает внимание на грязные и мерзкие вещи, от чего его тошнит, и вместо отдыха он испытывает томление, после чего уходит от туда. Так что стороны общественной жизни человечества, особенно “Медресе Юсуфа”, подобны некому саду. В них одновременно находятся и мерзкие, и красивые, и грустные, и радостные вещи. Разумен тот, кто занимаясь радостными и красивыми вещами, не придаёт значения тому что наводит тоску. Вместо жалоб и опасений благодарит и радуется.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых. Поскольку есть большая вероятность того, что завтрашняя ночь будет “Ночью Кадр”, то часть учёных–муджтахидов назначили её на эту ночь. Если на самом деле это и не так, но, поскольку народ считает эту ночь таковой, иншааллах, она удостоится принятия подобно настоящей “Ночи Кадр”.

Во-вторых. Я переживаю о покое наших братьев, находящихся в бурной шестой камере. Некая рука извне пытается вмешаться в жизнь тюрьмы и особенно той шестой камеры. Пусть они проявляют внимательность и осторожность, и ни во что не вмешиваются.

В-третьих. Отправили ли вы адвокату материалы для председателя суда? И Халиль Хильми, так как дело одно, является адвокатом не только Сабри, но и всех нас. Я так его воспринимаю. Пусть он оказывает всестороннюю помощь нашему первому адвокату в отношении всех нас.

В-четвёртых. Предисловие Садык Бея из Ташкёпру я отправил Сабри для снятия копии. Если он переписал, то отредактированную часть пусть отправит ему обратно. Одну новую копию пусть отправит мне. И у меня ещё есть одна копия стихов Садыка, если у вас нет, то я вам отправлю.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых. Поздравляем вас и ваших товарищей по заключению с праздником. Тех, кто поздравляет вас, я воспринимаю так, словно они поздравляют меня. И считайте, будто я, по случаю праздника, лично навестил всех вас, и сообщайте об этом остальным.

Во-вторых. С предупреждением беспричинно взорвавшейся моей печки из толстого железа, и с нашей полной серьёзностью и осторожностью, основанными на том предупреждении, прошлая мелкая буря уменьшилась в сто раз, и “порох не воспламенился”. Теперь уже моя фляга, снова без всякой причины рассыпавшись на мелкие кусочки, говорит о том, что нам опять нужно взяться за полную серьёзность, осторожность и выдержку. Согласно полученному мной некому духовному предостережению, скрытые лицемеры хотят использовать против религиозных людей немолящихся распутников и вероотступников–коммунистов, и они засунули свои щупальца даже сюда.

Одно маленькое примечание: Вчера я ощущал в своём сердце некую радость и счастье. Вдруг узнал, что мой младший брат, живущий в Нурсе, восемь месяцев назад отправил мне в Эмирдаг флягу мёда из тех краёв. И вчера этот мёд дошёл до меня. Я сказал: “Боже мой, скорее принесите мне его!”. Подождал, не принесли… Радость обратилась в гнев… Ту медовую флягу, имевшую для меня цену сотни фляг, отдали в чужие руки и отправили на базар, что стало причиной того, что она, ни с того ни с чего, разбилась. Немного того мёда, являющегося неким подарком села Нурс – места моего рождения – которое я не видел уже сорок восемь лет, я отправил вам в качестве праздничной сладости, дабы все мои братья, хотя бы по чуть-чуть попробовали его.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные и несокрушимые братья!

От всей души поздравляю вас с тем, что вы быстро исцелили мои раны. От этого сегодня ночью мне полностью полегчало. По сути “Медресет’уз-Зехра”, расширяясь, прививает в кругу “Нура” и распространяет истинную искренность, абсолютно самоотверженный отказ от эгоизма и полную скромность. Конечно, весьма незначительные и временные восприимчивость, нервозность и капризность не смогут разрушить тот сильный урок и те братские связи, и в этом отношении прекрасным наставником является “Сияние об искренности”. На сегодня самым нехорошим планом, задуманным для того, чтобы сильнее всего ударить и сотрясти нас и “Рисале-и Нур”, является тот, который построен на том, чтобы охладить отношения учеников “Нура” друг к другу, внушить им пресыщение и отделить друг от друга из-за разницы в характерах и взглядах. Хотя это были лишь очень мелкие капризы, однако волос, попавший в глаз причиняет такую же боль, как камень, попавший в голову. Поэтому моя фляга сообщила об этом, как о неком большом инциденте. Покойный Хафиз Али, незадолго до смерти жаловался на подобное этому маленькое положение, что с тех времён наверное сто раз приходило мне на память и огорчало меня.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

Возражения, написанные учениками, я отдал начальнику. Сказал, что: “Мы хотим отправить их вместе с концовкой моего обжалования в Управление по делам религии и в администрацию Уголовного Суда Анкары, оправдавшего нас и наши книги. А также хотим отправить в те две инстанции и “список ошибок и ответов”, но только если это можно сделать без огласки, лишь для ознакомления”. Он сказал “Можно”. Теперь скажите адвокату, чтобы он сделал несколько копий возражений учеников и два экземпляра списка.

И в Управление по делам религии ещё напишите: “И притесняемый Саид, и его невинные товарищи очень благодарны и необыкновенно признательны вашему управлению за прекрасный рапорт, отправленный вами в отношении них в Афьён, исполняя вашу необходимую обязанность защиты носителей религиозных знаний. Вообще, поскольку наше дело касается религии и науки, то прежде любого другого управления, а также прежде правосудия и полиции, оно касается Управления Религии. Поэтому мы и в Денизли, и в Афьёне прежде всего писали наши жалобы учёным этого управления.”

Саид Нурси

***

Мой дорогой, преданный брат, Ре’фет бей!

Из уважения к Славному Корану и ради права вашей с ним связи, и из почтения к вашему служению вере посредством “Рисале-и Нур”, длящемуся на протяжении двадцати лет, срочно откажитесь и избавьтесь от страшных обид друг на друга, внешне мелких, но, исходя из “щекотливости” нашего положения, являющихся очень болезненными, катастрофическими и представляющими собой большую помощь старающимся уничтожить нас скрытым лицемерам, что подобно искре, брошенной в пороховую бочку. Иначе, из-за одного грамма личного права, всем нам и служению Корану и вере будет причинено сто пудов вреда, что в данный момент весьма вероятно. Я клятвенно заверяю вас в том, что если один из вас нанесёт мне самое большое оскорбление и полностью растопчет моё личное достоинство, но от служения Корану и вере не откажется, то я прощу, примирюсь с ним и постараюсь не обижаться. Поскольку вы знаете, что наши враги стараются использовать самое ничтожное отчуждение между нами, то срочно помиритесь. Откажитесь от бессмысленных и очень вредных ломаний. Иначе, подобно некоторым из нас, таким, как Шемси, Шефик и Тевфик, внешне присоединившимся к нашим противникам, нанесёте некий большой вред и убыток нашему служению вере. Поскольку благосклонность Всевышнего до сих пор вместо одной радости давала нам многих других, то, иншааллах, она снова поспеет нам на помощь.

Саид Нурси

***

Мои дорогие, преданные братья!

Начальнику очень понравилось “Великое Знамение” и “Путеводитель”. Теперь он желает прочесть “Посох Мусы” и “Зульфикар”. Я пообещал, что дам ему их. Если здесь, в Афьёне, они есть, то закажите по одному экземпляру “Посоха Мусы”, “Зульфикара” (больших, в переплёте), “Путеводителя” и “Великого Знамения”.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых. Результат этого рапорта такой же, как и Денизлинского. Среди оправдания нас в отношении пунктов обвинения, для того, чтобы понравиться им и показать, что они не принадлежат к ученикам “Рисале-и Нур”, они с некими ваххабитскими взглядами научно покритиковали нас. Мне кажется, что этот рапорт пришёл сюда раньше обвинительного заключения, и некоторые пункты обвинения взяты из него. Так что наш список будет полным ответом и им. Как вы считаете? И что вы думаете насчёт нашего нового ответа, хорош ли он? Я написал его в большой спешке и находясь в расстроенном состоянии.

Во-вторых. До сих пор нами занимались под видом претензий к нашим личностям, некоторым незначительным личным письмам, обвиняя нас в организации сообщества и тариката. Теперь же изъяли книги “Сираджуннур” и “Худжумат-и Ситте”, привлекли к “Рисале-и Нур” внимание экспертов, что посредством интриг наших скрытых врагов стало неким нападением на “Рисале-и Нур”, являющийся причиной спокойствия этой страны. Поэтому, как это было уже много раз, точно, когда произошло это нападение, и когда я писал об этом, в этой области произошли два сильных землетрясения. Поддержав меня они сказали: “Писать об этом нет нужды”. И я больше не писал. И сегодня до меня дошли сведения о возникшей военной угрозе. Я же сказал об этом местному начальнику. До сих пор, как только происходили нападения на “Рисале-и Нур”, или гневалась земля, или появлялась угроза войны. Мы видели уже много событий, которые исключают возможность вмешательства в это случайности, и это было показано нами даже в судах. Значит в эти дни, когда я, не зная, сильно переживал за “Рисале-и Нур”, из-за завистливой критики экспертов и конфискации такого важного сборника, как “Сираджуннур”, эта книга, которая подобно приемлемой милостыне, служила средством для отвода бед, теперь скрылась под покровом завес, и тут же начались землетрясения и военные угрозы.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ,

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Не беспокойтесь, мы находимся под Божественным покровительством. За внешними трудностями стоит милость. Экспертов вынудили на некоторую критику. Конечно, их сердца стали учениками “Нура”.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные, несокрушимые, не беспокоящиеся, не возвращающиеся к бренному миру, оставив свою вечную жизнь, братья!

Оттого, что хотят в некоторой степени расширить наше дело, и придётся ещё немного остаться здесь, не печальтесь. Наоборот, будьте довольны, подобно мне. Поскольку жизнь не стоит на месте, а бежит к гибели, то в таких вот кельях она увековечивается плодами Иного мира. И ширится круг урока “Нура”. Например, ходжи из числа экспертов становятся вынуждены с полным вниманием прочесть “Сираджуннур”. И если мы сейчас выйдем, то есть вероятность, что нашему служению вере в некотором отношении будет нанесён ущерб. Хотя я лично переношу томления намного большие, чем ваши, но выходить не хочу. И вы тоже, насколько это возможно, постарайтесь привыкнуть к терпению, выдержке и к этому образу жизни, и ищите утешение в переписывании и чтении “Рисале-и Нур”.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых. Если находящиеся у меня два экземпляра списка, находящейся в конце нашей защиты и написанной новыми буквами, нужно отправить вместе с ответом в Управление религии и в Уголовный Суд Анкары, то я передам их вам. И одну копию ответа экспертам передайте в местный суд.

Во-вторых. То, что наше дело расширили, является благом. До сих пор, желая опустить нашу ценность, внешне показывали наше дело мелким и неважным, скрыто же придавали ему большое значение. Теперь данное положение, иншааллах, будет ещё более полезным и благодатным для служения Корану и вере.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых. Некоторые из нас, если бы они были на свободе, возможно отправились бы в этом году в хадж. Иншааллах, это наше намерение будет принято так, словно оно совершено на деле, и наше светлое служение вере в этом тоскливом положении принесёт нам большой саваб хаджа.

Во-вторых. Поскольку некоторые невнимательные люди не понимают смысла многократно повторяемых нами слов: «“Рисале-и Нур” – это очень сильное, истинное толкование Корана», – то я получил некое напоминание об изложении одной истины. Эта истина такова:

Толкования (тафсир) делятся на два вида:

Первый: Это всем известные толкования, которые излагают, объясняют и доказывают слова и обороты Корана, а также смысл его фраз.

Второй же вид: Мощными аргументами излагает, доказывает и объясняет содержащиеся в Коране истины веры. Этот вид имеет очень большую важность. Общеизвестные явные толкования порой содержат эту часть в неком сжатом виде. Однако “Рисале-и Нур” берёт за основу непосредственно этот второй вид, и является неким духовным толкованием, которое бесподобным образом заставляет замолчать упрямых философов.

В-третьих. Утром я должен был написать одну вещь, но оставил. Теперь вышло то же самое, секретарь Салим Бей дал разрешение, пусть завтра Хусрев с Тахири придут ко мне, чтобы написать обращение в Совет Министров.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ,

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Интересно, разве в стране мы и “Рисале-и Нур” являемся самыми вредными? Ведь каждый писатель свободно пишет, каждое объединение беспрепятственно проводит собрания. Между тем, если не будет религиозного воспитания, то мусульмане не получат ничего, кроме полной тирании и абсолютной коррупции. Потому что, как мусульманин до сих пор не становился ни настоящим иудеем, ни христианином, а скорее превращался в безбожника и полностью портился, также он не может быть и большевиком. Скорее станет анархистом и уже не сможет быть управляем, кроме как абсолютной тиранией. Мы же, ученики “Рисале-и Нур”, трудимся ради управления, общественного порядка и счастья отечества и народа. Против нас стоят безбожные анархисты, враги народа и родины. Правительство нам должно не мешать, а наоборот, полностью защищать и помогать.

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Во-первых. Освобождение таких распространителей “Нура”, как Ре’фет, Эдхем, Чалышканы и Бурхан, показывает, что распространение “Рисале-и Нур” не запрещено и суд не может этому препятствовать. И это является признаком того, что установлено отсутствие организации сообщества. И поскольку продление сроков по нашему делу привлекает к “Рисале-и Нур” внимание широкого круга общественности, является неким всеобщим приглашением к прочтению этих книг и неким официальным объявлением, подстёгивающим желание читать слышащих его нуждающихся, то это приносит нам и верующим людям пользу, стократно большую, нежели наши тяготы и ущерб. По сути, это является признаком того, что в такое время против самой страшной и всеобщей атаки нападающих по всей земле войск заблудших, этот святой урок, преподнесённый в таком виде, иншааллах, возымеет действие некой атомной бомбы.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья Ре’фет, Мехмед Фейзи и Сабри!

По причине одного сильного указания и духовного напоминания я вас очень прошу, чтобы из уважения к “Рисале-и Нур” и этому празднику, а также ради прав нашей старой дружбы вы постарались излечить нашу новую страшную рану. Потому что наши скрытые враги следуют двум планам: один из них – вероломно уничтожить меня; второй – охладить отношения между нами. В начале, посредством критики, возражений и обид против Хусрева отделить нас друг от друга. Я вам заявляю: если у Хусрева будет даже тысяча недостатков, то и тогда я боюсь быть против него. Потому что быть сейчас против него – значит быть непосредственно против “Рисале-и Нур” и против меня, и быть за тех, кто желает нас разбить. Что является таким великим предательством, от которого на меня обрушилось такое удивительное и беспричинное происшествие, как разрыв железа моей печки. И я убеждён, что последние мучения, которым я был подвергнут, пришли на мою голову из-за этой вашей бессмысленной и очень вредной несолидарности. Некая страшная рука вмешивается сюда, особенно в шестую (камеру). Не заставляйте меня плакать в этот праздник, срочно полностью и чистосердечно примиритесь.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Я хотел, чтобы сегодня освободили только лишь двух-трёх наших братьев. Однако Божественная благосклонность, покровительствующая нам, отложила это ради их же пользы. И это наше положение необходимо ещё около двадцати дней. Потому что находиться в этот праздник вместе нужно и для нас, и для “Рисале-и Нур”, и для нашего служения, и для нашего духовного и физического спокойствия, и для того, чтобы получить полную долю от молитв паломников, находящихся в хадже, и для спасения от конфискации книг “Рисале-и Нур”, отправленных в Анкару, и для увеличения числа тех, кто, огорчаясь за нас, привязывается к этим книгам, и для того чтобы доказать, что мы не согласились с сегодняшними великими ошибками и не присоединились к предателям родины, народа и религии.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Бессовестная, ошибочная и несправедливая критика экспертов, из-за ваххабитских идей не способная вынести серьёзной связи и одобрения в адрес “Рисале-и Нур” Имама Али (да будет доволен им Аллах), и, будучи под влиянием сомнений, в прошлом году заставивших вылить воду Замзама и в этом году запретить хадж, завистливо и несправедливо возразила против “Пятого Луча”. Сейчас, во время таких сомнений и опасений, для нас самым благополучным местом является тюрьма. Иншааллах, книги “Нура” заработают свободу и для нас, и для себя. Поскольку они в неком бесподобном виде, в весьма сложных условиях и перед очень многочисленными противниками в такой степени пробуждают к себе читательский интерес… и в тюрьме заставляют своих учеников весьма разнообразно трудиться для себя, и с Божественной благосклонностью не дают места для их разрозненности, то мы, будучи настолько убеждены в этом, обязаны не жаловаться, а благодарить. Моя стойкость против всех сильных тягот и томлений исходит от этой убеждённости. В Божественную обязанность я не вмешиваюсь.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Один из этих двух экземпляров мой, другой начальника. Сначала сверьте экземпляр начальника с тем, в котором есть записи моим почерком. Я, читая в этот раз “Великое Знамение”, увидел второй его раздел – до самого конца – и духовную беседу в конце его очень важными, и извлёк их них большую пользу. Для вашей пользы пусть один из вас читает, другой слушает. Нужно чтобы продолжалось редактирование и никто не остался без дела, пусть братья читают по-двое.

Во-вторых. Принадлежащий мне экземпляр “Десятого Слова”, тетрадь со здешними письмами и всё остальное пусть не останутся без дела. Следить за ними я поручил Джейлану.

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Когда я сейчас читал “Джальджалутию”, в сердце у меня возник вопрос: «Какова связь суры “Нун”, упоминаемой

ثُمَّ نُونْ на двадцать шестом уровне, в предложении

بِحَقِّ تَبَارَكَ ثُمَّ نُونٍ وَ سَائِلٍ со “Словом о предопределении”?». Читая начало этой суры, я увидел, что в аяте:

 نٓ وَالْقَلَمِ وَمَا يَسْطُرُونَ

“Нун. Клянусь письменной тростью и тем, что пишут” (Коран 68:1)

– слово ن (Нун) указывает на Свет, и на свет извечного знания, и на перо предопределения, являющееся основой, корнем, извечным источником и вечным учителем всех письменных приборов, описаний и книг. Значит, подобно указанию аята: وَالذَّارِيَاتِ на “Брошюру о частицах”, словоن также сильным указанием обращено на “Брошюру о Предопределении”.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные и несокрушимые братья!

Во-первых. По секрету:

 اَلْخَيْرُ فٖى مَا اخْتَارَهُ اللّٰهُ

“Благо в том, чего пожелал Аллах”

– в том, что рассмотрение нашего дела отложили, есть благо. Моё сердце и свобода “Рисале-и Нур” этого желали. Утешая друг друга и укрепляя духовную силу, с приятными беседами и обсуждениями, а также с чтением и переписыванием “Рисале-и Нур” вы сотрёте маленькую точку этих временных трудностей и, иншааллах, преуспеете в том, чтобы обернуть их для себя в милость и увековечить эти тленные часы…

Во-вторых. Поскольку наше празднование происходит во временном местопребывании судебной тюрьмы, то в качестве праздничной сладости я отправляю вам воду Замзам, принесённую мне героем Коньи Зубейром, и мёд из села Нурс, имеющий, на мой взгляд, большое значение. Налейте во флягу с мёдом воду и размешайте. Затем влейте туда Замзам и пейте на здоровье.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

С одной серьёзной стороны мне был задан серьёзный и глубокий по смыслу вопрос. У меня спросили: “Вы не являетесь организацией и три суда вас в этом отношении оправдали, а также это подтвердили власти шести вилайетов тем, что они следили за вами в течении двадцати лет и не трогали вас по этому вопросу, но при этом у учеников Нура есть такая необыкновенная связь, какой нет ни в одной организации и ни в одном комитете. Желаем объяснения этой загадки”.

Я же в ответ сказал: “Да, ученики Нура – не являются какой-либо организацией и особенно каким-либо сообществом или комитетом, организованным из политических, мирских, оппозиционных или личных соображений, и быть таковыми они не могут. Однако потомки прежних героев этой страны – миллионов патриотов Ислама, с радостью жертвовавших своими душами ради обретения степени шахидов – эти их сыновья и дочери унаследовали тот самоотверженный нрав, который заставляет их проявлять такую необыкновенную связь и который в Денизлинском суде этого их бессильного и бедного брата побудил сказать в отношении них: “За истину, ради которой пожертвовали головами миллионы героев, пусть будут отданы и наши головы!” – что было сказано от их имени и заставило суд одобрительно и удивлённо замолчать. Значит среди учеников Нура есть такие настоящие, искренние, ищущие лишь довольства Всевышнего и счастья Иного мира, позитивные патриоты, что такие ужасные комитеты, как масоны, коммунисты, разлагатели общества, атеисты, еретики и ташнаки, не найдя против них никакого средства, желают их сломать и разбить с помощью “резиновых” законов, вводя в заблуждение власти и правосудия. Иншааллах, ничего сделать они не смогут. Скорее, наоборот, станут причиной увеличения патриотов “Нура” и веры”.

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Изложу вам ответ на один вопрос, имевший место сорок лет назад и похожий на тот, что был задан вчера. В те старые времена ученики “Прежнего Саида” вместе со своим учителем имели между собой сильную связь, доходившую до степени самоотверженности, а потому “Прежний Саид” противостоял функционировавшим тогда в стороне Вана и Битлиса Ташнакским патриотам из Армянского комитета и в некоторой степени останавливал их. Однажды он раздобыл для своих учеников винтовки “маузер” и в его медресе, словно в солдатской казарме, винтовки стояли рядом с книгами. В это время туда пришёл один генерал, увидел это и сказал: “Это не медресе, а казарма”. В связи с Битлисскими событиями он решил перестраховаться и приказал забрать у нас оружие. Тогда у нас изъяли пятнадцать винтовок. Через месяц-два вспыхнула Мировая Война. Я взял свои винтовки обратно…

В общем, как бы там ни было, в связи с тем положением у меня спросили: “Армянский комитет, в котором есть страшные патриоты, вас боится. И, когда вы поднимаетесь на гору Эрек в Ване, эти их патриоты, опасаясь вас, рассеиваются и уходят в другие места. Интересно, какая у вас есть сила, что так происходит?”

Я же в ответ сказал: “Поскольку из-за тленной мирской жизни, ради временного благополучия крохотного противодействующего народа, эти армянские патриоты, стоящие против нас, проявляют такую необыкновенную самоотверженность. То, конечно, ученики, старающиеся ради вечной жизни и созидательной пользы очень большой святой исламской нации и убеждённые в том, что “смерть – одна”, от тех патриотов не отстанут (*). Если понадобится, то эту несомненную смерть и несколько сомнительных лет внешней жизни они с гордостью и без колебаний потратят ради миллионов лет жизни вечной и благополучия миллиардов своих единоверцев”.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные, верные и милосердные братья!

Вот уже два дня, как моя голова и нервы страдают от сильного насморка. В этом состоянии, когда я в некоторой степени нуждался во встрече с друзьями, дабы получить от них утешение и общение, эта поразительная изоляция и ужас одиночества сдавили мне грудь. Тогда в сердце возникла некая жалоба: “Почему происходят эти мучения, какова их польза для нашего служения?”

Вдруг, сегодня утром моему сердцу было напомнено: “Для вашего искреннего служения, ведущегося только лишь ради правды и истины, есть очень большая необходимость в том, чтобы вы прошли через это суровое испытание; чтобы досконально проверить вас: “Золото вы или медь?” – и поставить пробу; чтобы со всех сторон испытать вас бессовестной несправедливостью и, чтобы просеять вас через три-четыре сита, дабы стало ясно “нет ли у вас примеси и коварства ваших нафсов?”. И поэтому Божественное предопределение и милость Всевышнего позволяют этому быть. Потому что, по причине обнародования в условиях такого испытания, перед такими упрямыми, пристрастными и бессовестными противниками, каждый понял, что это служение в полной искренности исходит от правды и истины, и здесь нет никаких примесей хитрости, тщеславия, корысти и никаких ни мирских, ни потусторонних, ни личных выгод. Если бы это (служение) осталось за завесами, то ему могли бы приписать много разных домыслов. И уже простой верующий не был бы уверен и сказал бы: “Может нас вводят в заблуждение”. Также и учёные проявляли бы сомнение думая, что “может они это делают дабы набить себе цену и заработать доверие, подобно некоторым обладателям степеней”, – и не прониклись бы полным убеждением. Теперь же, после испытания, даже самый упрямый сомневающийся вынужден признать… Трудность у нас одна, выгод же тысяча!” Иншааллах…

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Мои дорогие, преданные братья!

Статья в газете об инциденте, произошедшем со мной в плену, наряду со строгими запретами, направленными на то, чтобы отвратить от нас народ, увеличила всеобщие симпатии к нам. Начальник охраны сказал, что три официальных лица, являющиеся сторонниками вероломства в отношении нас и особенно меня, вчера во дворе говорили: “Когда Саид появляется в окне, народ собирается и смотрит на него. Пусть не стоит у окна. Или переведите его в другую камеру”. Ничуть не переживайте, я решил терпеть все невзгоды. С вашими молитвами, bншааллах, эти невзгоды обратятся в радости.

Основа того инцидента в плену верна. Однако, поскольку у меня не было свидетелей, подробно изложить я его не мог. Лишь то, что группа собралась для исполнения смертного приговора, я не знал, но понял потом. И Русский Командующий, извиняясь, что-то сказал по-русски, но я его не понял. Значит бывший там и рассказавший об этом газете капитан-мусульманин понял, что командующий несколько раз повторил: “Прости, прости!”.

Братья, когда я занимаюсь “Рисале-и Нур”, мои томления уменьшаются. Значит, наша обязанность состоит в том, чтобы заниматься этими книгами и не придавать значения преходящим вещам, а также терпеть и благодарить Аллаха.

Саид Нурси

***

 

Прокурору, Председателю и членам суда г. Афьёна

В неизменном виде представляю вам девять основ, которые я для защиты своих прав представил суду г. Денизли.

Уже двадцать лет, как я оставил общественную жизнь, особенно такую официальную, скрупулёзную и политическую. Положение, которое нужно принять при таких обстоятельствах я не знаю и об этом не думаю, и если думаю, то это причиняет мне серьёзную боль. Однако в этой неупорядоченной моей защите и обращении, явившихся заключением и сутью ответов, данных на многочисленные, бессмысленные, бессистемные и повторяющиеся вопросы одной бессовестной личности в другом суде, могут иметься отступления от темы, ненужные повторения, беспорядочность, жёсткие выражения, способные настроить против нас, и обороты, противоречащие новым, неизвестным нам законам. Но поскольку это касается истины, то, ради истины, необходимо не обращать внимания на эти недостатки. Те мои обращения и защита касаются девяти основ.

Первая. Поскольку республиканская власть, по республиканскому же закону свободы совести, не преследует безбожников и распутников. То, конечно, она должна также не преследовать и религиозных и богобоязненных людей. И поскольку без религии ни один народ жить не может; и Азия, с точки зрения религии, на Европу не похожа; и Ислам, в отношении личной жизни и жизни вечной, не таков, как христианство, и неверующий мусульманин не может быть таким же, как другие неверующие. И для народа этой страны, который уже более тысячи лет освещает мир своей религиозностью, и, противостоя всему миру, героически защищает твёрдость своей религии, обучение истинам благочестия, религиозности и особенно веры вошли в образ некой естественной необходимости. И её место не удержит никакой прогресс и никакая культура, они не смогут заставить забыть об этой нужде. И, конечно, власть, правящая нардом этой страны, с точки зрения правосудия, законности и внутренней безопасности, “Рисале-и Нур” преследовать не может и не должна.

Вторая основа. Поскольку отвергать что-либо – это одно, а не применять на деле – совсем другое. И у каждой власти имеется яростная оппозиция. И под властью огнепоклонников бывают мусульмане, и в исламском правительстве Умара находились иудеи и христиане, и при каждой власти есть личная свобода тех, кто не мешает общественному спокойствию и управлению, и их никто не трогает, и власть смотрит на руки, а не на сердце. И поскольку тот, кто хочет вмешаться в общественный порядок, в управление и политику, в любом случае и несомненно будет связан с газетами и с мирскими происшествиями, чтобы знать о течениях, положениях и событиях, которые могут ему помочь и дабы не совершить ошибочных поступков. И “Рисале-и Нур” же запретил всё это своим ученикам в такой степени, что мои близкие друзья знают: за двадцать пять лет я не то, что не прочитал ни одной газеты, но даже не спросил, не поинтересовался и не подумал о них. Уже десять лет, как эти книги отвели меня от общественной жизни настолько, что, кроме поражения немцев и нашествия большевиков, я вообще ничего не слышал о ситуации и положениях в мире. И, конечно же, мудрость правления, законы политики и правила правосудия меня и подобных мне братьев преследовать не могут. И тот, кто к нам придирается, в любом случае делает это или по подозрению, или из неприязни, или из-за упрямства.

Третья основа. На прошлом суде один прокурор, придав ошибочный смысл “Пятому Лучу”, не ради закона, а скорее, из дружеских чувств к одной умершей личности, выражал в своих вопросах ненужные и бессмысленные возражения, по причине которых я был вынужден давать эти длинные нижеследующие разъяснения.

Во-первых, этот “Пятый Луч”, до тех пор, как он попал в руки властям, мы держали под запретом. И ни при одном обыске у нас его не нашли. И целью его является лишь спасение веры простого народа от сомнений и от отрицаний хадисов с переносным значением. На то, что касается этого мира он смотрит лишь косвенно, в третьей, четвёртой степени. И сообщения его верны. И он не борется с политиками и мирскими людьми, а просто сообщает. И не говорит о ком-то конкретно, но в неком общем виде излагает некоторые истины хадиса. Однако эти значительные истины полностью сошлись с одной страшной личностью этого века. И поэтому, считая, что это было написано только в этом году, на меня начались нападки. Но основа этой брошюры была написана ещё до моей службы в управлении Шейх-уль Ислама и спустя некоторое время была лишь отредактирована и введена в “Рисале-и Нур”. А было это так:

Сорок лет назад, за год до объявления свободы я приехал в Стамбул. В то время главнокомандующий японской армии задал учёным Ислама некоторые вопросы, касающиеся религии. С ними Стамбульские ходжи обратились ко мне. И в этой связи задали мне ещё много вопросов.

Например, они спросили про хадис, в котором говорится: “Перед концом света одна ужасная личность утром встанет и у неё на лбу будет написано:

هٰذَا كَافِر “Это неверный”. Я ответил так: “Некая поразительная личность встанет во главе этого народа и, поднявшись утром, наденет на голову шляпу и заставит это сделать других”.

На что они снова спросили: “Разве тот, кто её тогда наденет тоже станет неверным?”. Я ответил: “Шляпа сядет на голову и скажет не совершать саджда. Однако вера в той голове приведёт в саджда и эту шляпу, Иншаллах, сделает её мусульманской.”

Затем они спросили: “Когда та же личность будет пить воду, её рука прохудится, из чего станет понятно, что это Суфьян”. Я же сказал: “Есть такая поговорка, в которой говорится, что у очень расточительного человека рука дырявая. То есть, в его руках ничего не задерживается, всё утекает и исчезает. Так вот, этот ужасный человек, пристрастившись к спиртному, являющемуся некой водой, заболеет алкоголизмом и войдёт в бесконечное мотовство, и приучит к этому других.”

Затем один из них спросил: “Когда он умрёт, с некого обелиска в Стамбуле сатана закричит об этом на весь мир”. На что я ответил: “Эта новость распространится по телеграфу”. Однако через некоторое время я узнал о появлении радио и понял, что тот мой ответ был не полным. Через восемь лет, в управлении Шейх-уль Ислама, я сказал, что это будет слышно посредством радио, подобного сатане.

Затем они спросили насчёт стены Зулькарнайна, про яджудж маджудж, даббатуль арз, про Даджаля и нисхождение Исы (мир ему). Я же дал ответы на их вопросы. Некоторые из которых даже были написаны в моих старых книгах. Через некоторое время Мустафа Кемаль, посредством моего друга – бывшего губернатора Ванского вилайета – Тахсин Бея, в качестве награды за распространённую мною брошюру “Шесть шагов”, два раза вызвал меня шифровкой в Анкару. И я поехал туда. И хотя меня вместо Шейха Синуси, не знавшего курдский язык, назначили главным проповедником восточных вилайетов, с окладом в триста лир, а также депутатом и членом муфтията в управлении по делам религии, и вместе с тем доставили мне удовольствие исполнить мою старую обязанность и выделили мне, за подписью ста шестидесяти трёх депутатов из двухсот, сто пятьдесят тысяч банкнот на строительство восточного университета “Медресетуз-Зехра”, на который мне ещё Султан Решад выделял девятнадцать тысяч золотых лир, и фундамент которого я заложил в Ване,.. однако, в одном человеке я увидел часть признаков, о которых говорил в той основе “Пятого Луча”. Тогда мне пришлось оставить те очень важные обязанности. И со словами: “С этим человеком ничего не выйдет, противостоять ему не возможно”, – я отрёкся от этого мира, от политики и общественной жизни, и посвятил всё своё время лишь пути спасения веры. Однако некоторые несправедливые и бессовестные чиновники вынудили меня написать две-три брошюры, обращённые к этому миру.

Затем, в связи с вопросами некоторых людей насчёт хадисов переносного значения, сообщающих о времени перед концом света, я отредактировал и привёл в порядок ту свою старую брошюру. Она была названа “Пятый Луч из Рисале-и Нур”.

Номера частей “Рисале-и Нур” были даны им не в порядке их написания. Например, “Тридцатое Письмо” было написано раньше “Первого Письма”, и основа этого “Пятого Луча”, а также ещё некоторые части “Рисале-и Нур” были написаны раньше, чем сам “Рисале-и Нур”. Ну, как бы там ни было, на этот счёт скажу, что такие отступления от темы меня своими незаконными, ненужными и ошибочными вопросами вынудил делать один прокурор, охваченный дружескими чувствами к Мустафе Кемалю. В качестве примера я приведу некоторые его чисто личные, незаконные слова, произнесённые под прикрытием закона.

Он сказал: “Ты хоть немного раскаялся в том, что в “Пятом Луче” высмеиваешь его, словно он какой-то сосуд для водки и вина?”. Я же в ответ на его абсолютно бессмысленную, ошибочную одержимость и любовь к тому человеку, сказал:

― Победа и слава героической армии ему не принадлежит, лишь какая-то одна их часть может быть его. Также как если все трофеи, имущество и провизия войска будут отданы одному командующему, то это станет ужасной несправедливостью. Да, как он обвинил меня в нелюбви к тому бессовестному и полному недостатков человеку и чуть ли не сделал из меня предателя родины. Так и я обвиняю его в нелюбви к армии. Потому что он, отдав весь почёт и духовные трофеи тому своему другу, армию оставил бесславной. В действительности же позитивные вещи, блага и добро распределяются на коллектив, на армию, а негатив, недочёты и разрушения отдаются главе. Потому что существование какой-либо вещи возможно лишь с существованием всех условий и опор. Командующий же является лишь одним из тех условий. Небытие же той вещи и её разрушение происходит с небытием одного условия и с разрушением одной какой-либо опоры, с этим она исчезает, приходит в негодность. Это нехорошее может быть дано главе и начальнику. Блага и добро в основном являются позитивными и бытийными. Главы не могут стать их обладателями. Плохое же и недостатки относятся к разряду небытия и разрушения. Ответственным за них становится начальство. И когда истина и действительность таковы, если некий отряд одержит победу, кричать его командиру: “Молодец, Хасан-ага”; если же потерпит поражение, говорить отряду: “Тьфу!” – и выражать к нему презрение – то это будет полностью противоречить действительности. Точно также и тот, обвиняющий меня прокурор, в своей полностью противоре́чащей истине ошибке, выносил суждение будто бы во имя правосудия.

И вот ещё один пример точно такой же ошибки: “Незадолго до Первой Мировой Войны, когда я был в городе Ван, ко мне пришли одни религиозные и богобоязненные люди. Они сказали: “Среди некоторых командиров процветает неверие, помоги нам. Мы восстанем против этих начальников”.

Я же им сказал: “То зло и неверие относится только к подобным им командирам. Армия за них не ответственна. В этих Османском войске есть может быть сто тысяч святых. Против такой армии меч я не подниму, и помогать вам не буду”. Те люди ушли от меня и подняли меч… Так произошли безрезультатные Битлисские события. В скором времени взорвалась Первая Мировая Война. Та армия вступила в неё во имя религии, повела джихад. Сто тысяч шахидов в ней, взойдя на степень святых и подтвердив мои слова, своей кровью подписали приказы о своём назначении святыми. Как бы там ни было… Я был вынужден немного удлинить своё повествование. Потому что к этому меня подтолкнуло поразительное состояние одного прокурора, презрительно действовавшего против нас и “Рисале-и Нур”, с пристрастием и личными ошибочными чувствами стараясь якобы во имя истины правосудия,.. хотя её основной чертой является именно беспристрастность и отсутствие всякого постороннего влияния.

Четвёртая основа. Эскишехирский суд после четырёх месяцев исследований сотни брошюр и писем, из ста двадцати человек смог лишь пятнадцати дать наказание по шесть месяцев тюрьмы. И за пятнадцать слов, находящихся в одной-двух брошюрах из той сотни, он лишил меня свободы на год. По вопросам организации сообщества и тариката, а также ношения шляпы нас оправдали. Мы же отбыли это наказание. После чего, в Кастамону, при многократных обысках у нас ни разу не нашли чего-то, к чему можно было бы придраться. И задолго до этого, в Испарте, в руки властей попали все, без исключения, открытые и конфиденциальные части “Рисале-и Нур”. Через три месяца изучений они были возвращены владельцам. Спустя несколько лет все книги “Рисале-и Нур” два года лежали в судах Денизли и Анкары и были полностью возвращены нам. Поскольку действительность такова, значит тот, кто обвиняет меня и учеников “Рисале-и Нур” и, подобно тому прокурору, творит беззаконие во имя закона, и пристрастно, ненавистнически нас осуждает, конечно, прежде нас делает соучастником нашего преступления – если оно есть – и суд Эскишехира, и власть и полицию Кастамону, судебные власти Испарты, и суд Денизли, и уголовный суд Анкары. Потому что, если бы у нас была какая-то вина, то эти три-четыре органа власти не заметили её рядом с собой на протяжении долгого выслеживания, или же не придали ей значения, а следовательно, виновны больше нас. Между тем, если бы у нас было желание вмешаться в этот мир, то оно отдалось бы не как жужжание мухи, а как взрыв пушечного снаряда.

Да, обвинять в восемнадцатилетнем, никем не замеченном плетении мирских интриг человека, который свободно, мощно и проникновенно защищается перед военным трибуналом тридцать первого марта и противостоит гневу Мустафы Кемаля в президиуме, конечно, можно только из корысти. Мы так же, как возлагали надежду на прокурора Денизли, надеемся, что и прокурор Афьёна избавит нас от ненавистнических выпадов подобных людей и проявит истинное правосудие.

Пятая основа. Неким основным правилом учеников “Рисале-и Нур” является невмешательство, насколько это возможно, в политику, в дела властей и административные процессы. Потому что искреннего служения Корану для них достаточно вместо всего остального.

И среди настолько сильных течений, повелевающих сегодня, никто из ушедших в политику не в силах сохранить своей независимости и искренности. В любом случае одно из течений использует его действия в своих интересах, сделает его инструментом для своих мирских целей. И тем самым нарушится святость его служения. И в материальных конфликтах, по законам нынешнего века, коими являются превосходяще мощные насилие и угнетение, понадобится из-за ошибки одного человека раздавить многих его невинных сторонников. Иначе же оказаться побеждённым. И в глазах тех, кто ради этого мира оставил свою религию, или делает её инструментом в мирских интересах, святые истины Корана, которые не являются инструментом ни для чего, будут расценены, как некая политическая пропаганда. И в этих истинах есть свой урок для каждого слоя народа: для оппозиции и для сторонников, для чиновников и для простонародья, все они имеют в них нужду. Ученикам “Рисале-и Нур” же, для того чтобы сохранить полный нейтралитет, нужно полностью оставить политику и материальные конфликты и никоим образом в них не вмешиваться.

Шестая основа. В этой части из-за моих личных недостатков или недостатков некоторых братьев, на “Рисале-и Нур” нападать нельзя. Он связан непосредственно с Кораном, а Коран – с Великим Аршем. Кому по силам дотянуться до туда и оборвать эти мощные связи! И “Рисале-и Нур”, который по указанию тридцати трёх аятов Корана, по знаку трёх необыкновенных караматов Имама Али (да будет доволен им Аллах), и по ясному сообщению Гавса Азама (Гейляни.), принёс этой стране духовную и материальную благодать и совершил для неё необыкновенную службу, не ответственен за наши простые и личные изъяны, и не может, и не должен за них отвечать. Иначе же эта страна получит невосполнимый духовный и материальный ущерб.

Сатанинские планы и атаки на “Рисале-и Нур”, проворачиваемые некоторыми безбожниками из числа наших скрытых врагов, иншааллах, не достигнут успеха. Его ученики с другими не сравнятся, их не возможно разогнать и вынудить отказаться. С помощью Всевышнего они не победимы. Если бы Коран не запретил физическую защиту, то эти ученики, обретшие всеобщую благосклонность этого народа и находящиеся повсюду, не стали бы пачкаться такими мелкими и безрезультатными происшествиями, подобными событиям «Менемена» и «инцидента с Шейхом Саидом». Не дай Аллах, если их будут угнетать до степени явной вынужденности, то, конечно, скрытые безбожники и лицемеры тысячекратно пожалеют об этом.

Одним словом, поскольку мы не придираемся к миру мирских людей, то пусть и они не придираются к нашему Иному миру и к нашему служению вере.

Оставшееся неозвученным в суде Эскишехира, незапротоколированное и не записанное в моей защитительной речи одно старое воспоминание и интересный случай, связанный с моей защитой.

Там меня спросили: “Каковы твои взгляды относительно республиканского строя?” Я ответил: “Когда вы, за исключением председателя суда, ещё не появились на свет, я уже был религиозным республиканцем, подтверждением чему служит моя биография, находящаяся у вас в руках.” Вкратце суть той истории такова: в те времена я также, как и сейчас, находился в отшельничестве в одной пустой гробнице. Мне приносили похлёбку. Я же крошки из неё давал муравьям. Ел хлеб с бульоном. Те, кто об этом слышал, спросили у меня, что это значит. Я им сказал: “Эти племена муравьёв и пчёл являются республиканцами. Из уважения к этому республиканству я угостил крошками муравьёв”.

Тогда мне сказали: “Ты противоречишь праведникам раннего Ислама (саляф-и салихин)”. В ответ я сказал: “Каждый из Праведных Халифов был и Халифом и республиканским президентом. Сыддык-и Акбар (да будет доволен им Аллах), конечно, был для “Десяти обрадованных Раем сахабов” и для остальных сахабов своего рода президентом. Однако, это были не просто бессмысленные звания и фигуры, а президенты республики в религиозном значении, несущие истину справедливости и свободу в соответствии с Шариатом.”

Итак, о прокурор и члены суда! Вы обвиняете меня вопреки идее, которую я несу уже более пятидесяти лет. Если вы спрашиваете о светской республике, то я так понимаю, что смысл “светская” означает нейтральная. То есть, это такая власть, которая, согласно закону свободы совести, как не мешает безбожникам и распутникам, так не мешает и религиозным и богобоязненным людям. Вот уже десять лет – а теперь уже двадцать – как я отошёл от общественной и политической жизни. Какое положение обрела сейчас республиканская власть я не знаю. Да упасёт Аллах, если она вошла в такой образ, что в пользу безбожия издаёт и принимает законы, делающие преступниками тех, кто усердствует ради веры и Иного мира, то я безо всякого колебания заявляю и напоминаю: “Даже если бы у меня была тысяча душ, я готов пожертвовать ими ради веры и Иного мира, делайте что хотите. Моё последнее словно

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ ”  “Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!” (Коран 3:173). И в ответ на ваше несправедливое осуждение меня на казнь или на тяжёлое наказание, я хочу сказать следующее: “Согласно твёрдым открытиям “Рисале-и Нур”, я не подвергаюсь казни, а наоборот, освобождаюсь, уходя в мир счастья и света. И, так как вас, эй несчастные, притесняющие нас в пользу заблуждения, я вижу и знаю осуждёнными на вечную казнь и на бесконечное одиночное заключение, то готов отпустить свою душу с абсолютно спокойным сердцем, полностью отмщённым…”

Седьмая основа. Афьёнский суд, опираясь на поверхностные расследования в других местах, рассматривал нас, как некое политическое cообщество. На что мы отвечаем:

Во-первых, если человек, по свидетельству всех, кто с ним дружил, уже больше девятнадцати лет не читал ни одной газеты, не слушал и не спрашивал о них, и, кроме поражения немцев и ужаса, посеянного коммунистами, в течение вот уже десяти лет и пяти месяцев ничего не знал о мировой войне и даже не интересовался ей, то, конечно, у такого человека нет с политикой абсолютно никаких связей и с политическими сообществами он никак не связан.

Во-вторых, все сто тридцать частей “Рисале-и Нур” на виду. То, что Эскишехирский суд понял, что в них нет никаких мирских целей, а только истины веры, и не стал к ним придираться, за исключением одной-двух брошюр; и то, что Денизлинский суд не придрался ни к одной из них; и что среди большого Кастамону за восемь лет постоянной слежки полиция не нашла никого, кроме двух моих помощников и ещё трёх человек, кого можно было бы обвинять (в связях со мной) – всё это твёрдо доказывает, что ученики “Рисале-и Нур” ни в каком отношении не являются политическим сообществом. Если же в обвинении говорится об обществе, объединённом верой и потусторонними целями, то на это мы ответим так: “Если студентов университетов или какой-либо класс населения назвать неким обществом, то таким видом общества можно назвать и нас.” Если же вы назовёте нас обществом, которое из религиозных чувств нарушает внутреннюю безопасность, то против этого мы говорим: “За эти двадцать последних лет, бывших настолько бурными, ученики “Рисале-и Нур” нигде, ни разу и ни коим образом не поставили безопасность страны под угрозу и ни властями, ни судами ни разу не были отмечены их попытки сделать это, что полностью опровергает эти обвинения.”

Если же дадите нам название некого общества, которое по причине усиления религиозных чувств, может повредить безопасности страны в будущем, то против этого мы скажем следующее:

“Во-первых, все проповедники, во главе с Управлением по делам религии, занимаются тем же служением.

Во-вторых, в первой основе были изложены доказательства того, что ученики “Рисале-и Нур” не то, что не повредят безопасности и спокойствию, а наоборот, всеми силами и убеждённостью стараются и будут стараться уберечь народ от анархии и обеспечить эти самые внутренние спокойствие и безопасность.

Да, мы – некое общество. Наша цель и программа – спасти в первую очередь себя, а затем наш народ от вечной казни и нескончаемого загробного одиночного заключения. А также уберечь наших соотечественников от анархии и распущенности, и подобными броне истинами “Рисале-и Нур” защитить себя от безбожия, являющегося средством уничтожения обеих наших жизней.”

Восьмая основа. Опираясь на недостаточные и поверхностные исследования, проведённые в других местах и говорящие, мол: “В этих брошюрах порой встречаются задевающие фразы”, – нас пытаются здесь обвинить. Против этого мы говорим:

— Поскольку нашей целью является вера и Иной мир, а не конфликт с мирскими людьми. И поскольку эти весьма незначительные замечания, встречающиеся лишь в одной-двух брошюрах, являются не намеренными, скорее, мы просто натолкнулись на них, двигаясь к своей цели. То, конечно, они не могут иметь смысл какой-то политической неприязни. И поскольку вероятное – одно, а произошедшее – другое, то обвинения в наш адрес, гласящие: не “нанесли вред спокойствию”, а “могут нанести”, – настолько же бессмысленны, как обвинения каждого в том, что он может убить человека. И поскольку на протяжении двадцати лет и Эскишехир, и Кастамону, и Испарта, и Денизли, при строжайших исследованиях и обысках не смогли найти в тысячах брошюр и писем у двадцати тысяч человек ничего, что действительно составило бы какую-то вину; и Эскишехирский суд, поскольку не смог ничего найти, был вынужден посредством одной “резиновой” статьи закона возложить на нас ответственность за одну-единственную маленькую брошюрку, тем самым практически обвинив всех, кто преподаёт уроки религии, и из сотни человек лишь пятнадцати смог дать сроки по шесть месяцев. Интересно, если такого же, как мы, человека взять из вас и изучить его двадцать личных писем, написанных им за год, то разве в них не найдётся двадцать фраз, которые бы его стеснили и за которые его можно было бы осудить? Между тем у нас, среди двадцати тысяч экземпляров брошюр и писем, взятых для проверки у двадцати тысячи человек, даже тех двадцати фраз, за которые нас действительно можно было бы осудить, не нашлось. Из чего видно, что целью “Рисале-и Нур” является только лишь и только Иной мир. С этим миром у него никаких отношений нет.

Девятая основа. Подобно материалам, отмеченным в обвинительном заключении справедливым прокурором г. Денизли, основанным на бессовестных и поверхностных протоколах из других мест, по подтверждению увиденного нами на допросе в Афьёнском суде, против нас здесь имеются те же самые материалы, недатированные письма и некоторые моменты, имеющиеся лишь в четырёх-пяти из ста тридцати брошюр и ранее уже бывшие поводом для нашего обвинения, взятые из переписки двадцатилетней, пятнадцатилетней и десятилетней давности, и из “Пятого Луча”, в отношении которого есть твёрдый ответ в третьей основе и во втором вопросе обвинения; и все эти письма и брошюры, прошли через изучение Эскишехирским судом, понесли наказание и получили амнистию, и были оправданы в Денизли. Интересно, разве возможно, чтобы некий человек, который во время событий Тридцать первого марта, возле военного министерства одной лишь речью привёл к подчинению восемь батальонов, не слушавших ни Шейх-уль Ислама, ни учёных, старался бы – согласно протоколу – восемь лет и смог бы увлечь за собой лишь двадцать-тридцать человек? Например, в большом Кастамону смог обмануть только пятерых? Так, в том городе вынули из-под поленницы дров все мои конфиденциальные и неконфиденциальные труды и, после трёх месяцев их изучения не нашли в том большом Кастамону никого, кроме Фейзи, Эмина, Хильми, Тауфика и Садыка. Этих пятерых же арестовали за то, что они чисто ради Аллаха прислуживали мне, а также взяли трёх братьев и ещё трёх-четырёх человек из Эмирдага, где я жил три с половиной года. Если бы я делал то, о чём говорится в том поверхностном протоколе, то смог бы повести за собой не пять-десять человек, а пятьсот, или даже пятьсот тысяч.

Покажу два-три примера многочисленных ошибок, имеющихся в тех протоколах, о которых я говорил в Денизлинском суде:

Оттого что мы, основываясь на исламской традиции, действующей со времён “Века счастья” и до сей поры, составили подобный большому “Эн’аму” сборник из сотен аятов Корана, каждый из которых является отдельным источником “Рисале-и Нур”, нас обвинили в том, что мы вносим искажения в религию.

И хотя за “Брошюру о женском покрытии” я уже отсидел год в тюрьме и держал её под запретом, и, как было отмечено в протоколе, она была спрятана под дровами, меня хотят обвинить так, словно она была написана и распространена в этом году. И моя естественная, необходимая, сделанная в общем виде и запрещённая мной к распространению критика в написанном сорок лет назад разъяснении одной истины хадиса, показавшей ошибки известной умершей личности, которая умолкла, не в силах что-либо ответить на мои возражения ей в президиуме правительства, сейчас с ловкостью была приспособлена прокурором в качестве причины привлечения нас к ответственности. Но разве можно ради памяти об одном умершем человеке, связи которого с властью оборвались, пренебрегать законами правосудия, являющимися своего рода памятью о государстве и народе, а также неким проявлением власти Всевышнего!?

И закон о свободе совести, который среди основ республиканского правления мы сделали для себя самой большой опорой и с которым себя защищаем, повернули против нас, сделав его поводом для нашего обвинения. Будто бы мы выступали против этой основы.

И по причине того, что в одной брошюре я критиковал недостатки и грехи цивилизации, в протоколах мне были приписаны такие вещи, которых я не смог даже вообразить: словно я не приемлю использования радио(*), самолётов и поездов, чем выступаю против современного прогресса.

Итак, иншааллах, на основе этих примеров Афьёнский суд, подобно справедливым и совестливым прокурору и суду Денизли, покажет, насколько это дело противоречит справедливости и не придаст значения воображениям составителей тех протоколов.

И что самое удивительное, в одном месте я сказал: “Когда за такие великие дары Всевышнего, как самолёт, паровоз и радио необходимо ответить великой благодарностью, человечество не ответило, и с самолётов ему на головы посыпались бомбы. И радио является таким великим даром Аллаха, за который нужно благодарить так, чтобы оно стало неким всеобщим миллионоязыким хафизом Корана, который дал бы услышать Коран всем людям на земле. И рассказывая в “Двадцатом Слове” о скрытых указаниях Корана на чудеса цивилизации, я сказал об одном аяте, который указывает на то, что неверные посредством паровоза побеждают мир Ислама. И когда я подталкивал исламский мир к этим чудесам, на прошлом суде некоторые прокуроры обвинили меня в том, что я выступаю против таких средств современного прогресса, как паровоз, самолёт и радио.

И безо всякого на то основания один человек, исходя из второго названия “Рисале-и Нур” – “Рисалетун-Нур”, сказал, что это: “Некое послание от света Корана, то есть некое вдохновение, и некий наследник Пророчества, исполняющий обязанности шариата”. В одном обвинительном заключении, с ошибочным смыслом из другого источника, написали, будто “Рисале-и Нур – это некий посланник”, сделав это одной из причин нашего обвинения.

И в нашей защите мы в двадцати местах твёрдыми доводами доказали, что религию, Коран и “Рисале-и Нур” мы не можем сделать инструментом для получения даже всего мира, и они не могут быть применены для этого. И на царство этого мира мы не променяем даже одну их истину. И это на деле так. За двадцать лет мы доказали эти слова тысячи раз. Между тем, в ходе допроса в Афьёне и в обвинительном заключении, на основании других протоколов, нас обвиняют в том, что наши замыслы и старания якобы направлены на то, чтобы проворачивать мирские интриги, бежать за недобрыми мирскими стремлениями и, опуская святость религии, делать её инструментом в получении низменных целей. А в таком случае, я и мы всеми силами говорим:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ

“Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!” (Коран 3:173).

Саид Нурси

* * *

---

* Примечание: Там я говорил, что за такой великий дар Аллаха, как радио нужно возносить великую благодарность – читать по нему Коран, дабы дать его услышать людям всей земли и сделать атмосферу неким хафизом Корана.

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Дополнение к возражению на обвинение Афьёнского суда

Это возражение обращено не к денизлинским суду и прокурору, но к враждебным и мнительным чиновникам, которые по ошибочным и недостаточным протоколам составленным прокурорами Испарты и Инеболу, написали против нас поразительное обвинительное заключение.

Во-первых, абсолютно безосновательное навешивание невинным и совершено не связанным с политикой ученикам “Рисале-и Нур” ярлыка некого политического сообщества, которое нам и в голову не приходило, и отдание под суд бедняг, вошедших в этот круг с мыслями лишь о вере и ином мире, обвиняя их в том, что они являются распространителями и активистами этого сообщества, или в том, что они читали “Рисале-и Нур” для себя и для других, или переписывали его, является весьма далёким от самой сути справедливости и правосудия, твёрдым доказательством чего служит следующее: Когда доктор Дузи, пишущий против Корана, и другие безбожники, читающие его вредоносные произведения, согласно закону свободы мысли и совести преступниками не считаются, читать и писать “Рисале-и Нур”, который подобно солнцу показывает истины Корана и веры тем, кто их любит и очень в них нуждается, сочтено преступлением. И среди сотни брошюр поводом для обвинений стали лишь несколько фраз, содержащихся в двух-трёх брошюрах, которые, чтобы их не поняли ошибочно, я держал конфиденциальными и не разрешал распространять. Между тем, эти брошюры – за исключением одной – были как положено изучены Эскишехирским судом. Что же касается той одной, то я дал твёрдые ответы и в моем обращении, и в возражении, и в Эскишехирском суде в двадцати отношениях твёрдо доказал, что “В наших руках есть свет, дубины политики нет”. Но несмотря на все это, те бессовестные прокуроры, словно распространяя три-четыре фразы трёх конфиденциальных, не распространяемых брошюр на все книги “Рисале-и Нур”, называют преступниками всех, кто эти книги читал и писал, а меня обвиняют в «выступлении против властей».

Я, приводя в свидетели всех моих близких и видевшихся со мной друзей, клятвенно заверяю, что уже больше десяти лет, за исключением двух начальников, одного депутата и губернатора Кастамону, я совершенно не знаю и не хотел узнать, кто стоит у власти, какие там сейчас министры, командующие, чиновники и депутаты. Интересно, разве возможно, чтобы человек не знал тех, с кем он борется, и не интересовался, кто они? Друзья ли, враги ли? Не придал бы значения этому? Из данных положений становится ясно, что кто-то умышлено изобретает безосновательные поводы для того, чтобы меня, во что бы то ни стало, осудить и наказать.

Поскольку ситуация такова, то я, не этому суду, а тем бессовестным хочу сказать: Даже на самое тяжёлое наказание, которым вы можете меня наказать, я не дам и ломаного гроша, и оно меня совершенно не волнует. Потому что я стою в дверях могилы, мне семьдесят лет. Два-три года такой невинно угнетённой жизни поменять на степень шахида – для меня является великим счастьем. С тысячами доказательств “Рисале-и Нур” у меня твёрдая вера в то, что смерть для нас является справкой об освобождении. Если даже будет казнь, то один час тягот станет для нас ключом к вечному счастью и милости. Однако вы, эй бессовестные, ради безбожия сбивающие с толку правосудие и заставляющие власть беспричинно заниматься нами! Дрожите и твёрдо знайте, что вы осуждаетесь на вечную казнь и на вечное одиночное заключение. Мы видим, что вам за нас отмщено сполна. Нам даже жаль вас. Да, суть смерти, сотни раз опустошавшая этот город на кладбище, конечно, желает чего-то большего, нежели жизнь. И спасение от её казни представляет собой самую большую, самую важную и самую необходимую, твёрдую и неизбежную человеческую нужду, стоящую выше любой проблемы. Так что даже глупцы поймут, насколько виноватыми делают себя те, кто по пустым мотивам обвиняют помогающий найти то спасение тысячами доказательств “Рисале-и Нур” и его учеников, обретших это спасение для себя.

Есть три положения, обманывающих этих бессовестных людей и заставляющих их подозревать нас в организации некого политического сообщества, что противоречит реальности:

Первое: то, что с давних пор мои ученики по-братски сильно привязаны ко мне, даёт подозрение, что мы – некое сообщество.

Второе: поскольку некоторые ученики “Рисале-и Нур” действовали как все мусульманские общины, находящиеся повсюду, дозволенные республиканскими законами, и которым никто не мешает, то их посчитали неким сообществом. Однако, эти несколько, трое-четверо учеников желали не какого-то там сообщества, а искреннего братства и сплоченности ради Иного мира в служении вере.

Третье: поскольку те бессовестные осознают себя находящимися в заблуждении и в преклонении перед дольным миром, то, найдя для себя удобными некоторые государственные законы, они думают следующее: “В любом случае, Саид и его товарищи являются противниками нас и тех законов, которые позволяют наши цивилизованные греховные услады. А в таком случае – они некое оппозиционное политическое сообщество”.

Я же говорю:

— Эй несчастные! Если бы мир был вечным, а человек остался бы в нём навсегда, и его обязанности касались бы только политики, то может тогда в вашей клевете и был бы какой-то смысл. И если бы я делал своё дело посредством политики, то в сотне брошюр вы бы нашли не несколько, а тысячу политических и оппозиционных фраз. И, если представить невероятное, и мы бы также, как вы, всеми силами старались ради мирских целей, удовольствий и политики – во что даже дьявол не пытается никого заставить поверить, и чего никто не примет… Да даже если бы это было так, то и тогда: поскольку за двадцать лет с нами не было ни одного инцидента, а власть следит за руками, но не за сердцем; и у каждой власти есть непримиримая оппозиция… Конечно, и тогда по законам правосудия вы нас осудить не можете. Моё последнее слово:

حَسْبِىَ اللّٰهُ لَٓا اِلٰهَ اِلَّا هُوَ عَلَيْهِ تَوَكَّلْتُ وَهُوَ رَبُّ الْعَرْشِ الْعَظٖيمِ

“Довольно мне Аллаха, нет божества, кроме Него, на Него я положился, ведь Он – Господь Великого Престола!” (Коран 9:129)

Саид Нурси

* * *

Несмотря на то, что после оправдания в Денизли, я три года жил в одиночестве и вдали от политики это новое происшествие, приведшее в результате к Афьёнскому заключению, в десяти отношениях является незаконным.

Первое. Тот, у кого есть хоть частица совести, поймёт насколько незаконно вновь, словно некие вредные листовки, посягать на “Рисале-и Нур”, не смотря на то, что его два года внимательно изучали три суда, три экспертные комиссии, семь инстанций Анкары и органы юстиции, и при этом все они единодушно оправдали все до единой книги и Саида, вместе с семидесяти пятью его товарищами, и не дали им даже одного дня наказания.

Второе. Те, у кого есть хоть частица разума, понимают, насколько противоречит закону совершаемое притеснение по отношению к человеку, у которого (ради мирской политики) взломав замок провели обыск и не нашли ничего, кроме молитв на арабском языке и двух плакатов о вере на стене, и это совершается несмотря на то, что он три с половиной года после оправдания живёт в Эмирдаге в одиночестве, закрывает двери снаружи на замок, а изнутри на засов и без особой необходимости не принимает к себе ни кого, а также оставил писательскую деятельность, которую вёл двадцать лет, и больше ни чего не пишет.

Третье. Когда по подтверждению в суде семидесяти свидетелей того, что человек, который семь лет ничего не знал и не спрашивал о Второй Мировой Войне, а теперь уже десять лет пребывает в том же состоянии, и уже двадцать пять лет не читает и не слушает ни одной газеты, и тридцать лет назад сказав

 اَعُوذُ بِاللّٰهِ مِنَ الشَّيْطَانِ وَ السِّيَاسَةِ‌

“Ищу прибежища у Аллаха от сатаны и политики!”

всеми силами сторонится политики, и не смотря на то, что уже двадцать два года переносит тягостные мучения, однако, чтобы не привлекать к себе внимание политиков и не вмешиваться в их дела, ни разу не обращался к властям ради своего покоя. Так разве соответствует хоть какому-то закону то, чтобы к нему, как к страшному политику (как к политическому интригану) вламывались в дом, где он живёт один, и когда он сильно болен, причиняли его душе жестокие мучения? Тот, у кого есть хоть частица совести, будет огорчён таким положением.

Четвёртое. Если человека, который был арестован по подозрению в организации сообщества и тариката после шести месяцев расследований оправдал Эскишехирский Суд, при том, что один большой начальник, из личной неприязни, настроил против него некоторых лиц правосудия; и только лишь, сделав поводом одну маленькую часть “Рисале-и Нур”, коей является “Брошюра о женском покрытии”, не по закону, а по личному убеждению совести, десяти из ста двадцати учеников было дано наказание, сроком по шесть месяцев, четыре из которых они уже просидели во время следствия, итого оставаясь в тюрьме после суда полтора месяца; и через десять лет уже Денизлинский суд, вновь девять месяцев, по таким же подозрениям в организации общества и тариката, досконально изучал все его письма и работы; и при этом пять сундуков с книгами были отправлены в Уголовный Суд Анкары, и все эти книги и письма два года находились под пристальным изучением Судов Анкары и Денизли, но при всём при этом, те суды единодушно вынесли оправдательный приговор по всем тем обвинениям(*), и все те книги и письма были возвращены владельцам, а Саид и его друзья были полностью оправданы. То тот, чья человечность ещё не погибла, знает, насколько противозаконно смотреть на этого человека, как на организатора политического сообщества и обвинять его в политических интригах, настраивая против него чиновников юстиции.

---

* Примечание: Основой и целью «Рисале-и Нур» являются истины Корана и истинная вера. Поэтому три суда оправдали его в отношении (приписываемого ему) тариката. И за эти двадцать лет ни один человек не сказал: «Саид дал мне тарикат». И принципы, которые более тысячи лет объединяли большинство предков этой нации, не могут быть причиной обвинения. И скрытые лицемеры не смогут, навешав истинам Ислама ярлык тариката, обвинить в создании его тех, кто победоносно противостоит нападающим на религию этого народа. Общество же – это некое исламское братство, основанное на Ином мире. И три суда постановили, что оно не является политическим. Оправдали его в этом отношении.

Пятое. Исходя из принципа сострадания, являющегося основой “Рисале-и Нур”, чтобы не причинить вреда кому-либо невинному, я не то что не выступаю против притесняющих меня преступников, но даже не могу проклинать их. Даже когда я пребываю в гневе на некоторых грешных, а скорее, безбожных тиранов, наиболее сильно и с неприязнью притесняющих меня, это сострадание запрещает мне отвечать им не то что физически, но даже проклятиями. Потому что у этого жестокого деспота есть либо такие старые бедолаги, как его отец и мать, либо такие невинные создания, как дети. И, чтобы материальный или духовный удар не пришёлся по этим нескольким невиновным людям, я не выступаю против тех жестоких тиранов, а порой даже прощаю их.

Итак, по причине этой тайны сострадания, я категорически не выхожу против администрации и общественного порядка, и всем своим товарищам так настоятельно рекомендую это, что некоторые честные полицейские трёх вилайетов признались: “Эти ученики “Рисале-и Нур” – некая духовная полиция, они охраняют общественный порядок”. И при том, что эти их слова подтверждают тысячи свидетелей, двадцать лет жизни и то, что среди тысяч учеников Нура полиция не зарегистрировала ни одного инцидента, интересно, как закон позволяет вламываться в дом этого бедного человека, как к какому-то бунтовщику и бессовестному комитетчику, совершать в отношении него бессовестное вероломство и, не найдя у него ничего запретного, будто бы совершившего сотню преступлений, забирать у него даже Коран и висящие на стене плакаты, словно это какие-то вредные листовки?

Шестое. Если человек тридцать лет назад, по благосклонности Всевышнего – да вознесётся Ему бесконечная хвала – со светом Корана понял, насколько вредны, бессмысленны и бесполезны временная слава и почёт, самолюбивое бахвальство и честолюбие этого мира; и с той поры, всеми силами борясь со своими страстями, насколько возможно старается со смирением отбросить самолюбие и не заниматься притворством и показухой, о чём твёрдо знают и свидетельствуют те, кто ему помогал или был другом; и если он уже двадцать лет, в отличие от всех остальных, всеми силами избегает нравящихся каждому чрезмерно хорошего мнения в свой адрес, народных симпатий и восхвалений своей личности, а также осознания себя обладателем некой духовной степени; и, отвергая хорошее мнение о себе своих близких братьев и, обижая этих своих искренних друзей, в ответ на их письма разрушает их чрезмерно хорошее мнение о себе и опровергает их похвалы, показывая себя лишённым достоинств и придавая все достоинства толкованию Корана произведению “Рисале-и Нур” и духовной личности всех учеников Нура, себя же считает простым служителем, что доказывает отсутствие у него старания привлечь к себе симпатии, нежелание их и отвержение; и если при этом некоторые его друзья из дальних мест, питая к нему хорошее мнение и восхваляя, без его согласия придали ему некую степень, и один незнакомый ему проповедник (ваиз) из окрестностей Кутахьи что-то сказал про него, то разве какой-то закон может вменить это в вину, так что потребовалось отправлять к этому бедному, больному, очень старому и одинокому человеку сыщиков и, словно он совершил великое преступление, взламывать дверь в его жилище, при этом не найдя ничего, кроме его молитв и плакатов?! Разве в этом мире какой-нибудь закон и политика позволяют такое нападение?

Седьмое. И когда в это время есть столько бурных зарубежных и внутренних партийных течений, и имеются все условия для того, чтобы в полной мере воспользоваться этим обстоятельством, то есть вместо нескольких товарищей сделать своими сторонниками тысячи дипломатов; этот человек, только для того, чтобы не вмешиваться в политику, не повредить искренности, не привлекать к себе внимание властей и не заниматься этим миром, пишет своим друзьям: “Берегитесь, не примыкайте к течениям… не входите в политику… не касайтесь общественного порядка”. И за это его уклонение два течения нанесли ему вред. Старое – из опасения, новое же – говоря: “Он нам не помогает”, – причинив ему за это много неприятностей. Но, не смотря на это, он, совершенно не вмешиваясь в этот мир мирских людей, занимается своей вечной жизнью и за двадцать два года не написал даже одного письма своему родному брату, живущему на родине, в селении Нурс, а также своим друзьям, живущим в этом вилайете (области) за двадцать лет не написал даже десяти писем. И какой же закон позволяет настолько препятствовать этому его занятию?!

И, хотя по закону свободы слова никто не препятствует распространению очень вредных для страны, народа и нравственности книг безбожников и коммунистов, интересно, какой закон, какая совесть и какая справедливость позволяет, словно вредоносные издания, собирать и отдавать под суд такие книги, как “Посох Мусы” и “Зульфикар”, в которых три суда не нашли ничего предосудительного и которые уже двадцать лет трудятся ради общественной жизни, порядка и нравственности этой страны и народа, и действенным образом стараются вернуть и укрепить братские и дружеские чувства исламского мира к этому народу, являющиеся его истинной точкой опоры, и которые по приказу Министра Внутренних Дел, с намерением критики, три месяца изучались богословами Управления по делам религии, после чего, наоборот, были названы ценными произведениями и с полным одобрением поставлены в библиотеку Управления?..

Восьмое. Если человек после двадцати лет мучительной и беспричинной ссылки, получив свободу, не отправился в места, где он родился и где у него есть тысячи родственников и друзей, а предпочёл чужбину и одиночество – дабы не соприкасаться с этим миром, общественной жизнью и политикой – и, оставив очень большое благо молитвы с общиной в мечети, предпочитает сидеть дома в одиночестве, то есть, находится в таком духовном состоянии, в котором не желает народного уважения; и, по свидетельству двадцати последних лет его жизни, а также по подтверждению сотен тысяч ценных людей турецкого народа, предпочитает одного богобоязненного, религиозного турка многим безразличным к религии курдам; и даже в суде доказавший, что такого сильно верующего турецкого брата, как Хафиз Али, не променяет даже на сто курдов; и, для того, чтобы не видеть почтения и уважения в свой адрес, не встречается с людьми без особой необходимости и не ходит в мечеть, и вот уже сорок лет всеми своими силами и произведениями трудится ради исламского братства и любви между мусульманами; и не отвечает злом своим яростным врагам, и даже, не отвлекаясь на них, не проклинает их. Так какой же закон позволяет вести против этого человека официальную вероломную пропаганду, говоря, чтобы отпугнуть от него друзей: “Он курд, а вы турки, он шафиит, а вы ханафиты”, – какая польза есть в том, чтобы отпугивать и отвращать от него народ? И когда он уже двадцать лет и в двух судах не принуждался к смене фасона одеяния, и при том уже половина армии не одевает европейские шапки, то какой закон и какая польза позволяют насильно принуждать этого отшельника надевать на голову шляпу?!

Девятое. Это очень важно(*) и мощно… Однако, поскольку касается политики, то я молчу.

Десятое. Это тоже недозволительное ни по какому закону и не имеющее никакой пользы, основанное только лишь на беспочвенных подозрениях и раздувании из мухи слона, не входящее ни в какие рамки нападение. Опять же, чтобы не касаться политики, на которую мы не можем смотреть согласно нашим принципам, промолчу и на это. В ответ на такие, в десяти отношениях незаконные действия, мы лишь скажем:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ

“Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!” (Коран 3:173)

Саид Нурси

***

Несколько заявлений в адрес суда, полиции и властей города Афьён

Первое. То, что большинство пророков появились на Востоке, в Азии, а большинство философов – на Западе, в Европе, – это некое указание извечного предопределения на то, что в Азии преобладает религия, философия же занимает второе место. Основываясь на этом знаке судьбы, тот, кто держит бразды правления в Азии, если и не будет религиозным, то не должен мешать тем, кто трудится на пользу религии. Скорее он должен их поддерживать.

Второе. Мудрый Коран является разумом головы этого Земного шара и его мышлением. Если, да упасёт Аллах, Коран выйдет из головы Земли, то она сойдёт с ума, и весьма вероятно, что эта, оставшаяся без ума, голова столкнётся с другой планетой и послужит причиной наступления Конца Света. Да, Коран – это некая цепь, некая вервь Аллаха, связующая небеса и землю. Она хранит эту Землю надёжнее, чем всемирное тяготение. Итак, “Рисале-и Нур”, являющийся истинным и сильным тафсиром Славного Корана, – это некий великий дар Всевышнего и негасимое Кораническое чудо, которое в этом столетии, в этой стране и для этого народа показывает своё влияние вот уже двадцать лет. Власти должны не то, что не мешать ему и не отвращать от него учеников, а скорее защищать и поощрять его чтение.

Третье. Основываясь на том, что среди верующих все вновь приходящие помогают ушедшим в прошлое своими просьбами об их прощении и тем, что даруют им свои благодеяния, в Денизлинском Суде я сказал:

― Если на Великом Суде вам и тем, кто хотел осудить и замучить учеников “Рисале-и Нур”, служащих истинам Корана, миллиарды истцов из верующих людей предъявят такую претензию: “Не смотря на то, что по закону свободы вы снисходительно смотрели и не мешали издательствам безбожников и коммунистов, а также обществам, плодящим анархию, почему тогда тюрьмами и притеснениями старались замучить учеников “Рисале-и Нур”, стремящихся спасти свою родину и народ от анархии, безбожия и аморальности, а своих соотечественников – от вечной казни?” – что на это вы им ответите? И мы тоже спрашиваем у вас об этом!” – Тогда те совестливые и справедливые люди нас оправдали, чем показали справедливость правосудия.

---

* Примечание: То, что в мусульманских странах живут христиане и иудеи и то, что в христианских и прочих странах живут мусульмане, показывает, что оппозиции, которая на деле не вмешивается в общественный порядок и управление, по закону препятствовать нельзя. И вероятность не может стать причиной ответственности. Иначе, поскольку любой может убить человека, нужно будет отдать под суд каждого.

Четвёртое. Я ожидал, что или Анкара, или Афьён на допросе – в отношении очень важных проблем, поскольку “Рисале-и Нур” служит для их решения – устроят со мной своего рода совещание с вопросами и ответами. Да, признаком того, что “Рисале-и Нур” является для народа этой страны самым простым способом и сильным средством обретения старой дружбы и любви, расположения и духовной поддержки трёхсот пятидесяти миллионов мусульман, является следующее:

В этом году в Благородной Мекке один весьма большой ученый перевёл большие сборники “Рисале-и Нур” на арабский и индийский языки и отправил их в Индию и Аравию. При этом он сказал: “Подобно тому, как турецкая нация старается укрепить исламское единство и братство, являющиеся нашей самой мощной точкой опоры, также и в религии и вере она постоянно находится впереди, что показывают книги “Рисале-и Нур””.

И я ждал, что меня спросят: “На какой степени находится влияние книг “Рисале-и Нур” против коммунистической опасности, погружающей нашу страну в пучину анархии, и каким образом эти книги смогут защитить нашу благословенную родину от этого ужасного течения?” – И когда налицо необходимость задать такие гороподобные вопросы, здесь из-за каких-то не имеющих важности даже на крылышко мухи, мелких, личных вопросов, за которые нет никакой ответственности и, раздутых клеветой недоброжелателей, в этих тяжёлых обстоятельствах я испытал такое мучение, которого не испытывал за всю свою жизнь. И в трёх судах мы отвечали и были оправданы за точно такие же неважные и личные вопросы, по поводу которых нам задавались здесь бессмысленные вопросы.

Пятое. С “Рисале-и Нур” бороться нельзя, он не может быть побеждён. Уже на протяжении двадцати лет он заставляет умолкнуть самых упрямых философов. Словно солнце он показывает истины веры. Правящим этой страной следует воспользоваться его силой.

Шестое. Если меня погубят за недостатки моей ничего не значимой личности и разными предательствами подорвут в глазах общества мою репутацию, то книгам “Рисале-и Нур” это не повредит, скорее наоборот, в некотором отношении это даст им силу. Потому что постоянные языки сотни тысяч его экземпляров не замолчат, они будут говорить вместо одного моего тленного языка. И, иншааллах, как это было до сих пор, искренние ученики “Рисале-и Нур” тысячами своих сильных языков пронесут эту святую и всеобщую светлую обязанность до самого Конца Света.

Седьмое. Как мы заявили и показали тому доказательства на прошлом суде: наши скрытые враги и наши официальные и неофициальные противники, которые вводят власть в заблуждение, сеют насчёт нас сомнения среди некоторых чиновников и направляют против нас правосудие – они или весьма скверным образом обманулись, или были обмануты, или являются очень коварными мятежниками, действующими в пользу анархии, или же представляют собой неких безбожных интриганов, вероломно борющихся против Ислама и истин Корана. И для того, чтобы напасть на нас они назвали абсолютный деспотизм республикой, абсолютное вероотступничество сделали режимом, культурой назвали полное распутство и законом диктатуру безбожного произвола, чем доставили нам страдания, ввели в заблуждение власть и заставили бесполезно заниматься нами правосудие. Препоручая их каре Всемогущего Карающего Аллаха, для того, чтобы защитить себя от их зла, мы укрываемся в крепости аята:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ

“Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!” (Коран 3:173).

Восьмое. В прошлом году русские отправили в Хадж много паломников, посредством них делая пропаганду, мол «русские больше других наций уважают Коран», пытаясь тем самым настроить исламский мир, с точки зрения религиозности, против религиозного народа этой страны. Но в то же время в Досточтимой Мекке и в Светлой Медине, в Благородном Дамаске, в Египте и в Алеппо, с одобрения ученых, частично распространились большие сборники “Рисале-и Нур”, которые разрушили эту коммунистическую пропаганду, а также показали исламскому миру, что турецкая нация со своими братьями, как и раньше, сохраняет религию и Коран, и для других мусульман является неким религиозным старшим братом, а также неким героическим командиром на службе Корана. Интересно, если это ценное служение “Рисале-и Нур” народу будет встречено такими истязаниями, то разве это не прогневает Землю?

Девятое. Краткий вывод одного вопроса, объяснение и доказательство которого находится в Денизлинской защитительной речи.

Один ужасный командир своей гениальностью и сообразительностью присвоил себе позитивные действия армии, а свои негативные поступки отдал ей, чем число благодеяний и званий победителей, равное количеству рядовых той армии, убавил до одного, а приписав свои проступки армии, словно умножил их на количество тех солдат. Поскольку это является ужасной несправедливостью и противоречием действительности, я, основываясь на одном разъяснённом мной сорок лет назад хадисе, давшем пощёчину той личности, на прошлом суде сказал одному нападавшему на нас прокурору: “Правда, с сообщением хадиса я его осаживаю, однако сохраняю честь армии и оберегаю от больших ошибок. Ты же из-за одного своего друга опускаешь в ничто и разрушаешь достоинства и честь армии, являющейся знаменосцем Корана и неким героическим командиром исламского мира”. Иншааллах, благодаря этим словам этот прокурор устыдился и избавился от своей ошибки.

Десятое. Поскольку обязанностью правосудия является сохранение справедливости и прав каждого обращающегося к нему, в независимости от его положения, делая это лишь ради истины, то, основываясь на этом, Имам Али (да будет доволен им Аллах), будучи халифом, судился с одним иудеем, сидя вместе с ним в зале суда. И однажды некий судебный глава увидел, что судебный пристав, отрубая по-закону руку одному бессовестному вору, разозлился на него. В ту же минуту он уволил этого пристава и с большим сожалением сказал: “До сих пор те, кто во имя правосудия так примешивал свои чувства, сделали очень много несправедливости”. Да, тот, кто исполняет решение закона, если и не будет жалеть осуждённого, то и не должен на него гневаться. Если разгневается – станет несправедливым. И даже тот, кто в гневе убьёт, верша возмездие за убийство, сам станет неким убийцей.

Итак, поскольку в суде повелевает такая чистая и беспристрастная истина; и не смотря на то, что три суда вынесли нам оправдательный приговор и девяносто процентов этого народа считают учеников “Рисале-и Нур” безвредными и полезными для общества и страны, о чем свидетельствует очень много признаков, здесь же против этих ни в чем не повинных учеников “Рисале-и Нур”, очень нуждающихся в утешении и в проявлении к ним справедливости, творится вероломство и производятся очень жестокие, злобные действия. Мы, решив в ответ на всякое бедствие и вероломство проявлять терпение и стойкость, молча препоручаем это Аллаху и говорим: “Может быть и в этом есть какое-то благо”. Однако, поскольку подобные действия в отношении таких невинных бедняг, производимые из-за какой-то мнительности и доносов недоброжелателей, становятся причиной пришествия бедствий, то я испугался и вынужден был об этом написать. Вообще, если в этом деле и есть чья-то вина, то только моя. Эти бедолаги помогали мне только лишь ради своей веры и вечной жизни, желая обрести довольство Всевышнего. И когда они достойны очень многих похвал, такие действия против них «разозлили» даже зиму.

И что удивительно, в этот раз снова все делается главным образом из-за подозрений в организации сообщества. Между тем три суда исследовали эту сторону и оправдали нас, и притом ни суды, ни полиция, ни эксперты не нашли между нами никаких признаков какого-то сообщества, которое нам можно было бы поставить в вину… Среди учеников “Рисале-и Нур” есть лишь некое братство ради Иного мира, подобное тому, которое бывает между учениками одного учителя или студентами университета или между стремящимися заучить Коран на уроках, даваемых неким хафизом. Если кто-то назовёт это сообществом и попытается с этим нас обвинить, то он должен будет смотреть как на политические сообщества на всех предпринимателей, студентов и священнослужителей. Поэтому я не вижу необходимости защищать тех, кто из-за таких безосновательных и бессмысленных обвинений попал здесь в тюрьму.

Только лишь, как мы уже три раза защищали “Рисале-и Нур”, который весьма взаимосвязан и с этой страной, и с исламским миром, и который принёс этим землям и этому народу очень много благодати и пользы, так и сейчас нет никакой причины, которая смогла бы воспрепятствовать мне использовать ту же самую защиту, и ни один закон, и никакая политика его не запретят и не смогут запретить.

Да, мы – общество, и такое общество, в которое каждый век входит триста пятьдесят миллионов членов. И каждый день они пять раз с полным уважением показывают намазом свою с ним связь и служение. По священной программе аята:

 اِنَّمَا الْمُؤْمِنُونَ اِخْوَةٌ

“Воистину, все верующие — братья” (Коран 49:10)

– они своими молитвами и духовными приобретениями спешат друг другу на помощь. Так вот, мы входим в это священное и величественное общество. И наша особая обязанность состоит в том, чтобы в реальном виде объяснить верующим людям истины веры Благородного Корана и спасти себя и их от вечной казни и от нескончаемого загробного одиночного заключения. С другими мирскими, политическими и интриганскими сообществами и комитетами, а также с какими-то беспочвенными и бессмысленными тайными сообществами, в создании которых нас обвиняют, мы абсолютно никак не связаны, и не опустимся до этого. И уже четыре суда, после кропотливейших разбирательств, нас в этом отношении оправдали.

Саид Нурси

***

Дополнение к возражению защиты и приложение, поданные в шесть инстанций Анкары и в Афьёнский Уголовный Суд

Сообщаю Афьёнскому суду следующее:

С меня хватит, терпения и выдержки у меня не осталось. Вместе с тем, что уже двадцать два года на меня, находящегося в беспричинной ссылке, давят постоянной слежкой, полной изоляцией и одиночным заключением, хотя шесть судов не нашли в сотне книг “Рисале-и Нур” ничего, что могло бы послужить причиной обвинения, кроме каких-то двух-трёх пунктов, лишь из-за подозрений и используя вероятное вместо фактического, три раза незаконно бросать нас в тюрьму, нанося ученикам “Рисале-и Нур” ущерб на сотни тысяч лир – является жестокостью, примеров которой в мире ещё не было. И конечно, будущее и его поколения – в очень сильном виде – вспомнят проклятиями тиранов, ставших этому причиной, а также и на Страшном Суде эти угнетатели будут брошены в нижайшую степень ада, в чём мы твёрдо уверены, и поэтому, в некоторой степени найдя утешение, мы до сих пор молча терпели всё это. Иначе же мы вполне могли бы защитить свои права.

Так на протяжении пятнадцати лет шесть судов исследовали все книги и письма “Рисале-и Нур”, написанные за двадцать лет. И пять из тех судов ни к чему не придрались, выразив тем самым наше полное оправдание. Только лишь Эскишехирский суд, посредством одного гибкого закона прицепился к нескольким словам маленькой брошюры о “Покрытии женщин” и сделал их поводом для того, чтобы слегка нас наказать. Да и тогда, после кассационного суда, я в качестве только лишь одного примера беззакония, в своём письме в Анкару официально заявил: “Если некий человек, следующий действовавшим на протяжении тысячи трёхсот пятидесяти лет принципам наших предков, когда-то давно, основываясь на едином мнении и решении трёхсот пятидесяти тысяч толкований, защищаясь в ответ на возражения и якобы “цивилизованную” критику одного безбожника, разъяснил аят Корана о покрытии женщин, который в течении тысячи трёхсот пятидесяти лет своим священным законом повелевает и даёт урок неизменного и сильного обычая Ислама для трёхсот пятидесяти миллионов его последователей, то если в этом мире есть справедливость, то конечно, она отменит наказание и приговор, данный тому человеку за это толкование, и сотрёт это странное пятно с лица правосудия этого исламского государства”, – после чего я показал это письмо бывшему там прокурору. Он прочитал и, ужаснувшись, сказал: “Прошу вас, в этом нет необходимости. Срок у вас маленький, и к тому же осталось совсем немного. Нет никакой нужды подавать это”.

Итак, подобно этому примеру, конечно вы поняли все те многие странности, изложенные мной в возражении и защите, представленные вам и инстанциям Анкары. Я надеюсь и прошу Афьёнский суд, чтобы он дал полную свободу “Рисале-и Нур”, который служит на пользу этой страны и народа, неся им благодать подобно целой армии. Ждём этого от вас во имя истины справедливости. Иначе, с уходом пяти-десяти моих братьев, попавших в тюрьму из-за связи со мной, я вас извещаю о том, что у меня появилась одна мысль, толкающая меня на совершение какого-либо проступка, за который положено самое суровое наказание, дабы мне попрощаться с такой жизнью. А именно:

В то время, когда для благополучия народа и пользы страны имеется большая необходимость в том, чтобы власть оказывала мне полное покровительство и помощь, гонения на меня показывают, что борющийся со мной вот уже сорок лет один тайный безбожный комитет и присоединившаяся сейчас к нему часть комитета коммунистов, прибрав к рукам некоторые важные официальные посты, выходят против меня. Власть же этого или не знает, или это позволяет, многие признаки чего внушают мне тревогу.

Господин Председатель! С Вашего позволения задам один вопрос. Почему, когда я абсолютно не вмешиваюсь в политику, те, кто ею занимается лишили меня всех гражданских прав, всех прав на свободу, а может даже и права на жизнь? Даже, как будто я совершил сотню преступлений, мне запретили общаться с моими очень внимательными братьями, верно служащими мне и старающимися защитить меня от зла моих тайных врагов, которые, когда я три с половиной месяца нахожусь в полной изоляции, покушаются на мою жизнь и уже одиннадцать раз меня отравили. И когда я стар, болен и нахожусь на чужбине, меня лишили даже изучения моих благих и безвредных книг, к которым я в моём одиночестве обрёл постоянную привязанность!?

Я много обращался к прокурору, чтобы он дал мне хоть одну мою книгу. Но он, хоть и обещал, не дал. Принудив меня сидеть без дела, одного в большой, закрытой и холодной камере, вместо того, чтобы проявлять ко мне дружелюбие и давать утешение, настраивают служителей и чиновников, соприкасающихся со мной, смотреть на меня почти что враждебно. Один маленький пример этого таков: Я написал одно обращение к начальнику тюрьмы, к прокурору и председателю суда. Отправил его одному брату, чтобы он переписал его новыми буквами, которых я не знаю. Он это сделал и отдал им. И, словно тем самым я совершил какое-то большое преступление, мои окна забили. И мне мешает дым, одно окно забить я не дал. Но теперь забили и его. И, хотя по тюремным правилам человека можно держать в изоляции только пятнадцать дней, меня держат в полной изоляции уже три с половиной месяца, не давая мне общаться ни с одним моим товарищем. И больше трёх месяцев назад мне показали написанное против меня обвинительное заключение, содержащее сорок страниц. Поскольку новых букв не знаю, плохо себя чувствую и мой почерк очень неразборчив, то я очень просил, чтобы из моих учеников мне разрешили взять двух человек, знающих мой язык, которые бы прочитали мне это обвинительное заключение и записали моё возражение. Но разрешения мне не дали. Сказали: “Пусть придёт адвокат и прочитает”. Однако после не пустили и его. Лишь одному моему брату сказали: “Перепиши это старыми буквами и отдай ему”. Между тем переписать эти сорок страниц можно лишь за шесть-семь дней. Растянуть одночасовое дело до шести-семи дней, думая при этом: “Лишь бы никто с ним не общался”, – является каким-то страшным насилием, а вместе с тем лишением меня всех прав на защиту. В этом мире так не обращаются даже с человеком, совершившим сотню преступлений и достойным виселицы. Действительно я, поскольку не знаю никакой причины этих невероятных пыток, очень мучаюсь. Мне сказали, что председатель суда – человек справедливый и сострадательный. Основываясь на этом убеждении я, пробуя первый и последний раз, написал в вашу инстанцию эту жалобу и просьбу.

Находящийся в полной изоляции,

больной и опечаленный

Саид Нурси

***

В обвинении в отношении меня имеется четыре основы

Первая основа. Будто у меня есть бахвальство и себялюбие, и я считаю себя муджаддидом.

Я же всеми силами это отвергаю. И все братья засвидетельствуют, что я абсолютно не принимаю приписывание мне всего, что касается Махди. Даже в Денизли эксперты сказали: “Если Саид заявит о том, что он – Махди, то все его ученики это примут”. На что Саид, в своём возражении ответил: “Я не являюсь Сеййидом, Махди же будет Сеййидом”, – чем опроверг их заявления.

Вторая основа. Тайное издание и распространение.

Пусть скрытые враги не придают этому ошибочный смысл. Это не касается политики и вмешательства в общественное спокойствие этого мира. И пусть они не делают каким-то поводом для этого множительную машину со старыми буквами. Пощёчину же от Рисале-и Нур” Мустафе Кемалю(*) рассмотрели шесть судов и инстанции Анкары, ничего против не сказали и оправдали нас. Вместе с “Пятым лучом” вернули нам все наши книги. И его недостатки показаны для того, чтобы сберечь почёт армии. Нелюбовь к одному человеку ради восхищённого прославления армии.

---

* Примечание: Придав в обвинительном заключении ложный смысл, некоторая часть караматов “Нура”, имеющая образ пощёчин, была воспринята, как повод для обвинения. Будто беды, подобные землетрясениям, приходящие во время нападений на “Рисале-и Нур”, являются пощёчинами от “Рисале-и Нур”. Нет, да простит Аллах!.. Мы так не говорили и не писали. Наоборот, во многих местах мы аргументировано сказали: “Рисале-и Нур”, словно приемлемая Аллахом милостыня, является средством отвода бед. Когда на него нападают, он скрывается. Беды же, найдя удобный момент, приходят на нашу голову. Да, по свидетельству и подтверждению тысяч учеников “Нура”, есть сотни случаев и происшествий, которые не могут быть случайностью, совпадающих с теми событиями, а также которым соответствуют многочисленные указания Корана, и даже некоторые из них показали себя во время судов, что даёт нам твёрдое убеждение в том, что эти совпадения являются неким Божественным даром, указывающим на приемлемость “Рисале-и Нур”, а также это некие чудеса (караматы), связанные с Кораном.

Третья. Странные же обвинения в том, что якобы я: “Поощряю нарушение общественного порядка”, опровергаются тем, что за двадцать лет среди сотни тысяч учеников “Нура” и сотни тысяч экземпляров “Рисале-и Нур” шесть судов и полиция десяти вилайетов не заметили ничего, чтобы касалось нарушения общественного порядка и внутренней безопасности. Что касается нескольких маловажных пунктов, имеющихся в этом новом обвинении, на которые уже много раз был дан ответ в трёх судах, оправдавших нас по тем же самым пунктам, то снова отвечать на них считаю бессмысленным. Обвинять нас по этим вопросам это всё равно, что обвинять суды Анкары, Денизли и Эскишехира, а потому ответ на них я оставляю им. И кроме этого есть ещё два-три пункта:

Первый. Хотя суд Денизли и уголовный суд Анкары, после двух лет кропотливейших разбирательств, оправдали нас и вернули все наши книги, здесь, подогнав два-три пункта “Пятого Луча” под одного умершего и ушедшего из этого мира командующего, вменяют их нам в вину. Мы же в ответ на это говорим: “Никакой закон не может считать виной общую и справедливую критику, которую можно подогнать против какой-то ушедшей со смертью личностью, связь которой с властью оборвалась.”

И из общего смысла толкования сторона обвинения ловко извлекла часть, подходящую тому командующему и подогнала её под него. Если некий смысл, который может понять лишь один человек из ста, имеется в брошюре, которая при этом держится в тайне и конфиденциальна, то никакой закон не сможет вменять это в вину. И к тому же эта брошюра в необыкновенном виде разъясняет толкование хадисов с переносным значением. Поскольку это разъяснение было дано тридцать-сорок лет назад, и на его рекомендации в течении трёх лет трём судам и вашему суду, и шести инстанциям Анкары, в моих не встретивших критики защитительных речах и обжаловании были даны твёрдые ответы, то совпадение истины, излагаемой хадисом, с одной полной недостатков личностью ни по какому закону преступлением считаться не может.

И критика той личности говорит о том, что благо преобразований, внутри которых она находилась и стала причиной проявившихся в них отрицательных моментов, не принадлежит только лишь ей. У неё в том благе есть лишь какая-то часть. Критиковать эту личность за её недостатки, конечно, преступлением не является, а также и нельзя назвать это нападками на реформы. И разве можно считать преступлением нелюбовь к человеку, который вечный символ чести этой героической нации и самый большой символ её служения Корану и борьбе за веру, подобный бриллианту этого мира, и самый великий и редкий сувенир её клинков – мечеть Ая-Софью – превратил в дом идолов, а здание Управления по делам религии – в девичий лицей?

Второй пункт, ставший причиной обвинения.

Хотя уже три суда по нему нас оправдали, и хотя, при том, что Шейх-уль Ислам для джиннов и людей Зембилли Али Эфенди сказал: “Одевать на голову шляпу абсолютно не позволительно даже в шутку”, а вместе с тем и все другие шейхульисламы и все исламские учёные не дали на это разрешения; когда простые верующие оказались вынуждены её одевать и из-за отсутствия разрешения тех больших учёных попали в опасность (то есть оказались перед выбором: или оставить религию, или не подчиниться), разъясняя сорок лет назад необыкновенное изложение одного хадиса, одна идея “Пятого луча”, сказав: “Шляпа сядет на голову и скажет: “Не поклоняйся!”. Однако вера в той голове заставит поклоняться и эту шляпу, Иншааллах, сделает её мусульманской” – спасла тех простых верующих от неподчинения и восстания, а также от того, чтобы они по своей воле оставили свою веру и религию… и при том, что никакой закон не принуждает к таким вещам отшельников… и за двадцать лет власти шести вилайетов одевать её меня не заставляли; и её не вынуждены одевать ни чиновники в своих учреждениях, ни женщины, ни дети, ни те, кто в мечети, ни большинство сельских жителей; и сейчас она официально убрана из армейского обмундирования; и вязанные головные уборы и береты не запрещены в большинстве вилайетов, всё же не ношение её показано причиной обвинения и меня, и моих братьев. Интересно, есть ли в этом мире хоть какой-то закон, хоть какая-то польза, хоть какой-то устой, которые бы посчитали это бессмысленное обвинение преступлением?

Третья причина обвинения. Подстрекательство к нарушению общественного порядка в городе Эмирдаг. Против этого наши возражения таковы:

Во-первых, против этого обвинения я без изменения предъявляю своё никем не опровергнутое возражение, поданное этому суду, а также шести инстанциям Анкары.

Во-вторых, по свидетельству всех, кто общался со мной в Эмирдаге, и по подтверждению населения и полиции этого города, после оправдания я, уединившись, всеми силами избегал вмешательства в мирскую политику. И даже оставил написание книг и переписку. Написал лишь два пункта, касающиеся повторений Корана и ангелов, и больше ничего. А также раз в неделю отправлял одно письмо в какое-либо место для поддержки учеников “Нура”. Даже своему младшему брату, являющемуся муфтием, двадцать лет бывшему моим учеником, очень переживающему за меня и поздравляющему с праздниками, я за три года написал лишь три-четыре письма. А другому своему брату, находящемуся на моей родине, за двадцать лет я вовсе ничего не написал. Но не смотря на это, (прокурор), обвинив меня в нарушении общественного покоя и с ловкостью обновив “старую песню”, говорит мол: “Он выступает против реформ”. В ответ на это мы говорим: То, что за двадцать лет из двадцати тысяч, а может и из ста тысяч человек, с интересом читающих и принимающих двадцать тысяч экземпляров “Рисале-и Нур”, шестью судами и полицией десяти вилайетов ни один не был замечен ни в одном случае нарушения общественного порядка, показывает, что в отношении нас (обвинение) рассматривает одну вероятность из многих тысяч, как явное происшествие. Между тем, даже если вероятность будет одна из двух или трёх, но улик при этом не будет, то никакой вины быть не может. И не то, что с одной вероятностью из тысяч, а скорее, каждый человек, и даже нападающий на нас прокурор может убить многих людей. И из-за анархизма и коммунизма может повредить безопасности и нарушить общественный порядок. Следовательно, использование вместо реальных происшествий таких невозможных и крайних вероятностей является предательством против правосудия и закона.

И у каждой власти есть оппозиция. Если противостояние только лишь идейное, то оно не является преступлением. Власть смотрит на руки, а не на сердце. И особенно, если человек безвредно служит и приносит большую пользу родине и народу, после чего не вмешивается в общественную жизнь и вынужден жить в полной изоляции, и его произведения встречены в самых важных исламских центрах с полными одобрением и восхвалением(*), то мы опасаемся, что те, кто бросает в его адрес такие странные и безосновательные обвинения, сами того не зная, используются в деле распространения анархии и даже коммунизма.

По некоторым признакам я понял, что наши скрытые враги, с намерением опустить ценность “Рисале-и Нур”, сеют подозрения о притязаниях на звание Махди, несущих в себе некий политический привкус, и изыскивают разные беспочвенные поводы, чтобы заявить о том, что “Рисале-и Нур” является неким инструментом для этих притязаний. И скорее всего все мучения, которым я был подвергнут, являются следствием этих подозрений. Я же тем скрытым несправедливым врагам и тем, кто их слушает говорю:

— Да простит и да убережёт от этого Аллах!.. Моя семидесяти пятилетняя жизнь, особенно последние её тридцать лет, а также сто тридцать брошюр “Рисале-и Нур” и тысячи моих товарищей свидетельствуют о том, что никогда я не преступил границ дозволенного настолько, чтобы делать истины веры инструментом для обретения моей личностью какого-то славного и почётного положения.

Да, ученики “Нура” знают, и в судах я показал доказательства того, что не то, чтобы обретать для себя какую-либо степень, славу, почёт и известность, и посредством них зарабатывать себе потусторонний и духовный уровень, а скорее, для того, чтобы всей своей убеждённостью и силой служить для укрепления веры верующих людей, я готов пожертвовать не то что своей мирской жизнью и её тленными положениями, но, если понадобится, готов отдать ради этого и свою загробную жизнь с её вечными потусторонними степенями. И даже, если потребуется, готов оставить Рай и войти в Ад, чтобы стать причиной спасения из него некоторых несчастных; о чём знают мои истинные братья и что в некотором отношении я доказал в суде. Те же, кто не смотря на это, подобными обвинениями приписывают мне некую неискренность в служении “Нуру” и вере и пытаются опустить ценность “Рисале-и Нур”, лишают народ содержащихся в этих книгах великих истин.

* Примечание: В отношении этих произведений сторона обвинения, в восьмидесятой из ста своих ошибок заявила: «Толкования “Пятого Луча” ошибочны».

Ответ. В “Пятом Луче” смысл фразы: “Аллах знает лучше, один та’виль этого таков…” – заключается в следующем: “Есть вероятность того, что смысл данного хадиса может быть таким”… По логике же опровергнуть это невозможно, если только не доказав обратное.

Во-вторых, вот уже двадцать лет, а может и все сорок, как мои противники и те, кто старается спорить с “Рисале-и Нур”, не опровергли научно и логично ни одного нашего та’виля. И вместе с теми противостоящими учёными, также и тысячи учёных из учеников “Рисале-и Нур”, подтверждая эти та’вили, не сказали даже, что: “Это сомнительно”. И теперь если некто, не знающий даже сколько сур в Коране, начнёт отрицать эти толкования, то препоручаю вашей совести судить, насколько это будет несправедливо.

Одни словом, смысл та’виля состоит в том, чтобы показать возможность и  вероятность одного из многих значений какого-либо аята или хадиса.

Интересно, если человек преподал урок заблудшим этого мира и на пути служения вере готов пожертвовать не только своей мирской жизнью, но – если понадобится – то и потусторонней, и, как он заявил в суде не меняет даже одну-единственную истину веры на всё мирское царствование, и, по секрету искренности, всеми силами избегает политики, а также имеющих политический оттенок всех материальных и духовных степеней, и, вытерпев двадцать лет бесподобных притеснений, из принципа не опускается до политики, и в отношении своего нафса считает себя на много ниже своих учеников, постоянно ожидая от них благосклонности и молитв, и убеждён в собственной слабости и ничтожности, и если некоторые чистосердечные братья, за необыкновенную силу веры, полученную ими от “Рисале-и Нур”, припишут в своих личных письмах некоторые достоинства этих книг этому бедняге, являющемуся их выразителем, а также на основе не имеющего ничего общего с политикой обычая, когда люди называют простого, но любимого ими человека своим повелителем и благодетелем, эти ученики придадут тому человеку высокую степень и будут думать о нём намного лучше, чем он есть на самом деле, и по стародавнему приемлемому и непререкаемому обычаю, действующему между учителем и учениками и выражающему благодарность, они будут выказывать ему чрезмерные восхваления и прославления и, как это повелось с давних пор в отношении приемлемых книг, будут писать в конце их преувеличенные похвальные отзывы, то разве может это хоть в каком-то отношении считаться преступлением на основании только лишь пустых воображений несчастных, возомнивших этот мир вечным и считающих, что все, также как они, используют веру и религию в мирских целях? Правда, то, что касается преувеличений, в некотором роде противоречит истине, но когда у этого одинокого, находящегося в чужих краях человека имеется слишком много врагов и есть немало причин, обращающих в бегство его помощников, то только лишь для того, чтобы не разрушать воодушевления тех преувеличенно восхваляющих помощников, спасти их от бегства и перед этими многочисленными бессовестными противниками укрепить их духовную силу, часть их восхвалений не были полностью отвергнуты и были обращены к “Рисале-и Нур”. И когда это так, то становится понятно, насколько же далеки от справедливости, закона и совести некоторые из официальных лиц, стремящихся повернуть служение вере этого старого и находящегося в дверях могилы человека в сторону каких-то мирских вещей. Моё последнее слово:

 لِكُلِّ مُصٖيبَةٍ اِنَّا لِلّٰهِ وَاِنَّٓا اِلَيْهِ رَاجِعُونَ

“Во всех бедах мы говорим: «Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся»”

Саид Нурси

***

Приложение

Я увидел, что на обратной стороне последнего постановления о проведении следственных действий было написано: “По причине того, что разъяснение трёх аятов, противоречащих современной цивилизации не соответствует сегодняшним законам цивилизации, Совет Министров четыре месяца назад запретил распространение книги “Чудеса Корана”, то есть только “Двадцать пятого Слова”, и вынес решение об её изъятии.”

В ответ на это хочу сказать следующее: “Чудеса Корана” сейчас размещены в сборнике “Зулфикар”, и из четырёхсот страниц этой книги лишь на двух имеется толкование трёх аятов, опубликованное ещё в моих старых брошюрах, где в невозразимом виде тридцать лет назад был дан ответ на критику цивилизации в адрес Корана. Первое – относительно аята, касающегося покрытия женщин; второе – в отношении аята о наследстве:

فَلِاُمِّهِ السُّدُسُ  “Матери – одна шестая” (Коран 4:11) третье – опять же касательно наследства:

فَلِلذَّكَرِ مِثْلُ حَظِّ الْاُنْثَيَيْنِ

 “Мужскому полу столько же, сколько доля двух женщин” (Коран 4:176). 

И поскольку две страницы о мудрых истинах этих аятов, заставляющие умолкнуть философов, я написал двадцать лет назад, а в другой брошюре – и все тридцать, по-закону у нас есть право на то, чтобы вместо запрета четырёхсот страниц “Зульфикара”, возомнив, будто все они написаны сейчас, из этой книги были удалены те две страницы, а остальные были возращены назад. Ведь если в неком письме окажутся два-три вредных слова, то эти слова удаляются, остальное же разрешается к распространению. Исходя из этого мы желаем от вашего органа правосудия удовлетворения этого нашего права.

Поскольку обвинительное заключение на сорока страницах, вынесенное относительно нас месяц назад, один человек, придя ко мне, не нашёл возможности прочитать. То мне впервые прочитали его только сегодня, одиннадцатого июня. Я его послушал и увидел, что моё возражение, написанное вам два месяца назад, а также дополнение к нему и приложение, поданные в шесть инстанций Анкары и вам за месяц до этого, опровергают и рубят это обвинительное заключение под корень. Снова писать на него возражение не вижу никакой необходимости. Только лишь для того, чтобы напомнить стороне обвинения два-три пункта скажу следующее:

— Приняв во внимание обвинительное заключение, я не ответил на него для того, чтобы не предавать и не ранить достоинство трёх справедливых судов, давших нам оправдание. Потому что эти суды оправдали нас после того, как кропотливейшим образом изучили то, на чём основано это нынешнее обвинение. И теперь ни во что не ставить их оправдание – значит задевать их честь.

Второй пункт. Сторона обвинения, с преувеличением придав одному-двум из тысячи вопросов смысл, который мы не могли и вообразить, выносит нам обвинение. Между тем эти вопросы есть в больших сборниках “Рисале-и Нур”. И крупные учёные египетского университета Аль-Азхар и благородного Шама, внимательные ходжи Досточтимой Мекки и Лучезарной Медины, а также учёные исследователи из Алеппо и других мест, в особенности Управления по делам религии, видели их и выразили им своё полное одобрение и подтверждение. Потому я с большим удивлением увидел в этом обвинении некоторые научные возражения, высказанные словно каким-то знатоком и учёным. Да даже если бы и были некоторые ошибки, но, поскольку их не заметили даже тысячи учёных или же не придрались к ним, то пусть эти ошибки были бы и истинными, всё равно это лишь некие научные ошибки, а не преступление. И при этом три суда оправдали и нас, и все книги “Рисале-и Нур”. Только лишь суд Эскишехира, показав причиной пятнадцать слов “Двадцать четвёртого Сияния”, касающегося покрытия женщин, присудил мне и пятнадцати из сотни моих товарищей лёгкие наказания. В дополнении к моему возражению, представленному вам, я писал, что если на земле есть справедливость, то она не примет этот приговор, вынесенный за мой комментарий, основанный на трёхстах пятидесяти тысячах толкований. Сторона обвинения, всячески желая убедить, постаралась своим умом повернуть против нас некоторые фразы из книг и писем, написанных за более, чем двадцать лет. Между тем, с такой точки зрения, нашими соучастниками в этом мнимом преступлении становятся даже не три, а пять-шесть судов, оправдавших нас. Я хочу напомнить стороне обвинения, что необходимо не задевать достоинства тех справедливых судов.

Третий пункт. Если явная критика и возражения будут высказаны в адрес одного умершего главы, чья связь с правительством оборвалась, и который стал причиной некоторых изъянов во время реформ, то по закону это не может быть преступлением. Между тем здесь нет явности, (прокурор) сам своим преувеличением приспособил под него наше общее изложение. Распространив те конфиденциальные смыслы, которые мы не разглашали, он сам привлекает к ним внимательные взоры общества. Если в них есть какая-то вина, то этот прокурор сам окажется виноватым. Потому что он, подталкивая народ, привлекает к этим смыслам внимание.

Четвёртый. Хотя уже три суда твёрдо оправдали нас в отношении тайного сообщества, обвинение снова “затянуло старую песню” и ищет разные признаки, чтобы во что бы то ни стало убедить суд в нашей виновности. Между тем сейчас имеется столько разных политических и вредных для страны и народа сообществ, но на них смотрят со снисхождением и позволением. Мы же, ученики “Рисале-и Нур”, является товарищами по уроку, что подтверждено тысячами признаков и свидетелей, а также тем, что в шести вилайетах нас никто не преследовал. И наша религиозная сплочённость ради пользы страны и народа и ради счастья в обоих мирах противостоит внешним и внутренним разрушительным течениям. И если нам будет навешан ярлык тайного сообщества и, хотя за двадцать лет не было отмечено ни одного случая нарушения общественного порядка кем-то из сотен тысяч учеников “Рисале-и Нур”, если нас будут обвинять в том, что мы: “Используя религию, побуждаем народ к нарушению общественного порядка”, – то это обвинение будет отвергнуто не только человеческим родом, но и разгневанной землёй… Как бы там ни было, говорить что-то ещё не вижу необходимости. Нашим ответом на обвинение является написанное задолго до него наше возражение и дополнение к нему.

Заключённый в Афьёнской тюрьме

Саид Нурси

***

بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

Суду г. Афьёна и Председателю Уголовного Суда

Поскольку я с давних пор не переношу угнетение, то оборвал свои связи с миром. Теперь среди стольких ненужных и бессмысленных угнетений жизнь стала для меня слишком тяжёлой. Жить в таких условиях я не смогу. У меня нет сил переносить на свободе притеснения сотен официальных лиц. Я устал от такого образа жизни. Всеми силами желаю, чтобы вы меня наказали (лишением свободы). Время смерти ещё для меня не настало. Мне нужно остаться в тюрьме. Вы и сами знаете, что у нас нет вины в том, что нам безосновательно приписывает прокурор. По его обвинениям меня не возможно наказать. Однако у меня есть большие недостатки в отношении истинной обязанности, за которые, духовно, меня можно наказать. Если спрашивать уместно, то спросите, я отвечу. Да, один из моих больших недостатков таков: «Я не исполнил – поскольку не смотрел на этот мир – одну великую обязанность, возложенную на меня ради пользы родины, общества и религии, что с точки зрения истины является непростительной ошибкой. И незнание не снимает с меня ответственности, в чем я убедился в Афьёнской тюрьме.»

Те, кто пытаются навесить ярлык мирского и политического сообщества на искреннюю связь учеников “Рисале-и Нур” ради Иного мира с книгами “Рисале-и Нур” и их автором, весьма далеки от истины и справедливости. Это подтверждается тем, что в данном отношении нас оправдали три суда, а также следующее:

Главной основой общественной жизни человечества, особенно исламской нации, являются следующие вещи: искренняя любовь между родственниками; хорошие отношения между членами племён и общин; духовная беззаветная связь с верующими братьями по Исламу; а также нерушимая приверженность к истинам Корана, спасающим вечную жизнь, и к их распространителям. И назвать учеников “Рисале-и Нур” неким сообществом, можно лишь с отрицанием этих связей, составляющих основу общественной жизни, и принятием “красной опасности”, распространяющей на севере семена страшной анархии, уничтожающей поколение и общество, и которая, притягивая в свои ряды молодые поколения обрывает родственные и национальные связи и открывает путь к полной деградации человеческой цивилизации и общественной жизни. Поэтому истинные ученики Нура, не боясь проявляют святую привязанность к истинам Корана и нерушимую связь со своими братьями в вечной жизни. И поскольку каждое наказание, получаемое ими за это братство они встречают с радостью, то признаются перед Вашим справедливым судом во всем так, как есть. И не опускаются до того, чтобы защищать себя посредством хитрости, подхалимства или лжи.

Заключённый

Саид Нурси

***

Один постскриптум к дополнению, поданному в суд г. Афьёна вдобавок к возражению на обвинительное заключение

Во-первых, сообщаю суду, что в ответ на это обвинительное заключение, построенное на старых обвинительных заключениях против нас в судах Денизли и Эскишехира и на поверхностных исследованиях некомпетентных экспертов, я заявил, что: «если я не докажу сто ошибок этого обвинительного заключения, то соглашусь на сто лет тюремного заключения!» Так вот, это заявление я доказал, если желаете, то представлю вам список с более чем сотней ошибок.

Во-вторых, во время судебного разбирательства в суде города Денизли, когда наши книги и письма были отправлены в Анкару, я с опасениями и отчаянием, что там вынесут решение не в нашу пользу, написал друзьям; часть этого письма, находящаяся в конце некоторых защитительных речей, такова: “Если служащие правосудия, которые исследуют “Рисале-и Нур” с намерением критиковать, укрепят посредством него свою веру, а затем приговорят меня к смертной казни, то будьте свидетелями, что я за себя их прощаю. Потому что мы – лишь служащие. Обязанностью “Рисале-и Нур” является укрепление и спасение веры. На нас возложено служение вере, не занимая чью-либо сторону и не разделяя на друзей и врагов”.

Уважаемая судебная комиссия! Основываясь на этой истине, неопровержимые доказательства “Рисале-и Нур”, конечно, расположили к себе сердца находящихся в суде. Что бы вы не сделали против меня, я вам прощаю, обижаться не буду. Поэтому, несмотря на то, что меня очень задели попытки сгубить мою личность невиданными мной доселе вероломством, притеснениями и насилием, я терпел. И даже не проклинал. Сборники “Рисале-и Нур”, находящиеся у вас в руках, являются моей защитительной речью, которой нельзя ничего противопоставить, и моим неопровержимым возражением против всех обвинений в наш адрес и всех приписанных нам преступлений.

Поводом для удивления является то, что: религиозные ученые Египта, Дамаска, Алеппо, Лучезарной Медины и Досточтимой Мекки, а также внимательные ходжи из Управления по делам религии изучили книги “Рисале-и Нур” и, не критикуя, одобрили их и поддержали, и при всем при этом тот сообразительный [!] человек, который составлял против нас обвинительное заключение, пишет, что «в Коране имеется сто сорок сур», чем совершает такую потрясающую и явную ошибку, из чего становится понятно, насколько поверхностно он подошёл к делу. И, хотя “Рисале-и Нур” в этих сложных условиях и при моём одиночестве, нахождении на чужбине и печальном состоянии, при всех этих ужасных нападках против меня, обрёл подтверждение сотен тысяч истинных людей, этот прокурор заявляет: “Вместе с тем, что “Рисале-и Нур” пытается дать толкование Корана и объяснение хадисов, видно, что часть его, в отношении обучения читателей, не имеет научной ценности”. Из чего опять же становится очевидно, насколько его критика далека от закона, истины, справедливости и права.

И я хочу пожаловаться на то, что: несмотря на то, что вы заставили нас в течении двух часов слушать сорокастраничное обвинительное заключение, содержащее сотни ошибок и ранящее наши сердца, но не позволили – хотя я и просил – прочитать в течении двух минут полностью правдивый ответ на него на полутора страницах, а потому прошу вас во имя справедливости дать мне возможность полностью зачитать моё возражение на это обвинительное заключение.

В-третьих, у каждой власти есть оппозиция. Если она не нарушает общественный порядок, то по закону её преследовать нельзя. И разве есть хоть какая-то возможность, чтобы из-за принуждения скрытых врагов и их интриг люди, подобные мне, отказались от своих стараний ради вечной жизни, направленных согласно тысяча трёхсот пятидесятилетним принципам наших предков, в кругу воспитания Корана и в том виде, который предписан законами, свято чтимыми в каждом веку тремястами пятьюдесятью миллионами уверовавших, и вместо этого, ради тленной, коротенькой мирской жизни, стали бы сторонниками диких, аморальных законов и правил некой распутной культуры или даже большевизма, взяв их себе за принцип!? И ни один закон этого мира, как и ни один человек, имеющий хоть каплю совести, не заставит их принимать это силой. Нашим противникам мы лишь говорим: “Мы вам не мешаем, и вы нам не мешайте”.

Итак, исходя из этой истины, научно и идейно мы не являемся сторонниками распоряжений, выносимых от имени произвольных законов, одним командующим, превратившим “Ая-Софью” в собрание идолов, а управление Шейхульислама – в девичий лицей. И лично не выполняем их. Хотя за последние двадцать лет моей мучительной неволи меня сильнейшим образом притесняли, мы все же не вмешивались в политику, не нарушали общественного порядка и не мешали властям. При том, что у меня есть сотни тысяч товарищей по “Рисале-и Нур”, за все это время не было отмечено ни одного происшествия с нами, которое бы затрагивало спокойствие общества. По причине невиданных мною за всю жизнь ужасных вероломств и раздражающих меня несправедливых действий, которые выпали на мою долю в конце моей жизни и когда я нахожусь на чужбине, я устал от такой жизни. Также и свобода под угнетением уже вызывает у меня отвращение. Я написал вам одну просьбу, где прошу, в отличии от всех остальных, не оправдывать меня, а наказать, причём самым тяжёлым наказанием. Потому что для избавления от этих бесподобных, поразительно несправедливых действий у меня нет другого выхода, кроме как сесть в тюрьму или лечь в могилу. Поскольку самоубийство запрещено Всевышним и время смерти остаётся скрытым, то уйти в могилу у меня пока не получается, и поэтому я доволен этими пятью-шестью месяцами одиночного заключения. Однако, ради моих ни в чем не повинных братьях, пока эту просьбу я не подал.

в-четвёртых, с подтверждением всех истин, которые за последние тридцать лет моей жизни в качестве “Нового Саида” были написаны мною во всём собрании книг “Рисале-и Нур” и касающихся моей личности, а также со свидетельствами моих товарищей и всех совестливых людей, встречавшихся со мной по серьёзным поводам, заявляю что я, насколько мог, всегда старался удерживать себя от высокомерия, честолюбия и гордыни, и наверное уже сто раз ранил чувства учеников “Рисале-и Нур”, думающих обо мне преувеличенно хорошо, и отвергал их, говоря: “Я ничем не обладаю, а лишь являюсь одним бедным глашатаем лавки драгоценностей Корана”. И мои близкие друзья и братья, а также наглядные признаки подтвердят, что я решил пожертвовать своему служению (вере) не только достижением мирских положений, славы и почёта, но даже если представить, и мне вдруг будет дана высокая духовная степень, то и тогда, из-за вероятности того, что к искренности моего служения примешается частица моего эго, я в страхе пожертвую и этим. И не смотря на это моё решение и на то, что я показал его на деле, в вашем суде, словно некое самое важное политическое обстоятельство, поводом для допроса стало то, что некоторые мои братья, в виде благодарности за получение ими пользы от “Рисале-и Нур”, проявляют ко мне уважение – которого я не принимаю – большее, чем к отцу. Часть из них вы толкнули к отречению. И заставили меня удивлённо все это слушать. Интересно, если человек сам того не желает и не считает себя достойным, то как можно его обвинять в том, что его хвалят другие?

В-пятых, твёрдо вам заявляю, что, когда ученики “Рисале-и Нур” не имеют никаких связей ни с какими сообществами, организациями и политтечениями, обвинять их в организации какого-то сообщества и в каких-то политических устремлениях – является прямой и непосредственной, осознанной или не осознанной, борьбой с нами в пользу одного тайного безбожного комитета, вот уже сорок лет действующего против Ислама и веры, а также в поддержку некой разновидности большевизма, взращивающего в этой стране анархию. Ведь уже три суда оправдали в отношении организации сообщества все книги “Рисале-и Нур” и всех учеников. Лишь суд Эскишехира в одной маленькой брошюре “О покрытии женщин” придрался к одному пункту, точнее к нижеследующей фразе: “Как я слышал, в столичном центре один чистильщик обуви стал прямо посреди рынка приставать к полураздетой жене некого большого человека, и это его потрясающая невоспитанность наносит пощёчину по бесстыжему лицу противников женского покрытия”, – и за это, написанное очень давно предложение мне дали один год, а пятнадцати из ста двадцати моих товарищей – по полгода тюрьмы. Следовательно, обвинять сейчас “Рисале-и Нур” и его учеников – значит приговаривать, упрекать и предавать те три суда.

В-шестых, с “Рисале-и Нур” бороться нельзя. Все ученые Ислама, видевшие его, подтвердили, что он является весьма истинным тафсиром Корана, то есть сильным доказательством его истин и неким его духовным чудом, а также для этой страны и народа представляет собой некую мощную стену против опасностей, идущих с севера. А потому мы считаем, что обязанность вашего суда состоит не в том, чтобы запугивать его учеников, а наоборот, с точки зрения общественного права, поощрять их. И мы ждём от вас этого. При том, что по закону свободы мысли никто не мешает вредным для страны, народа и общественного порядка книгам и журналам безбожников и некоторых политических еретиков, если некий безгрешный и нуждающийся молодой человек, для того, чтобы спасти свою веру и избавиться от безнравственности, станет учеником “Рисале-и Нур”, то конечно, это не то что не является преступлением, а скорее это такое дело, которое государство и министерство просвещения должны всячески поддерживать и одобрять.

Моё последнее слово: “Пусть Всевышний даст судьям преуспеть в истинной справедливости. Амин”. А также:

حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ نِعْمَ الْمَوْلٰى وَ نِعْمَ النَّصٖيرُ اَلْحَمْدُ لِلّٰهِ رَبِّ الْعَالَمٖينَ

“Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!” “Как прекрасен этот Покровитель! Как прекрасен этот Помощник!” “(Вся) хвала – Аллаху, Господу Миров!”

Саид Нурси

***

Последнее слово

Заявляю судебной комиссии следующее:

Из обвинительного заключения и моей долгой изоляции я понял, что это дело касается главным образом меня. Кому-то понадобилось погубить мою личность. Словно моя личность несёт вред властям, общественному порядку и стране. И будто я, прикрываясь религией, преследую мирские цели, имею некие политические мотивы. В ответ на это я вам твёрдо заявляю:

— Уничтожая из-за таких подозрений мою личность, не притесняйте этих ценных учеников “Рисале-и Нур”, преданных этим книгам, родине и народу. Иначе такие действия послужат причиной большого духовного ущерба для этой страны и народа.

А также твёрдо заявляю:

— Чтобы ни выпало на мою долю: оскорбления, предательства, обливания грязью, пытки или тюрьма – при условии, что из-за меня не пострадает “Рисале-и Нур” и его ученики – в соответствии с моими теперешними принципами, я решил все это принять. В этом тоже есть польза для моей вечной жизни. В некотором отношении радуюсь сквозь слезы тому, что это может послужить моему спасению от зла моего подверженного страстям нафса. Если бы эти бедные невинные люди не попали вместе со мной в тюрьму, то я разговаривал бы перед вашим судом весьма сурово. Вы и сами видите, что тот, кто написал обвинительное заключение, словно “пришив белыми нитками”, хитростью, а порой придавая ложный смысл, всячески пытается обвинить меня за мои книги и письма, общедоступные и конфиденциальные, написанные мной за последние двадцать-тридцать лет, так словно все они были написаны в этом году, не прошли ни через один суд, не попали под амнистию и истечение срока, – желает тем самым опорочить мою личность. Я уже сто раз говорил, что моя личность является никчёмной. И хотя мои противники при каждом удобном случае пытаются меня опять же опорочить, все равно не могут ничего поделать с пугающей политиков народной симпатией. Причина чего состоит в том, что: в это время, для того, чтобы укрепить веру, имеется необычайно сильная потребность в том, чтобы урок религии преподавали такие личности, которые бы не променяли истину ни на что, не использовали бы её ни для чего. Не дали бы своему нафсу никакой доли. Дабы урок веры был полезен и появилась твёрдая убеждённость.

Да, ещё никогда на этой земле не было такой сильной потребности, как в это время. Потому что угроза из вне пришла очень жестокая. Хотя я признавался и заявлял, что моя личность эту потребность удовлетворить не может, все равно, не из-за моих достоинств, а из-за того, что потребность слишком сильна, и ни кого больше не видно, (люди) видят во мне способ удовлетворения этой потребности. Я и сам давно уже смотрел на это с удивлением и не мог понять причину этой народной любви, не взирающей на мои страшные недостатки и на то, что я ни в каком отношении её не достоин. И только теперь я понял её мудрость, и она такова:

В это время истины “Рисале-и Нур” и духовная личность его учеников повернули к себе лицо той сильной потребности. И, хотя в отношении нашего служения моя доля составляет лишь одну тысячную, люди, посчитав меня неким представителем этой чудесной истины и этой чистосердечно-искренней личности, проявляют ко мне такую любовь. Правда эта любовь для меня и вредна, и тяжела; и, хотя я её не достоин, но промолчав ради истин “Рисале-и Нур” и его духовой личности, я соглашаюсь с таким духовным ущербом. И даже некоторые аулия, подобно Имаму Али (да будет доволен им Аллах) и Гавсу Азаму (Гейляни), сообщая своими скрытыми указаниями о сути “Рисале-и Нур”, который является в это время неким зеркалом духовного чуда Мудрого Корана, а также, делая скрытое указание на духовную личность его искренних учеников, по причине моего служения этой истине, приняли во внимание и мою незначительную личность. Я совершил ошибку тем, что, растолковав в некоторых местах те их небольшие похвалы, касающиеся меня, не обратил их к “Рисале-и Нур”. Поводом же для этой ошибки послужила моя слабость и для того, чтобы не увеличивать число причин, отвращающих моих помощников, и поднять доверие к своим словам, я внешне принял часть их в свой адрес. Напоминаю вам, что нет никакой нужды в том, чтобы порочить мою никчёмную, тленную и находящуюся в дверях могилы личность. И нет смысла придавать ей такую важность. Однако с “Рисале-и Нур” бороться вы не сможете, и не делайте этого. Вы не сможете его победить. В этой борьбе вы нанесёте большой вред стране и народу, однако учеников его не рассеете. Потому что в наше время в деле сохранения истин Корана никто не сможет заставить отказаться от религиозного героизма потомков наших предков, которые отдали ради этого дела около пятидесяти миллионов жизней шахидов. Если внешне они и отойдут, но все равно эти искренние ученики связаны с этой истиной душой и сердцем. И, отказавшись от “Рисале-и Нур”, являющегося одним зеркалом этой истины, они не нанесут вреда народу, стране и общественному спокойствию.

Моё последнее слово:

 فَاِنْ تَوَلَّوْا فَقُلْ حَسْبِىَ اللّٰهُ لَٓا اِلٰهَ اِلَّا هُوَ عَلَيْهِ تَوَكَّلْتُ وَهُوَ رَبُّ الْعَرْشِ الْعَظٖيمِ

«А если они отвернутся, скажи: “Достаточно мне Аллаха, нет бога, кроме Него, на Него я положился, ведь Он – Господь Великого Трона”» (Коран 9:129).

Обращение, направленное в совет министров

К совету министров у меня есть одна очень важная просьба.

В отношении входящего в “Рисале-и Нур” и содержащего в себе более трёхсот страниц сборника под названием “Сираджуннур” просим совет министров извлечь и запретить возомнённую вредной часть, ставшую причиной изъятия этого сборника, именуемую “Пятый Луч”, написанную очень давно и занимающую около пятнадцати страниц в конце этой книги, остальную же часть из трёхсот страниц, несущую очень много пользы для каждого, особенно для попавших в беду, для стариков и впавших в сомнение касательно веры, мы, вместе со всеми этими несчастными, просим разрешить к распространению.

А также относительно сборника “Зульфикар”; просим удалить из него, ввиду несоответствия законам современной цивилизации, две страницы толкования двух аятов, касающихся наследства и женского покрытия, написанные тридцать лет назад в ответ на критику европейских философов, а также одну строку, напечатанную тридцать лет назад в книге “Ишарат-уль Иджаз” в отношении аята:

 اَحَلَّ اللّٰهُ الْبَيْعَ وَحَرَّمَ الرِّبٰوا  “Аллах разрешил торговлю и запретил рост” (Коран 2:275) – касающегося банков, и одну строку, написанную мною также тридцать лет назад в ответ на шесть вопросов архиепископа англиканской церкви заданных управлению Шейх-уль Ислама, когда я служил при нём. И, убрав эти две страницы и две строки, ставшие предлогом для конфискации четырёхсот страничного “Зульфикара”, просим, и имеем право на то, чтобы этот весьма одобренный исламским миром наш сборник, на деле подтвердивший три столпа веры, был возвращён нам обратно. Ведь если в одном письме пять слов подвергнутся цензуре, то на оставшуюся часть даётся разрешение. Также и мы по закону желаем удовлетворения этого нашего важного права. И вместе с теми, кто любит веру и Коран и посредством “Рисале-и Нур” служит народу, родине и общественному порядку, мы требуем защитить нас от зла тех, кто в отношении нас раздувает из мухи слона. А что касается брошюры “Шесть Атак”, написанной мною восемнадцать лет назад, когда я подвергся страшной несправедливости и пребывал в гневе, то я её не видел уже восемнадцать лет и при этом, назвав конфиденциальной, я запретил её распространять, и к тому же она прошла через руки трёх-четырёх судов, которые вернули её хозяевам.

Саид Нурси

***

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

“Во имя Него, Пречистого от недостатков”

В виде некой благодарности экспертам из Управления по делам религии и для того, чтобы посредством уточнения помочь им найти явный и уже данный ответ на их небольшую критику, возникшую в результате изучения, изложу три пункта.

Первый. Выражаю благодарность этим учёным в трёх отношениях. За себя лично я им очень признателен.

Во-первых, за то, что они сделали одобрительное заключение всех, не считая “Пятого Луча”, тринадцати частей сборника “Сираджуннур”.

Во-вторых, за то, что они опровергли обвинения нас в создании тариката, тайного сообщества и в нарушении общественного порядка.

В-третьих, за подтверждение моей позиции в суде. То есть, в суде я сказал: “Если здесь есть вина, то только моя. Ученики “Рисале-и Нур” искренне и невинно трудились над этими книгами лишь ради своей веры”. Так вот и эти эксперты тоже спасают учеников “Нура”. Всю вину они возлагают на меня. Я тоже им говорю: “Пусть Аллах будет доволен вами”. Только лишь покойных Хасана Фейзи и Хафиза Али, да ещё двух-трёх человек, следующих системе тех двух благословенных шахидов и являющихся их преемниками, они сделали моими соучастниками. Однако в некотором отношении ошиблись. Потому что эти люди не в недостатках, а скорее в служении вере опережают меня. И будучи чистыми от моих ошибок, они из сострадания к моей слабости были даны мне милостью Всевышнего в помощники.

Второй пункт. В отношении хадисов, приведённых в “Пятом Луче”, эти эксперты сказали, что часть из них слабые, часть же – недостоверные, а также назвали ошибочными некоторую часть та’вилей, но в приведённом нами списке мы доказали восемьдесят одну ошибку пятнадцати страниц обвинения, составленного против нас в Афьёне на той же основе. Пусть уважаемые эксперты посмотрят этот список. Вот один пример оттуда:

Обвинитель сказал: “Все та’вили ошибочны, а все хадисы – или слабые, или недостоверные.”

Мы же отвечаем:

— Дать та’виль – значит показать, что приведённый смысл, может имеет вероятность быть целью данного хадиса. По-логике, опровергнуть вероятность этого смысла можно лишь доказав его невозможность. Между тем, поскольку этот смысл виден воочию и сбылся, и так как его нахождение среди множества указательных смыслов хадиса, явно показало глазам этого века чудесное сияние сообщения из скрытого, то отрицать его и ему возражать ни в каком отношении не возможно. А также в том списке мы доказали, что слова обвинителя о том, что “все приведённые хадисы недостоверные либо слабые” – являются в трёх отношениях ошибочными.

Первое. Имам Ахмад ибн Ханбал, хранивший в памяти один миллион хадисов и Имам Бухари, знавший пятьсот тысяч хадисов, не осмелились отрицать эти предания; и доказать это отрицание не возможно; и тот, кто отрицает, не видел все книги хадисов; и большая часть уммы (мусульман) в каждом столетии ждут проявления их смыслов, или же появления одной их части; и эти хадисы практически достигли степени общепринятых, и некоторые (упомянутые в них) образцы и единицы поистине появились в этом мире и показали себя; и если, не смотря на это, всё же отрицать их, то это будет ошибкой в десяти отношениях.

Второе. Смысл слова “недостоверный”: это значит, что данный хадис документально, как принято в традиции, не подтверждён. Иначе же это не означает, что его смысл ошибочен. Поскольку среди мусульман, особенно среди достигших истины и прозрения, а также среди одной части хадисоведов и муджтахидов эти хадисы были приняты, и ожидалось их свершение, то, конечно, у этих преданий, словно у пословиц, есть грани истины, обращённые ко всем.

Третье. Какой есть вопрос или хадис, на который бы не выразил возражение в одной из своих книг какой-либо учёный, следующий тому или иному принципу или мазхабу? Например, нижеследующий хадис, являющийся одним из преданий, касающихся появления в исламском мире нескольких Даджалей (Антихристов), в ясном виде сообщает о смуте Чингизхана и Хулагу:

لَنْ تَزَالَ الْخِلَافَةُ فٖى وِلْدِ عَمّٖى صِنْوِ اَبِى الْعَبَّاسِ حَتّٰى يُسَلِّمُهَا اِلَى الدَّجَّالِ

То есть, говоря: “Аббаситский халифат просуществует долгое время, а затем это царство перейдёт в руки Даджаля”, – этот хадис повествует о том, что через пятьсот лет в исламском мире появится Даджаль и разрушит этот халифат. И хотя ещё много подобных хадисов сообщают о личностях конца света, всё же некоторые толкователи, которые или придерживались других принципов, или имели радикальные взгляды, их не приняли, назвали либо недостоверными, либо слабыми. Ну, как бы там ни было… Сейчас причиной сокращения этой длинной истории стало то, что когда я писал этот ответ, произошли два сильных землетрясения, подобные четырём большим минувшим землетрясениям, связанным с “Рисале-и Нур”, когда земля проявила свой гнев в то же время, когда происходили нападения на эти книги. А именно:

Когда однажды вечером от ран после своеобразной хирургической операции проделанной рецензией экспертов, я чувствовал страдания, и в грустных тяготах от запрета на общение ощущал душевную боль от того, что приходилось писать самому своей растерянной рукой, произошли два землетрясения. Да, вечером я получил отчёт Управления по делам религии, на который я полагался больше всего за эти восемь месяцев изоляции и тоски, и так надеялся на его поддержку. Этим утром же я понял, что этот рапорт, упоминая о весьма неважных вещах, помогает скорее не мне, а обвинителю. Например, я увидел, что там говорится: «Саид сказал, что четыре минувших землетрясения – это чудо (карамат) “Рисале-и Нур”». Как я изложил в списке: «“Рисале-и Нур”, подобно приемлемой Всевышним милостыне, является средством отвода несчастий. Когда же на него начинается нападение, беды, найдя удобный момент, приходят. А порой и земля выказывает свой гнев». – И когда я намеревался записать это, два землетрясения в этом районе(*) заставили меня от этого отказаться. Поэтому, оставив их, перехожу к третьему пункту.

---

Примечание: Эти два землетрясения произошли поздним утром в пятницу 18.09.1948г.

От имени учеников “Рисале-и Нур”, находящихся в Афьёнской тюрьме:

Халиль, Мустафа, Мехмед Фейзи, Хюсрев.

Третий пункт. О внимательные, правдолюбивые и совестливые наши учёные эксперты! Исходя из стародавней прочной доброй традиции, общепринятой между учёными людьми, хорошие новые книги распространялись с написанными в конце их одобрениями, похвалами и преувеличениями, а порой даже чрезмерными восхвалениями, написанными другими людьми. И при этом соперники автора не обвиняли его в чванстве за его удовлетворённую признательность в адрес тех ценителей. А потому я был расстроен тем, что ваше совершенное внимание, истинное знание, сострадательная поддержка и справедливость не стали аргументом и восприняли бахвальством то, что с желанием приободрить нуждающихся в “Нуре” и помочь своей слабости, бессилию и одиночеству против яростно нападающих бессовестных противников, я полностью не отверг направленные в мой адрес похвалы некоторых искренних и чистосердечных учеников “Нура”, написанные подобно письмам покойных Хасана Фейзи и шахида Хафиза Али, и обратил их в сторону “Рисале-и Нур”. И если пишущие те похвалы мои чистосердечные товарищи, без всякого политического умысла, чисто в математическом отношении скажут: “Из множества указательных смыслов одной единицей, соответствующей нашему времени, является “Рисале-и Нур”, – то это нельзя назвать ошибкой. Потому что время это подтверждает. Ну, даже если это и будет излишним преувеличением или ошибкой, то лишь научной ошибкой. Каждый может изложить свои убеждения. Ведь вы знаете, сколько разных убеждений и идей изложено в книгах учёных двенадцати мазхабов, особенно Маликитского, Ханафитского, Шафиитского и Ханбалитского, а также примерно семидесяти течений в кругу науки богословия (ильм-и келям и усул-уд дин). Однако ещё никогда учёные религии не нуждались в единстве и воздержании от споров, как в эти времена. Сейчас мы вынуждены оставить разногласия во второстепенном и мелочах и не делать их причиной для споров.

***

Три вопроса, которые хочу задать совестливым учёным из экспертной комиссии

Первый. Разве человека можно обвинять в том, что его искренне хвалит другой человек? Тем более, если он этого не желает и как только может отвергает эти похвалы или направляет их в другой адрес и, чтобы не отвратить того искреннего друга, не порицает его и, говоря, что его похвалы преувеличены в сто раз, молчит в ответ? Может ли это считаться каким-то чванством?

Второй вопрос. Если на религию ведутся такие страшные нападения, то разве достоин такого порицания и презрения некий влюблённый в истину ученик “Рисале-и Нур”, который среди гороподобных вопросов религии совершил безвредную и мелкую научную погрешность и допустил маловажную ошибку в убеждениях? Когда ученик, пишущий похвальный отзыв, ждёт от таких, как вы, учителей милосердного напоминания о его ошибках, разве можно его так бить руками правосудия?

Третий вопрос. Разве можно из-за одного-двух вопросов в таком виде критиковать “Рисале-и Нур”, который за эти двадцать лет не дрогнул перед бесчисленными противниками и укрепил веру сотен тысяч нуждающихся в этом? И хочу напомнить этим внимательным учёным, что в своих отчётах они не заметили одно моё письмо, стоящее в начале похвального отзыва Ахмеда Фейзи, и посчитали, что я сам себя так восхваляю. Между тем, то моё письмо было помещено там для того, чтобы не принимать и убрать восхваления в мой адрес. И одну часть их я убрал, другую же намеревался ослабить. Однако, в спешке не доделал этого до конца и отправил то письмо одному брату. Он же, согласившись с ним, отправил эти конфиденциальные восхваления другому особенному человеку, и при этом они попали в руки властей. Интересно, если такие личные похвалы в виде некого совещания будут, чисто как научное мнение и убеждение совести, конфиденциально ходить между братьями, с намерением после полностью их исправить, то разве достойно это таких серьёзных возражений? А также два маленьких сборника в красном и чёрном переплёте представляют собой некоторые избранные личные письма, написанные для того, чтобы поздравить, поддержать и поощрить моих товарищей. Один-два человека, заинтересовавшись ими и желая сохранить, собрали их в подшивку. Во время обыска они попали в руки полиции. Интересно, разве есть какая-то необходимость в том, чтобы на их основе выносить абсурдные заключения, делать их причиной допросов и стараться притянуть к политике? Разве занимающийся этим не будет похож на того, кто не замечает ужасного дракона, нападающего на Коран, а возится с укусами мошек?

Если оставить в покое Сарач Оглу, называющего религию и воспитание Мухаммада (Мир Ему и Благо) отравой, и спорить с книгой “Сираджуннур”, показывающей словно солнце истины Корана и доказывающей, что они могут полностью исцелить раны человечества. Делая поводом для спора то, что мол в конце этого сборника добавлены толкования слабых хадисов, то разве это не будет содействием в конфискации этой книги? Мы ждём от таких людей, как вы, бальзама на наши раны и помощи от вашей проницательности, и на вашу лёгкую критику не обижаемся.

Заключённый

Саид Нурси

***

 

 

 

Четырнадцатый Луч

Краткое дополнение к моим показаниям

Афьёнскому суду сообщаю следующее:

Находящиеся в моих показаниях, представленных вам и справедливости закона: в трёх отношениях незаконное нападение на моё жилище, привод меня на допрос и арест – являются выказыванием неуважения к трём большим судам, непризнанием их достоинства и справедливости, а скорее, пренебрежением ими.

Потому что три суда и три эксперта, после двухлетнего кропотливейшего изучения всех написанных мною в течение двадцати лет писем и книг, придя к единому мнению, оправдали нас и вернули все эти книги и письма. И к тому же, после оправдания, вот уже три года находясь в чрезвычайной изоляции и под строжайшей слежкой, я писал лишь одно безвредное письмо в неделю некоторым своим друзьям. Словно мои связи с миром тогда оборвались – хотя мне была дана свобода, на родину я не поехал. Теперь если заново поднимать то же самое дело, словно не признавая справедливых постановлений тех трёх судов, то это будет посягательством на их честь. Для сохранения достоинства тех справедливо отнёсшихся ко мне судов я прошу ваш суд найти для осуждения меня какую-то другую причину, нежели те же самые: “Рисале-и Нур”, “организацию сообщества, тариката” и возможность “нарушения общественного спокойствия и внутренней безопасности”. Недостатков у меня много. И я решил помочь вам привлечь меня к ответственности. Потому что вне тюрьмы я перенёс гораздо больше мучений, чем внутри неё. Теперь спокойное место для меня – это или тюрьма, или могила. Действительно, я устал от жизни. Этих двадцати лет терзаний в одиночных камерах, мучительных слежек и предательств уже достаточно. Дальше это уже может вызвать гнев Всевышнего. Горе тогда этой стране. Напоминаю вам, что наше самое прочное убежище и укрытие находится в:

 حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ ۞ حَسْبِىَ اللّٰهُ لَٓا اِلٰهَ اِلَّا هُوَ عَلَيْهِ تَوَكَّلْتُ وَهُوَ رَبُّ الْعَرْشِ الْعَظٖيمِ

“Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный Доверенный!” (Коран 3:173) “Довольно мне Аллаха, нет божества, кроме Него, на Него я положился, ведь Он – Господь Великого Престола!” (Коран 9:129)

بِسْمِ اللّٰهِ الرَّحْمٰنِ الرَّحٖيمِ

 وَ بِهٖ نَسْتَعٖينُ

“Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! И с Его помощью”

Не смотря на то, что после восемнадцати лет молчания я по принуждению направил это ходатайство в суд, а его копию – в инстанции Анкары, мне приходится снова подавать это возражение против обвинительного заключения.

Хочу изложить вам краткую суть моего небольшого правдивого и чистосердечного заявления, сделанного мною в г. Кастамону приходившим три раза обыскивать моё жилище двум прокурорам, двум комиссарам и в третий раз начальнику полиции и шести-семи комиссарам и полицейским, а также в ответ на вопросы прокурора г. Испарты и судов Денизли и Афьёна. А именно:

Я сказал им:

— Уже восемнадцать-двадцать лет я живу в одиночестве. И в Кастамону восемь лет напротив полицейского участка, и в других местах на протяжении двадцати лет, под постоянной слежкой и наблюдением, сколько раз уже обыскивалось моё жилье, и при этом не было найдено никаких следов моих связей с этим миром и политикой. Если бы я был в чем-то замешан, но те суды и их служащие об этом не знали, или знали, но не обратили внимание, то, конечно, они ответственны за это больше меня. Если же нет, то когда во всем мире никто не мешает отшельникам, занятым своей вечной жизнью, почему вы так бессмысленно, во вред своей стране и народу, до такой степени ко мне придираетесь?!

Мы, “ученики Рисале-и Нур”, не можем сделать эти книги (Рисале-и Нур) инструментом не то, что для мирских течений, но и ни для чего во вселенной. И Коран строго запрещает нам заниматься политикой. Да, обязанностью “Рисале-и Нур” является служение Корану посредством истин веры и мощных аргументов, приводящих к религии даже самых твёрдых и упрямых философов-атеистов, противостоя абсолютному неверию, уничтожающему вечную жизнь и превращающему в ужасный яд жизнь мирскую. Поэтому мы не можем сделать “Рисале-и Нур” инструментом ни в чем.

И во-первых, для того чтобы в глазах беспечных людей, под видом политической пропаганды, не опустить подобные алмазам истины Корана до степени осколков простого стекла и тем самым не совершить предательство по отношению к этим драгоценным истинам…

Во-вторых, сострадание, справедливость, истина и совесть, являющиеся основными принципами “Рисале-и Нур”, нам строго запрещают вмешиваться во власть и политику. Потому что рядом с одним-двумя безбожниками, впавшими в абсолютное неверие и заслуживающими вразумляющих пощёчин и несчастий, находятся связанные с ними семь-восемь их домочадцев, больных, стариков и других невинных. Если беда и несчастье нагрянут, то в их огонь попадут и те несчастные. Поэтому, раз результат является сомнительным, нам строго запрещено политическим путём вмешиваться в общественную жизнь, нарушая спокойствие общества.

В-третьих, для того чтобы спасти от анархии общественную жизнь этой страны и этого народа, необходимы пять основ: «уважение, сострадание, избегание запрещенного Всевышним, доверие и, оставив вольнодумство, послушание». Когда “Рисале-и Нур” обращается к общественной жизни, то в неком сильном и священном образе укореняя эти пять основ, способствует сохранению фундамента общественного спокойствия. Доказательством этого служит то, что за двадцать лет “Рисале-и Нур” привёл сотню тысяч человек в состояние безвредных и полезных членов общества этой страны и народа. Вилайеты Испарта и Кастамону тому свидетели. Значит те, кто придираются к книгам “Рисале-и Нур”, в основном, зная это или не зная, несомненно, совершают предательство против этой страны, её народа и исламского суверенитета, помогая распространению анархии. Сто тридцать больших выгод и благ, полученных этой страной от ста тридцати частей “Рисале-и Нур”, не сможет испортить мнимый вред от двух-трёх его брошюр, которые на поверхностный взгляд мнительных беспечных людей имеют недостатки. Стремящийся с ними подорвать эту пользу является в предельной степени бессовестным тираном.

Ну а что касается недостатков моей маловажной личности, то я вынужденно, не желая этого говорю: если человек на протяжении двадцати двух лет проводит жизнь на чужбине, в одиноком отшельничестве, подобном одиночному заключению; и если за всё это время он ни разу не сходил ни на рынок, ни в большие мечети, где собирается много людей; и, хотя на него оказывают сильное давление и причиняют много неприятностей, в отличие от всех, подобных ему ссыльных, этот человек ни разу не обратился к властям для того, чтобы его оставили в покое; и за двадцать лет не читал и не слушал ни одной газеты, и даже ни разу не поинтересовался ими; и, по свидетельству всех близких друзей, видевшихся с ним, в течение полных двух лет жизни в Кастамону и семи лет пребывания в других местах ссылок он ничего не знал, не интересовался и не спрашивал ни о схватках и войнах, происходящих на земном шаре, ни о том, наступил мир или нет, ни о том, кто ещё вступил в войну; и, за исключением трёх раз, никогда не слушал радио, которое около трёх лет говорило неподалёку от него; и, по подтверждению сотни тысяч свидетелей, спасших с “Рисале-и Нур” свою веру, доказал, что с этими трудами он победоносно противостоит абсолютному неверию, уничтожающему вечную жизнь и превращающему жизнь мирскую в сплошные наказания и муку; и посредством “Рисале-и Нур”, процеженного из Корана, обратил смерть для сотни тысяч человек из вечной казни в справку об освобождении,.. то какой закон позволяет так придираться к этому человеку, так доводить его до отчаяния и слёз, тем самым заставляя плакать те сотни тысяч его невинных братьев?! Какая в этом есть польза?! Разве не является это беспримерным притеснением во имя правосудия?! И разве это не беспримерное беззаконие ради закона?!

Если вы, подобно некоторым из тех служащих, проводивших те обыски и возразивших мне, скажете: “Ты и одна-две твоих брошюры выходите против наших порядков и режима.” – То в ответ я скажу:

Во-первых. У этих ваших новых порядков нет никакого права входить в кельи отшельников.

Во-вторых. Отвергать что-либо – это одно, не принимать сердцем – другое, а ничего не делать в соответствии с этим – третье. Власти смотрят на руки, а не на сердце. При каждом правительстве имеются его яростные противники, не мешающие управлению и общественному спокойствию. Даже во время властвования халифа Умара (да будет доволен им Аллах) никто не причинял беспокойств христианам, хотя они не признавали законы шариата и Коран. По закону свободы мысли и совести, если некоторые из учеников “Рисале-и Нур”, при условии их непрепятствования властям, мысленно не будут признавать действующий режим с его порядками и будут делать что-либо, противоречащее им, и даже питать враждебность к главе этого режима, то по закону их трогать нельзя. Что же касается брошюр, то подобные им письма мы назвали конфиденциальными и распространять их запретили. И даже брошюру, которая на сей раз стала причиной этих событий: за восемь лет в Кастамону мне один или два раза принёс её в одном экземпляре один человек. И в тот же день мы её потеряли. Теперь же вы сами насильно её распространяете. И она уже прославилась.

Известно, что если в каком-либо письме имеется ошибка, то под запрет цензуры попадают лишь те ошибочные фразы, остальные пропускаются. В результате четырёх месяцев исследований в Эскишехирском суде среди ста частей “Рисале-и Нур” нашлось лишь пятнадцать фраз, подвергшихся критике, и сейчас, в четырёхсотстраничном “Зульфикаре” лишь на двух страницах нашлось два толкования аятов, касающихся наследства и женского покрытия, написанных тридцать лет назад и не соответствующих законам нынешней цивилизации, что твёрдо доказывает: цель “Рисале-и Нур” – не этот мир, и в нём нуждается каждый. Этот четырёхсотстраничный, полезный для всех “Зульфикар” не может быть конфискован только лишь из-за двух страниц. Пусть вынутся те две страницы, и этот наш сборник будет нам возвращён. И на возврат его у нас есть полное право.

Если же, возомнив неверие некой политикой, вы, подобно некоторым в этот раз, скажете: “Этими своими книгами ты разрушаешь нашу культуру, портишь наше удовольствие.”

Тогда я скажу:

— Ни один народ без религии жить не может, что является неким всеобщим мировым правилом. И особенно если это абсолютное неверие, то ещё в этом мире оно приносит наказание, более мучительное, чем Ад, что весьма твёрдым образом доказано в “Путеводителе для молодёжи”, который сейчас издан официально. Если мусульманин – да упасёт Аллах – совершит вероотступничество, то впадёт в абсолютное неверие. Он не останется в сомнительном неверии, которое в некоторой степени даёт возможность жить. Не сможет быть и как европейские безбожники. И в отношении наслаждения жизнью опустится на сто степеней ниже животных, у которых нет ни прошлого, ни будущего. Потому что, с точки зрения его заблуждения, смерти будущих и прошлых созданий и вечные расставания постоянно осыпают его сердце бескрайними разлуками и мучениями. Если же в сердце войдёт вера, то все те бесчисленные друзья сразу оживут. Говоря языком своего состояния: “Мы не умерли и не исчезли”, – превратят то адское ощущение в райское наслаждение. Поскольку истина такова, то предупреждаю вас: “с Рисале-и Нур, опирающимся на Коран, не боритесь. Он побеждён быть не может; жаль будет этих мест (*). Он уйдёт в другое место и вновь будет распространять свет. И если у меня будет столько голов, сколько на этой голове волос, и каждый день они будут одна за одной отрубаться, то и тогда я эту голову, принесённую в жертву истинам Корана, перед безбожием и абсолютным неверием не преклоню. И от этого служения вере и свету не откажусь, и отказаться не могу…”

---

* Примечание: Страшные землетрясения, произошедшие во время четырёх нападений подтвердили слова «жаль будет».

Недостатки изложения того, кто больше двадцати лет живёт в отшельничестве, конечно, должны быть прощены. Так как это (нужно) для защиты “Рисале-и Нур”, то нельзя сказать, что я уклонился от темы. Поскольку Эскишехирский суд после четырёх месяцев исследований сотни конфиденциальных и неконфиденциальных брошюр лишь в одной-двух из них нашёл нечто, подпадающее под одну-две лёгкие статьи и из ста двадцати человек лишь пятнадцати дал наказание по шесть месяцев. И мы тоже понесли это наказание. И поскольку несколько лет назад все части “Рисале-и Нур” попали в руки властей Испарты и после нескольких месяцев изучения были возвращены владельцам. И поскольку после того наказания на протяжении восьми лет строгие сыщики и служители правосудия г. Кастамону ни разу не нашли ничего (их интересующего). И поскольку во время последнего обыска в Кастамону всеми присутствующими сыщиками было засвидетельствовано и подтверждено, что некоторые мои брошюры были много лет назад спрятаны под поленницей дров так, что никто не мог их найти и распространить. И поскольку начальник полиции Кастамону и их судебные власти твёрдо обещали вернуть мне эти мои безвредные книги, однако на следующий день вдруг пришёл ордер на арест из Испарты, и я, не взяв их, был направлен туда. И поскольку суды Денизли и Анкары оправдали нас и вернули нам все наши книги. То конечно и конечно, основываясь на этих шести вышеупомянутых истинах, принятие во внимание этих моих важных прав Афьёнским правосудием и его прокурором, подобно суду и прокурору Денизли, является необходимостью их работы. И я надеюсь и жду, что защищающий общественное право прокурор будет защищать и мои права, которые в связи с “Рисале-и Нур” выходят на уровень некого важного общего права.

Вот уже двадцать два года, как отошедший от общественной жизни, не знающий теперешние законы и форму защиты и представляющий этому, уже новому суду в неизменном виде свою неопровержимую стостраничную защитительную речь, которую уже представлял судам Эскишехира и Денизли, и вплоть до того времени несущий наказание за свои недостатки, и после, в Кастамону и Эмирдаге живущий словно в одиночном заключении и под постоянной слежкой “Новый Саид” в молчании передаёт слово “Прежнему Саиду”.

“Прежний Саид” же говорит:

— Поскольку “Новый Саид” от этого мира отвернулся, то не видит необходимости разговаривать с мирскими людьми без серьёзной необходимости защиты. Однако в этом деле, из-за каких-то мелких связей арестовано много невинных крестьян и предпринимателей, которые теперь, в разгар работ, не могут обеспечивать свои семьи, что сильно задело мою жалость. Прослезило меня до глубины души. Клянусь, если бы было возможно, то все их тяготы я взял бы на себя. Ведь если и есть какая-то вина, то только у меня. Они же ни в чём не повинны. Так что по причине этого мучительного состояния я, вопреки молчанию “Нового Саида”, говорю: Поскольку несчастный “Новый Саид” даёт ответы на сотни бессмысленных вопросов прокуроров Испарты, Денизли и Афьёна, будет справедливо, если я тоже, с намерением защитить свои права, задам три вопроса министерству внутренних дел тринадцатилетней давности, возглавляемому Кая Шукру, и нынешнему министерству юстиции.

Первый вопрос: “Если некий простой человек из Эгридира, не являющийся учеником “Рисале-и Нур”, у которого нашлось простое наше письмо, словесно поспорил с одним сержантом жандармерии, то какой закон позволяет из-за этого неуголовного происшествия арестовывать меня и ещё сто двадцать человек и только лишь спустя четыре месяца судебных экспертиз выпустить их всех, кроме пятнадцати, полностью оправдав и доказав их невиновность, нанести более чем сотне людей ущерб в тысячи лир? Какой кодекс даёт право применять такие вероятности вместо фактов? И какое правило правосудия разрешает наносить ущерб в тысячи лир семидесяти несчастным, которые были оправданы в Денизли лишь спустя девять месяцев разбирательств?”

Второй вопрос: “Когда в соответствии с таким основательным повелением, как:

وَلَا تَزِرُ وَازِرَةٌ وِزْرَ اُخْرٰى

“Ни одна душа не понесёт чужого бремени” (Коран 6:164)

– брат не ответственен за ошибки своего брата. Если в далёком от нас месте, у человека, которого мы не знаем, была найдена маленькая брошюра, которой был прида́н ложный смысл, и которую мы, чтобы она не была понята ошибочно, запретили распространять, и которая за восемь лет лишь один или два раза побывала у меня в руках, и написанная более, чем двадцать пять лет назад, спасающая веру от сомнений и избавляющая от отрицания некоторую часть хадисов с переносным значением, смысл которых непонятен; и если где-то в стороне Кутахьи и Балыкесира было найдено одно задевающее письмо, то какой закон правосудия позволяет из-за этого в прошлый раз во время Рамадана арестовывать нас, и сейчас, во время этих холодов, задерживать множество невинных земледельцев и предпринимателей, даже если у них нашлось одно простое и старое наше письмо, или если они возили меня на своей повозке, или дружили с нами, или читали наши книги? Какая статья кодекса разрешает причинять людям такие беспокойства и из-за бессмысленных подозрений наносить и им, и стране, и народу моральный и материальный ущерб в тысячи лир? Чтобы в будущем избежать ошибок мы желаем знать эти законы!”

Да, реальность одной из причин нашего ареста и в Денизли, и в Афьёне такова:

Поскольку смысл и толкование некоторых хадисов не были поняты, то с желанием спасти веру простого народа от вреда отрицающих, говорящих “Этого не приемлет разум”, очень давно, будучи на службе в управлении Шейх-уль Ислама, мной была написана брошюра “Пятый Луч”, основа которой была положена ещё раньше. И если представить невероятное и она была бы обращена к политическим и мирским целям, и писалась бы в это время, то, поскольку она не афишировалась и во время обыска при нас не была обнаружена, и её предсказания верны, и она устраняет сомнения в вере, и общественного спокойствия не касается, и ни с кем не спорит, и лишь сообщает, но на конкретных личностей не указывает, и в неком общем виде излагает научную истину… Конечно, если даже в это время некоторые личности подойдут под эту истину хадиса, но для того чтобы не разжигать споров, она до этого судебного оглашения и распространения держалась нами под запретом, то с точки зрения правосудия в этом нет никакой вины. И к тому же отвергать что-либо – это одно, а теоретически не принимать или не практиковать – совсем другое. И нам кажется невероятным существование в мире какого-либо закона правосудия, который бы “посчитал эту брошюру виноватой за то, что она теоретически не признаёт некий режим, который возникнет в ближайшем будущем”.

Вывод. Мы заявляем и готовы доказать, что “Рисале-и Нур”, который вот уже тридцать лет рубит под корень абсолютное неверие, уничтожающее вечную жизнь и разрушающее удовольствия жизни мирской, превращая её в ужасный яд; и который преуспел в уничтожении страшной безбожной идеи материалистов; и который в блестящем виде необыкновенными доводами доказывает правила счастья двух жизней этого народа; и опирающийся на небесную истину Корана – не то, что за один-два недостатка такой маленькой брошюры, но даже если бы у него была тысяча изъянов, все равно за тысячи носимых им благ он заслуживает прощения.

Третий вопрос: “Если среди двадцати слов некого письма найдётся пять, имеющих недостатки, то запрету цензуры подвергаются эти пять слов, на остальные же даётся разрешение. И если после четырёх месяцев изучения Эскишехирским судом, среди сотен тысяч слов “Рисале-и Нур” было найдено лишь пятнадцать, на внешний взгляд заподозренных во вредности; и в совете министров, после изучения четырёхсотстраничного “Зульфикара”, не придрались ни к чему, кроме занимающего две страницы толкования двух аятов (поскольку оно не соответствует нынешним законам), написанного тридцать лет назад; и эксперты Денизли и Анкары не придрались ни к чему, за исключением пятнадцати недочётов, и если эти книги послужили средством исправления уже сотен тысяч человек, и несут стране и народу тысячу больших выгод, то в соответствии с какими принципами республиканской власти нужно в рабочее время и суровой зимой арестовывать этих бедняг, оказывающих небольшую помощь “Рисале-и Нур”, или для спасения своей веры переписывающих одну какую-либо его часть, или из сострадания к моей старости, по-братски помогающих мне ради довольства Аллаха? Какой закон может позволить такое?”

Поскольку республиканские принципы, по закону свободы совести, не преследуют безбожников, конечно, весьма необходимо и нужно, чтобы они не преследовали и религиозных людей, которые, насколько возможно, не вмешиваются в этот мир, с мирскими людьми не ссорятся и в неком полезном виде стараются ради своей вечной жизни, веры и родины. Мы знаем, что политики, правящие на территории Азии, удостоенной (пришествия) пророков, не запретят и не смогут запретить богобоязненность и благочестие, которые уже более тысячи лет являются необходимостью этого народа, подобной пище и лекарству.

Простить Саиду, более двадцати лет живущему в отшельничестве, не соответствующие современному восприятию недостатки этих вопросов, заданных в образе мышления двадцатилетней давности, является требованием гуманности.

Поскольку ради пользы народа и общественного спокойствия напомнить об этом является моей обязанностью гражданина, то я говорю, что: “аресты и притеснения нас и “Рисале-и Нур”, происходящие из-за таких мелочей, могут повернуть против власти многих людей, которые по зову религии несут пользу стране и общественному порядку, что откроет двери анархии. Да, тех, кто с “Рисале-и Нур” спас свою веру и стал для народа безвредным и полностью полезным человеком, более ста тысяч. И все они честно и с пользой трудятся может быть в каждой сфере нашей Республики и в каждом слое народа. И их нужно не обижать, а, наоборот, поддерживать”.

Некоторых официальных людей, которые не слушают наши жалобы, не дают нам говорить и под всяческими предлогами нас притесняют, мы сильно подозреваем в том, что они, во вред отчизне, открывают врата анархии.

И ради благополучия государства говорю:

— Поскольку и суды Денизли и Анкары изучили “Пятый Луч” и, не придираясь, вернули нам. Конечно, властям необходимо не выставлять его снова на официоз, чтобы не давать повода для слухов. Мы, до того, как эта брошюра попала в руки судов и была ими разглашена, скрывали её. И Афьёнским судом и властям также необходимо не делать её причиной пересудов. Потому что её аргументы сильны и неопровержимы! Как в ней было предсказано, так и вышло. И целью её этот мир не является, если что-то и есть, то, что под один из её многочисленных смыслов подпадает одна умершая и ушедшая в Иной мир личность. Совесть вынуждает меня ради отчизны, народа и общественного спокойствия сказать, что если из-за одержимости любовью к этой личности выставить эти смыслы и сообщения из скрытого на официальное рассмотрение, то это послужит для их ещё большего распространения.

* * *