Третья Брошюра,

являющаяся Третьей Темой

[Этот пункт является конфиденциальным, частным ответом на общий вопрос, который большинство моих братьев задают мне языком своего состояния, а некоторые задают словесно.]

Вопрос: «Каждому, кто посещает тебя, ты говоришь: “Не ждите от моей личности какой-то святости и не считайте мою личность благословенной. Я не владею каким-то высоким положением. Как простой рядовой сообщает о приказах маршальской должности, также и я довожу повеления некой духовной маршальской степени. И так же, как некий обедневший человек выполняет функцию глашатая очень богатой и драгоценной ювелирной лавки, так и я являюсь глашатаем священного и Коранического магазина”. Однако, как наш разум нуждается в знании, так и наши сердца нуждаются в духовном влиянии, наши души желают света и так далее. Во многих отношениях мы нуждаемся во многих вещах. Мы приходим, сюда считая тебя человеком, полезным для наших нужд. Больше чем в учёном, мы нуждаемся в неком обладателе святости, духовного влияния и носителе совершенств. Если же всё так, как ты говоришь, то получается, что мы пришли ошибочно?». Так говорит их состояние.

Ответ. Послушайте “Пять Пунктов”, а после подумайте и решите, полезен ваш приход или нет.

ПЕРВЫЙ ПУНКТ. Подобно тому, как некий простой слуга, и бедный солдат императора вручает от его имени ордена и царские подарки маршалам и министрам, делая их признательными. И если при этом те генералы и маршалы скажут: “Почему мы так унижаемся перед этим ничтожным рядовым и берём из его рук ордена и подарки?” – то это будет некой высокомерной глупостью. А также, если этот рядовой, выйдя за рамки своей обязанности, не встанет перед теми маршалами и посчитает себя выше их, то это будет глупым сумасбродством. И если один из тех довольных генералов благодарно снизойдёт до того солдата и придёт к нему в гости, то знающий о том император, чтобы не оставить в неловком положение того рядового, не имеющего ничего, кроме чёрствого хлеба, конечно, отправит из своей царской кухни блюдо для уважаемых гостей своего верного слуги.

Также и один верный служитель Мудрого Корана, каким бы ни был он простым, но во имя Корана, не стесняясь, доводит его повеления самым большим людям. И самым богатым душой он не униженно, а наоборот, гордо и удовлетворённо представляет высокие Коранические алмазы. И насколько большими бы ни были те люди, они не могут проявлять гордыню перед этим простым слугой, когда он находится при исполнении обязанности. А также и тот слуга не может гордиться их обращением к нему и не может выйти за свои рамки. Если же некоторые посетители той святой сокровищницы примут того бедного слугу за святого и посчитают его великим, то, конечно, чтобы не оставлять его в неловком положении, из особой Божественной сокровищницы им будут даны помощь и духовное воздействие без всякого ведома и участия того слуги, что соответствует величию святой истины коранического милосердия.

ВТОРОЙ ПУНКТ. Муджаддид тысячелетия Имам Раббани Ахмад Фаруки (да будет доволен им Аллах) сказал: “Для меня раскрытие и ясность в одном вопросе, касающемся истин веры, предпочтительнее тысяч духовных наслаждений и караматов. И целью и результатом всех тарикатов является раскрытие истин веры и ясное их осознание”.

Поскольку такой герой тариката вынес подобное решение, то, конечно, “Слова”, процеженные из секретов Корана и объясняющие истины веры с полной ясностью, могут привести к результатам, искомым в святых степенях.

ТРЕТИЙ ПУНКТ. Одиннадцать лет назад на беспечную голову “Прежнего Саида” посыпались страшные удары, и он задумался о положении:

  اَلْمَوْتُ حَقٌّ‌  «Смерть – истина.»  Он увидел себя увязшим в болотной трясине. Пожелал помощи, стал искать путь и спасителя. Увидел, что путей много и впал в раздумье. Тогда решил наугад открыть книгу Гавса Азама – Шейха Гиляни (да будет доволен им Аллах), под названием “Футух-аль-Гайб”. Открылась фраза:

اَنْتَ فٖى دَارِ الْحِكْمَةِ فَاطْلُبْ طَبٖيبًا يُدَاوٖى قَلْبَكَ

«Ты находишься в Дар-уль’Хикмат, ищи целителя для своего сердца»

Удивительно, но в то время я был сотрудником в Дар-уль-Хикмат аль-Исламия, будто являясь неким целителем, старающимся излечить раны приверженцев Ислама. Однако самым больным был я. Больной должен поначалу вылечиться сам, лишь затем присматривать за другими больными.

Итак, Почтенный Шейх мне говорит: “Ты сам болен, найди себе врача!” Я решил: “Ты будь моим врачом!” И с этими словами принялся за его книгу, поставив себя на место его собеседника, читая так, словно эта книга обращается ко мне. Однако книга была очень суровой. Она страшным образом сломила мою гордыню. Сделала в моей душе тяжёлую хирургическую операцию. Я не выдержал, в качестве собеседника смог прочитать лишь её половину. Закончить сил у меня не осталось, и поставил её в шкаф. Однако после, боль от лечебной операции ушла, и пришло наслаждение. Я полностью прочитал эту книгу моего первого учителя и извлёк из неё много пользы. И, услышав его вирды и молитвы, получил от них большую духовную пользу.

Затем я увидел книгу “Мактубат” Имама Раббани и взял её в руки. С искренним намерением открыл наугад. Удивительно, но во всем “Мактубате” только в двух местах есть слово “Бадиуззаман”. И мне сразу открылись эти два письма. Моего отца звали Мирза и в заголовке тех писем я прочитал: “Письмо Мирзе Бадиуззаману”. “Фасубханаллах! – удивился я. – Это написано мне”. Одним из почётных прозвищ “Прежнего Саида” в то время было “Бадиуззаман”. Между тем, кроме Бадиуззамана Хамедани, жившего в трёхсотом году хиджры, я не знал никого другого, известного под таким прозвищем. Однако и во времена Имама тоже был такой человек, которому он и написал два письма. Положение того Бадиуззамана было похожим на моё, так что я нашёл эти два письма лекарством для своей болезни. Только лишь, как в тех письмах, так и во многих других Имам настойчиво наставляет: “Держись единой киблы”. То есть: “Возьми себе одного учителя, следуй за ним и на других не отвлекайся”. Это самое важное наставление Имама не соответствовало моим склонностям и состоянию моей души. Я много думал: “За этим мне пойти или за тем, а может за третьим, или ещё за другим?” И так и остался в недоумении. У каждого есть свои притягательные стороны, и одним я удовлетвориться не мог. И когда я был в том недоумении, по милости Всевышнего на сердце мне пришло следующее: “Главой всех этих различных путей, источником всех этих каналов и солнцем всех этих планет является Мудрый Коран. Настоящая единая кибла находится в нём. А в таком случае, он и является самым лучшим наставником и самым святым учителем”. И я взялся за него. Конечно, мои ограниченные и скудные способности не в состоянии впитать по достоинству свет его просвещения (фейз), подобный живой воде, однако, вновь с его же просвещением, мы можем показать это просвещение и живую воду в соответствии со степенями обладателей духовно просвещённых сердец. Значит, исходящие из Корана “Слова” и те Сияния света являются не только научными вопросами для разума, но и вопросами веры, питающими сердце, душу и духовные аспекты. И они представляют собой весьма высокое и ценное познание Аллаха.

ЧЕТВЁРТЫЙ ПУНКТ. Поскольку самые высокие, своими степенями личности из сахабов, табиинов и таба-и табиинов, обладающие великой святостью, получили питание для всех своих чувств из самого Корана, и он был для них настоящим и достаточным наставником, значит, подобно тому, как Коран постоянно излагает свои истины, так он источает и свет просвещения великой святости для тех, кто способен его воспринять.

Да, от внешнего к истинному можно перейти двумя способами:

Первый. Проходя через тарикат и преодолевая уровни, согласно методу духовного постижения достичь истины.

Второй способ. Не проходя через тарикат, напрямую перейти к истине по милости Аллаха. Таков высокий и короткий путь, особо присущий сахабам и табиинам. Значит, Свет, просочившийся из истин Корана, и являющиеся выразителем этого Света “Слова”, могут быть и являются носителем того особого свойства.

ПЯТЫЙ ПУНКТ. На пяти маленьких примерах мы покажем, что “Слова”, как учат истинам, так и исполняют обязанность наставника.

Первый пример. Я сам не десять и не сто, а тысячи раз, на многих испытаниях убеждался в том, что “Слова” и Свет, исходящий из Корана, преподавая урок моему разуму, в то же время внушают чувство веры моему сердцу, дают наслаждение веры моей душе и так далее. И даже в моих мирских делах – как мюрид некого шейха, владеющего караматом, ждёт от него покровительства и помощи в отношении своих потребностей – также и я, когда ожидал тех потребностей от владеющих караматами секретов Мудрого Корана, они неожиданным и внезапным образом приходили ко мне. Вот два маленьких примера этого:

Первый. Это подробно изложенный в “Шестнадцатом Письме” случай, когда для моего гостя по имени Сулейман, на вершине кедра, необыкновенным образом появился большой каравай хлеба. Два дня мы вместе с ним ели этот сокровенный подарок.

Второй пример. Расскажу одно маленькое и красивое в эти дни происшествие. Итак:

Перед рассветом я вспомнил о том, что сказал одному человеку некоторые слова, которые могли пробудить сомнения в его сердце. Я подумал: “Если бы мне его увидеть и избавить его сердце от этого беспокойства”. И в то же время мне нужна была часть моей книги, отправленная в Нис’. Если бы она попала мне в руки”, – сказал я. После утреннего намаза я сел и увидел, что тот самый человек заходит ко мне с той частью книги в руках. Я спросил у него: “Что ты принёс?” Тот ответил: “Не знаю, какой-то человек дал мне это перед дверями, сказав, что это из Нис’а, а я принёс вам”. “Фасубханаллах!” – удивился я. То, что этот человек вышел в такое время из дому и пришёл ко мне, а это “Слово” пришло из Нис’а – совершенно не похоже на случайность. Конечно, покровительство Мудрого Корана в одно и то же время дало этому человеку ту книгу и отправило его ко мне. “Слава Аллаху – сказал я – Тот, Кто знает даже самые маленькие и незначительные скрытые желания моего сердца, конечно, проявляет ко мне милосердие и благоволение, а в таком случае, я не дам и гроша за одолжения мирских людей”.

Второй пример. Мой покойный племянник Абдуррахман, хотя он и расстался со мной восемь лет назад и впал в мирские сомнения и беспечность, но имел чрезмерно хорошее мнение обо мне. Он ждал от меня некоего духовного покровительства и помощи, которыми я не владею и которые не в моей власти. И на помощь ему пришло покровительство Мудрого Корана. За три месяца до смерти в его руки попало “Десятое Слово”, повествующее о Воскресении из мёртвых. Это “Слово” очистило его от духовной грязи, от сомнений и беспечности. И перед смертью он написал мне письмо, в котором, словно поднявшись на уровень святости, проявил три явных карамата. Оно помещено в “Двадцать седьмом Письме”. Желающие могут обратиться туда.

Третий пример. У меня был один ученик и брат по Ахирату – очень сердечный человек по имени Хасан Эфенди из Бурдура. Имея обо мне очень чрезмерное мнение, он ждал от меня, помощи, как ждут покровительства от некого великого святого. Как-то раз, без всякой взаимосвязи, я дал одному из жителей деревень Бурдура для изучения “Тридцать второе Слово”. И вдруг вспомнил о Хасане Эфенди. Я сказал тому человеку: “Если будешь в Бурдуре, то дай на пять-шесть дней почитать Хасану Эфенди”. Он ушел и сразу отдал ему это “Слово”. До смерти Хасана Эфенди оставалось тогда тридцать-сорок дней. Подобно некому очень жаждущему человеку, встретившему обильный источник и приникшему к нему, Хасан Эфенди приник к “Тридцать второму Слову”. Непрестанно читая и духовно просвещаясь, особенно в теме о любви к Аллаху из “Третьего Раздела” он нашёл полное исцеление для своих болезней. И оттуда он обрёл духовное воздествие, которое ждал от великого святого. В полном здравии он пошёл в мечеть, совершил намаз и там отдал свою душу Всемилостивому (Да смилуется над ним Аллах).

Четвёртый пример. По свидетельству писем Хулуси Бея, имеющихся в “Двадцать седьмом Письме”, в “Словах”, представляющих собой разъяснения смыслов Корана, он нашёл духовную помощь, воздействие и свет больше, чем в самом серьёзном и действенном тарикате – тарикате Накшибенди.

Пятый пример. Мой младший брат Абдулмаджид, вследствие смерти племянника Абдуррахмана (да смилуется над ним Аллах) и, находясь среди других мучительных состояний, почувствовал некое уныние. Он ждал духовного покровительства и помощи, которых у меня не было. И я не переписывался с ним, но тут вдруг отправил ему несколько важных “Слов”. Он же, прочитав их, написал мне: “Слава Аллаху, я спасён! Я был на грани. Каждое из этих “Слов” стало для меня отдельным наставником. Иначе я бы совсем потерял голову. Хотя я расстался с одним наставником, но нашёл сразу многих и спасся”. Я увидел, что действительно Абдульмаджид обрёл хорошие убеждения и спасся от своего прежнего состояния.

И есть ещё много примеров, подобных этим пяти. Они показывают, что знания, касающиеся веры, взятые из тайн Мудрого Корана, особенно, если это основано на настоящей нужде и необходимо непосредственно для исцеления ран, достаточны для тех, кто чувствует нужду в этих духовных лекарствах и пользуется ими с полной искренностью. И неважно в каком состоянии находится продающий их аптекарь и показывающий глашатай, будь он простым, разорившимся или богатым, обладающим положением или слугой, большой разницы нет.

Да, когда есть солнце, нет нужды заходить под свет свечей. Так как я показываю солнце, то желать от меня света свечи – особенно, если у меня его нет – бессмысленно и излишне. Скорее, молитвой, духовной помощью и даже покровительством им необходимо поддерживать меня. Я в праве просить у них помощи и поддержки. Они же должны довольствоваться просвещением и духовным покоем, полученным от “Рисале-и Нур”.

سُبْحَانَكَ لَا عِلْمَ لَنَٓا اِلَّا مَا عَلَّمْتَنَٓا اِنَّكَ اَنْتَ الْعَلٖيمُ الْحَكٖيمُ

اَللّٰهُمَّ صَلِّ عَلٰى سَيِّدِنَا مُحَمَّدٍ صَلَاةً تَكُونُ لَكَ رِضَاءً وَ لِحَقِّهٖ اَدَاءً وَ عَلٰى اٰلِهٖ وَ صَحْبِهٖ وَ سَلِّمْ            

“…Пречист Ты! Мы знаем только то, чему Ты нас научил. Воистину, Ты – Знающий, Мудрый!” (Коран, 2:32). «О Аллах! Благослови и приветствуй Пророка Мухаммада и его семью, и сподвижников. О мой Аллах!  Благослови и приветствуй нашего Господина Мухаммада, его семью и сподвижников такой милостью, какой Ты будешь доволен, и которой он достоин и заслужил!»

 * * *

[Маленькое и частное письмо, которое может послужить дополнением к третьему пункту “Двадцать восьмого Письма”.]

Мои братья по Ахирату и мои старательные ученики Хусрев Эфенди и Ре’фет Бей!

В сияниях Корана под названием “Слова” мы заметили три карамата Корана. Вы же, с вашим усердием и воодушевлением, добавили ещё один, четвёртый. Три известных нами таковы:

Первый. Необыкновенная лёгкость и скорость в написании. Даже “Девятнадцатое Письмо”, состоящее из пяти частей, было написано без книг, в горах и в саду за два-три дня, занимаясь по три-четыре часа в день, что в целом составило двенадцать часов. “Тридцатое Слово” было написано во время болезни за пять-шесть часов. Тема о Рае, являющаяся “Двадцать восьмым Словом” – за один или два часа в саду Сулеймана, находящемся в ущелье. Я и Тауфик с Сулейманом были изумлены этой скоростью, и так далее.

Такой карамат Корана проявился в написании “Слов”.

Второй. Также в переписывании имеется необычайная легкость, тяга и неутомимость. В это время, среди множества причин, дающих умам и душам усталость, появляется одно из этих “Слов” и вдруг с большим желанием начинает переписываться. И среди важных занятий этому отдаётся предпочтение, и так далее.

Третий карамат Корана. Также и чтение их не утомляет. Особенно, если будет чувствоваться нужда, то в чтении обретается наслаждение, оно не даёт усталости.

Итак, вы тоже доказали ещё один, четвёртый карамат Корана. То, что такой человек, как Хусрев, называющий себя ленивым и на протяжении уже пяти лет, слыша “Слова”, из лени не начинавший их переписывать, теперь за один месяц красиво и внимательно переписал четырнадцать книг, без сомнения, является четвёртым караматом тайн Корана. Особенно полно он оценил “Тридцать три окна”, являющиеся “Тридцать третьим Письмом”, – переписал их очень внимательно и красиво. Да, эта брошюра является самым сильным и блестящим письмом для познания Аллаха (ма’рифатуллах) и веры в Него (Иман-ы Биллях). Лишь “Окна”, находящиеся в начале, остались очень короткими и сжатыми. Но дальше они раскрываются и сияют ещё больше. К тому же, в отличие от других трудов, большинство “Слов” начинаются сжато, но постепенно расширяются и освещаются.

* * *