Вторая тема

Двадцать первого Слова

Состоит из пяти мазей для пяти сердечных ран

بِسْمِ اللّٰهِ الرَّحْمٰنِ الرَّحٖيمِ

رَبِّ اَعُوذُ بِكَ مِنْ هَمَزَاتِ الشَّيَاطٖينِ ۞ وَاَعُوذُ بِكَ رَبِّ اَنْ يَحْضُرُونِ

«Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного»

«Господи! Я прибегаю к Тебе от наваждений дьяволов.» ● «Я прибегаю к Тебе, Господи, дабы они не приближались ко мне» (Коран, 23:97-98).

О охваченный болезнью мнительности (Васваса)! Знаешь ли ты, на что походит твоя болезнь? Она походит на несчастье. Придавая ей значение – раздувается; не обращая внимания – угасает. Если взглянуть на неё, как на нечто большое – увеличивается, посчитав незначительной – уменьшается. Если выразить испуг – отягощается, делает тебя больным, не проявляя боязни – облегчается, скрывается. Если не знать её сути – продолжается и укореняется, если узнаешь и поймёшь её суть – уходит. В таком случае, из множества деталей этой бедственной мнительности, изложу только “пять её сторон”, являющихся наиболее часто встречающимися. Может это исцелит тебя и меня. Потому что эта мнительность – нечто такое, что невежество её притягивает, а знание – отталкивает. Если не познал, не осмыслил её – приходит, если познал – исчезает.

ПЕРВАЯ СТОРОНА — ПЕРВАЯ РАНА. Поначалу дьявол бросает в сердце сомнение. Если сердце его не принимает, то от сомнений он обращается к богохульству. Изображает перед воображением сходные с богохульством некоторые неприятные воспоминания и неприличные, мерзкие состояния. Заставляет сердце ужаснуться и впасть в отчаяние. Мнительный человек при этом думает, что с его сердцем пред его Господом происходит что-то отвратительное, испытывает сильное беспокойство и сердцебиение. Для того чтобы избавиться от этого, убегает от религиозных мыслей, желает погрузиться в беспечность.

Мазь для этой раны такова:

О бедный мнительный человек, смотри! Не беспокойся, так как то, что наводит тебе мысли – это не богохульство, а просто воображение. Подобно тому, как воображение неверия неверием не является, так же и воображение богохульства не является богохульством. Потому что, по логике, воображение не является волеизъявлением. Богохульство же – волеизъявление. И вместе с этим, те плохие слова не являются словами твоего сердца. Потому что твоё сердце от них печалится и страдает. Скорее они исходят от расположенной рядом с сердцем точки дьявола. Вред от мнительности – вред воображаемый. То есть, представляя его вредным, сердцу наносится ущерб. Потому что такой человек представляет недействительные воображения реальностью. И приписывает сатанинские дела своему сердцу. Считает, что слова дьявола исходят от него. Воспринимает вредным и получает вред. А сатана этого то и добивается.

ВТОРАЯ СТОРОНА ТАКОВА. Значения и смыслы, не имея никаких образов, исходят из сердца и входят в воображение, где и облекаются в различные образы. Воображение же, в свою очередь, под воздействием той, или иной причины, постоянно ткёт некие разновидности тех образов, и образы того, чему придавалось какое-либо значение, выставляет на пути смыслов. И когда они проходят через воображение, оно или надевает те образы на них, или прицепляет их к ним, или обмазывает ими, или же делает их завесой. Если смыслы являются чистыми и возвышенными, а образы – грязными и низкими, то они не облачаются в них, но имеют с ними некое соприкосновение. Мнительный человек путает это соприкосновение с облачением и говорит: “Ох! Насколько же испорчено моё сердце! Эти мои низость и подлость удаляют меня (от Аллаха)”.

Сатана много использует эту его черту характера. Мазь же для этой раны такова:

О бедный человек, послушай! Подобно тому, как не влияют и не портят твоё внешнее омовение, являющееся показателем чистоты твоего намаза, находящиеся внутри тебя и в твоих внутренностях нечистоты, так и святым смыслам не вредит соседство с грязными образами. Например, ты размышляешь над каким-либо Божественным знамением. Вдруг некая болезнь, или какое-то желание, или естественная нужда, или ещё что-либо им подобное с силой заденет твои чувства. Конечно, твоё воображение при этом увидит то, что необходимо для лечения этой болезни или для удовлетворения той нужды и соткёт соответствующие этому низкие образы, между которыми пройдут те высокие смыслы. И это не нанесёт им ущерба, не испачкает их, не повредит и не направит к опасности. Опасность возникнет лишь в том случае, если человек обратит на это пристальное внимание и будет думать, что это ему повредило.

ТРЕТЬЯ СТОРОНА ТАКОВА. Между вещами существуют некоторые скрытые связи. Их нити могут быть даже между такими вещами, между какими ты этого вовсе не ожидал. Это или сами связи, как таковые, или же твоё воображение, согласно делу, которым ты занимаешься, спряло те нити и связало те вещи между собой. По этому секрету связанности, иногда, при взгляде на некоторые святые вещи, в памяти всплывает нечто мерзкое. Как говорит наука изложения: “если в действительности противоположность является причиной удалённости, то в воображении она – причина близости”. То есть, средством объединения образов двух противоположностей является воображаемая связь. Всплытие воспоминаний по этой причине называют термином “ассоциация мыслей”. Например, тогда, когда ты находишься в намазе, в молитве, перед Каабой, и, ощущая присутствие Аллаха, размышляешь над аятами, эта ассоциация мыслей, завладев тобой, направляет твои размышления к самым далёким, пустым и низким вещам. Если твоя голова охвачена такими ассоциациями, то ни в коем случае не беспокойся. В момент, когда ты опомнился, отбрось эти мысли. Со словами: “Что же я наделал!” – не останавливайся для изучения этого состояния, дабы та слабая связь не обрела, посредством твоего внимания, силу. Потому что огорчаясь и придавая этому значения твоё слабое припоминание становится навыком. Обращается в некую болезнь силы воображения. Не бойся, это не духовная болезнь сердца. Такие воспоминания большей частью происходят непроизвольно. Особенно это бывает у чувствительных, нервных людей. Сатана много использует основу такого рода мнительности. Мазь для этой раны такова:

Мысленные ассоциации чаще всего непроизвольны. Ответственности за них не существует. В ассоциациях имеет место соседство, но соприкосновение и взаимопроникновение отсутствует. Поэтому качества мыслей не распространяются друг на друга и друг другу не вредят. Подобно тому, как соседствуют возле сердца дьявол и ангел вдохновения, и как не вредит благочестивым людям родство с распутниками и пребывание с ними в одном доме, так и если, вследствие ассоциативной связи, в твои чистые мысли войдёт не желаемая тобой грязная фантазия, то это не нанесёт вреда. Это может случиться происходя намеренно, или если мыслями о вреде, слишком много задумываться о ней. А также иногда бывает, что сердце устаёт. Для того чтобы развлечься, мысль занимается первой попавшейся вещью. Выждав момент, дьявол расставляет перед ней всякую скверну.

ЧЕТВЁРТАЯ СТОРОНА. Мнительность, возникающая у человека, ищущего наилучшего образа благодеяния, ещё более усугубляет его положение в том случае, если мысли обострятся убеждением в том, что именно в этом состоит богобоязненность. Доходя вплоть до такого состояния, когда такой человек, в поисках наилучшего благодеяния, войдёт в запретное – совершит грех. В поисках желательного (суннат), порой оставит необходимое (ваджиб). Говоря: “Интересно, все ли условия я соблюдаю, совершая это дело?” – вновь возвращается к нему. И это не прекращается, доводит его до отчаяния. Сатана пользуется этим положением и ранит его. Для этой раны есть две мази:

Первая мазь: такой вид мнительности, в основном, свойственен мутазилитам. Потому что они говорят: “Сами по себе деяния и вещи, являющиеся средствами экзамена этой жизни, относительно иного мира, обладают или красотой и благом, и по этой причине повелено их исполнять, или же обладают скверностью, и по этой причине они запрещены. Следовательно, вещи, с точки зрения иного мира и истины, сами по себе обладают красотой или же скверной, а Божественные повеление и запрет следуют им”. В соответствии с этим принципом, какое бы благое дело человек не совершал, его преследует такое сомнение: “Интересно, а в прекрасном ли по своей сути виде совершено это моё благодеяние?” Но принцип Ахл-и Суннат валь-Джамаат, являющийся принципом истины говорит: “Всевышний повелевает делать что-либо, и после этого оно становится благим. Запрещает – и оно становится скверным”. Следовательно, с повелением обретается красота и благость, а с запретом – скверность. Благость и скверность (поступка) зависят от осведомленности отвечающего и устанавливается в соответствии с ней, и не в отношении внешней, формальной стороны, обращённой к этому миру, а в отношении стороны, обращённой к миру иному, к вечной жизни. Например, ты прочитал намаз или совершил омовение. Однако произошло что-либо, портящее, по своей сути, эти твои намаз и омовение. Но ты об этом не узнал. В таком случае, твои намаз и омовение являются и действительными, и благими. Мутазилиты говорят: “В действительности – они скверны и испорчены, но от тебя принимается. Потому что имеет место твоё неведение, ты не знал и у тебя есть уважительная причина”. В таком случае, в согласии с принципами Ахл-и Суннат, в отношении какого-либо дела, совершенного тобой в соответствии с внешней формой шариата, не впадай в сомнение, говоря: “Интересно, стало ли оно правильным?” Однако говоря: “Принято ли оно?” Не совершай горделивости, не входи в самодовольство.

Вторая мазь: в религии нет трудности لَا حَرَجَ فِى الدّٖينِ . Поскольку четыре мазхаба – истина. И поскольку осознание своего недостатка приводит к покаянию, а восприятие своих деяний благими ведёт к гордыне, то для такого мнительного человека первое предпочтительнее второго. В данном случае будет наилучшим если сомневающийся человек увидит недочёты в своих благих делах и совершит покаяние, нежели воспримет благодеяния совершенными и впадёт в гордыню. Поскольку это так, оставь мнительность. Скажи сатане: “Такое состояние является некой трудностью. Держать всё под контролем тяжело. Это противоречит легкости, имеющейся в религии, идёт в разрез с основой: لَا حَرَجَ فِى الدّٖينِ § اَلدّٖينُ يُسْرٌ «В религии нет трудности. Религия – лёгкость. «Конечно, моё деяние соответствует одному из истинных мазхабов, чего мне достаточно. По крайней мере, это послужит поводом для того, чтобы я вследствие несовершения поклонения в достойном виде и признания своей слабости, прибегая с покаянием и мольбой к милости Аллаха, самоуничиженно просил о принятии этого моего полного недостатков благого дела”.

ПЯТАЯ СТОРОНА. Мнительность, возникающая под видом сомнений в вопросах веры. Бедный мнительный человек порой путает воображение с пониманием. То есть, посчитав некое сомнение, появившееся в его воображении, как вошедшее в разум, думает, что его убеждению причинён вред. И иногда некое сомнение, которое ему мнится, он принимает за сомнение, вредящее его вере. А также, порой некое сомнение, которое он представил, считает сомнением, которое подтверждается его разумом. И иногда размышления о понимании неверующих он принимает за неверие. То есть, некое естественное движение мысли, пытающейся понять причины заблуждения, исследование и нейтральное суждение в этой области, он принимает, как нечто противоречащее вере. И вот испугавшись таких предположений, являющихся плодами внушений сатаны, он говорит: “Ох! Моё сердце испортилось, моему убеждению причинён вред”. А потому как, такое состояние большей частью случается непроизвольно и не надлежит исправлению со стороны слабой, частичной воли, в большинстве случаев подвергшийся этому недугу человек впадает в отчаяние. Мазь же для этой раны такова:

Подобно тому, как не является неверием мысленное представление о неверии, так и мнящееся неверие – не неверие. Как не является заблуждением воображение заблуждения, так и мысленное суждение о заблуждении – не заблуждение. Потому что и представление, и подозрение, и воображение, и размышление далеки от утверждения разумом и усвоения сердцем, они – нечто другое. Эти вещи в некоторой степени являются свободными и независимы от человеческой воли, а также не поддаются ограничению относительно религиозных предписаний. Утверждение же и усвоение не таковы. Они подчинены неким весам. И подобно тому, как воображение, подозрение (мнительность), представление и размышление не являются утверждением и усвоением, так и сомнением и колебанием они не считаются. Однако, при долгом и бессмысленном повторении они обретут некое постоянство. Такое положение влечёт за собой некую разновидность настоящего сомнения. И если с намерением о нейтральном суждении или словами: “ Пусть всё будет по совести ” он перейдёт на поддержку мнения оппонента, то в итоге дойдёт до такого состояния, которое не произвольно переведёт его на сторону противника. Поддержка истины, вменённая ему, как необходимость (ваджиб), разрушится. Он окажется в опасном положении. В его разуме обоснуется некое состояние, являющееся излишним защитником врага или сатаны.

В таком роде мнительности самым опасным является то, что этот мнительный человек путает возможную, разумную вероятность с вероятностью, как таковой. То есть, если он увидит что-либо вероятным в принципе (по своей сути), то мнит, что это возможно также по уму и разумно вероятно. Между тем, одно из правил богословия гласит, что сама по себе вероятность не противоречит научному убеждению, и в ней нет ничего, идущего вразрез с разумной необходимостью. Например, в принципе возможно, чтобы в эту минуту Чёрное море ушло под землю, по своей сути это вероятно. Однако мы твёрдо убеждены и без сомнения знаем, что оно находится на месте. Эти вероятности, возможная и общая, не приносят нам сомнений и подозрений, не портят наше убеждение. И, например, по сути, возможно, чтобы это солнце сегодня не зашло, или завтра не взошло. Однако эта вероятность не вредит нашему убеждению и не приносит нам сомнений. Так вот, подобно этому, подозрения, идущие со стороны общей вероятности в вопросах, например, таких истин веры, как закат мирской жизни и восход жизни вечной, вероубеждению вреда не приносят. И такое известное постановление, как:

لَا عِبْرَةَ لِلْاِحْتِمَالِ الْغَيْرِ النَّاشِئِ عَنْ دَلٖيلٍ

то есть: “Вероятность, которая не основывается на каких-либо доказательствах, никакого значения не имеет”, – является бесспорным правилом и в богословии, и в основах шариатской мудрости.

Если спросишь: “Какая мудрость есть в том, что нас постигает такой недуг, как эта мнительность (васваса), настолько вредящая и докучающая верующим?”

Ответ. Основа мнительности, если не впасть в чрезмерность и не поддаться ей полностью, является причиной сохранения бдительности, приглашением к исследованию и поводом для серьёзности. Она отбрасывает безразличие и прогоняет невнимательность. Поэтому Абсолютно Мудрый (Аллах) в этом месте проведения экзамена, на этой конкурсной площадке, в качестве некой подгоняющей плети, вручил мнительность в руки сатаны, который бьёт ей по голове человека. Если же будет слишком больно, то необходимо жаловаться Мудрому и Милосердному (Творцу), говоря:

 اَعُوذُ بِاللّٰهِ مِنَ الشَّيْطَانِ الرَّجٖيمِ

«Прибегаю к Аллаху от шайтана, побиваемого камнями.»

* * *