Первая часть

Начало жизни

Бадиуззаман Саид Нурси родился в 1293-м году по Руми (1877-ой год по Грегорианскому календарю), в селе Нурс Испаритского уезда, входящего в Хизанский район Битлисского вилайета. Его отца звали Мирза, мать – Нурия. До девяти лет он жил с родителями. В то время некое духовное состояние подтолкнуло его исследовать, какое благо получает от знаний его находящийся на обучении старший брат Мулла Абдуллах. Он был восхищён развитием и достоинствами, приобретёнными Муллой Абдуллахом благодаря знаниям в отличие от неучащихся деревенских товарищей. По этой причине он с большим воодушевлением вознамерился получить образование и отправился в находящееся в селе Таг Испаритского уезда медресе Муллы Мехмед Эмина Эфенди. Однако, долго оставаться там не смог. Его врождённое чувство сохранения собственного достоинства (Прим.) и непереносимость даже незначительного слова, сказанного приказным тоном, стали причиной его ухода из медресе. Он снова вернулся в Нурс. Поскольку там не было отдельного медресе, то уроки он брал у старшего брата, когда тот раз в неделю приходил домой. Через некоторое время Саид отправился в деревню Пирмис, а оттуда – на горное пастбище Хизанского шейха. Здесь также его нетерпимость угнетения стала причиной того, что он не поладил с четырьмя учениками. Поскольку эти четыре ученика, объединившись, постоянно докучали ему, однажды он пришёл к Почтенному Шейху Сейид Нур Мухаммеду и, не проявляя слабости, вместо жалобы на своих товарищей, сказал так:

— Шейх Эфенди, скажите им, чтобы, когда дерутся со мной, подходили не все вчетвером, а по-двое. Сейид Нур Мухаммед, довольный такой храбростью маленького Саида, повелел:

— Ты – мой ученик, никто не посмеет досаждать тебе!


 Примечание: Это достоинство, видимое с малых лет у Муллы Саида, не исходит от самолюбия. Божественное Предопределение дало этому своему рабу “чувство сохранения достоинства знаний”, являющееся одним из качеств, необходимых для подобающего исполнения обязанности возвышения Слова Аллаха, которая по милости Всевышнего будет возложена на него в будущем. Именно тогда Мулла Саид возможно и не знал об этой мудрости, но время показало, что чувство сохранения достоинства знаний, являющееся одной из необходимостей великого и обширного “служения Рисале-и Нур”, обретшего ныне суть некого величавого дерева, Аллах как семечко вложил в душу Муллы Саида ещё в те время.

После этого случая его прозвали “учеником Шейха”. Побыв здесь какое-то время, он вместе с братом Муллой Абдуллахом прибыл в село Нуршин. Поскольку стояло лето, то они вместе с местными жителями и учениками ушли в горы на луга “Шейхан”. Там однажды он поссорился со своим братом Муллой Абдуллахом. Преподаватель Тагского медресе Мехмед Эмин Эфенди, вмешиваясь, сказал маленькому Саиду:

— Почему не слушаешься старшего брата?

Поскольку медресе, в котором они находились, принадлежало известному шейху Абдуррахману, то он дал такой ответ своему наставнику:

— Эфендим, находясь в этом текие, вы такой же ученик, как и я. Таким образом у вас нет права наставничества!

И после этих слов, пройдя ночью через дремучий лес, через который не каждый сможет пройти даже днём, он вернулся в Нуршин.

Одной из особенностей открытия в восточной Анатолии медресе было следующее: учёный, получивший на то разрешение, по собственному выбору открывал, ради Аллаха, безвозмездно, в одном из сёл медресе. Если была возможность, то хозяин медресе сам обеспечивал нужды учеников, если не было – то этим занималось население того села. Ходжа даёт бесплатные уроки, а питанием и нуждами учеников занимается народ. Среди них только Мулла Саид ни под каким предлогом не брал закят. Ни закят, ни деньги, вынуждающие его быть признательным, он совершенно не принимал. (Прим.)

Побыв некоторое время в Нуршине, Саид вернулся в Хизан. Затем, отказавшись от жизни ученика медресе, он отправился к родителям и до весны остался дома. В то время он увидел такой сон:

Наступил Конец света, вселенная создана заново. Мулла Саид озабочен тем, как бы ему встретиться с Пророком (Мир Ему и Благо). Наконец ему приходит на ум встать у начала моста “Сырат”. Со словами: “Там пройдёт каждый, там я и подожду”, – он идёт туда. По одному он встречается со всеми Великими Пророками, и, удостоившись встречи и с нашим Господином Пророком, просыпается.


 Примечание: Причина и мудрость того, что он не берёт ни закят, ни садака и ни что бы то ни было бесплатно, изложены во “Втором Письме” и в других частях “Рисале-и Нур”. Да, для того, чтобы в будущем Мулла Саид с полной искренностью исполнял служение вере посредством “Рисале-и Нур”, и чтобы это служение появилось на свет, общая форма святого правила: “не желать ничего за потустороннее служение”, – с малых лет была заложена Божественной милостью в его душе.

Благодать, полученная им от этого сна пробуждает в нём великое стремление к образованию. (Прим.) Получив разрешение отца, он отправляется учиться в уезд Арвас. Здесь, ведущий обучение известный Мулла Мехмед Эмин Эфенди, не снизойдя до того, чтобы обучать его самому, порекомендовал это одному из своих учеников. Подобное отношение глубоко задело его достоинство. Однажды, когда этот известный преподаватель давал урок в мечети, Мулла Саид, возражая, обращается к нему:

— Эфендим, это не так! – напомнив о том, что тот не снизошёл до его обучения. Через некоторое время он ушёл в медресе Мир Хасана Вели. Поняв, что там является обычаем не придавать значения новым ученикам, обучающимся на нижнем уровне, он оставил чтение первых семи книг, которых требовал порядок, и сказал, что читает восьмую.

Через несколько дней он отправился в посёлок Вастан, но пробыл там лишь около месяца для смены климата. Затем он вместе с одним человеком, по имени Мулла Мехмед, выдвинулся в Баязид Эрзурумского вилайета. Итак, с этого времени Саид приступил к настоящему получению образования. До этого он занимался такими начальными знаниями, как “Сарф” и “Нахив” (Синтаксис и морфология арабского языка) и изучил до раздела “Изхар”.

В Баязиде это настоящее и серьёзное обучение у Шейха Мехмеда Джеляли продолжалось в течение трёх месяцев. Однако, имело очень удивительную форму. Потому что, соответствуя методике преподавания в Восточной Анатолии, он изучил всё, начиная от “Мулла Джами” и до конца. И преуспел он в этом, беря из каждой книги по одному-два, самое большее по десять уроков, отказавшись от остальных. Когда его наставник Шейх Мехмед Джеляли спросил, почему он так делает, Мулла Саид ответил:

— Прочитать и понять столько книг я не в силах. Но эти книги подобны шкатулкам с драгоценностями, ключи же от них у вас. Я лишь прошу вас соблаговолить показать мне, что находится внутри этих шкатулок. То есть, мне нужно понять, о чём говорится в этих книгах, после чего я постараюсь усвоить то, что мне подходит.


 Примечание: В биографии этого не написано, но одну истину, которой он удостоился в том сне, мы узнали позже: В ответ на просьбу Муллы Саида о знании, Досточтимый Посланник (Мир Ему и Благо) обрадовал его тем, что, с условием не задавать вопросов его умме, он постигнет знания Корана. Эта истина в точности проявилась в его жизни. Уже в детстве он считался учёным века и не задавал никому ни одного вопроса, но при этом на все вопросы обязательно давал ответ.

Целью же его было, показать в методиках медресе, имеющиеся в его естестве идеи рационализации и обновления, внедрить реформы образования (Прим.) и не тратить время на множество примечаний и комментариев. Таким образом, суть и вывод знаний и наук, на изучение которых по методике требовалось двадцать лет, он изучил и усвоил за три месяца.

Исходя из этого, в ответ на вопрос наставника: “Какие знания тебе подходят?” – он сказал:

— Эти знания я не могу отделить друг от друга. Либо знаю их все, либо не знаю ничего.

Какую бы книгу он ни взял в руки, понимал её. За сутки он с полным пониманием самостоятельно изучал по двести страниц таких книг, как “Джам’уль джавами”, “Шерх’аль Мевакиф” и “Ибнʼаль Хаджар”. Он настолько погрузился в усвоение наук, что его связь с внешней жизнью была совершенно не заметна. Из какой бы области знаний ему ни задавался вопрос, он сразу и без колебаний давал на него ответ.

* * * 


* Примечание: Налицо преобразование в области науки “Келям” (богословие, теология), сделанное им посредством произведений под общим названием “Рисале-и Нур”, написанных в течении двадцати трёх лет и состоящих из ста тридцати книг. Да, то, что сам он за три месяца овладел знаниями, требующими пятнадцать лет обучения, является неким знаком того, что: “Настанет такое время, когда не то что пятнадцать лет, даже один год не получится обучаться знаниям веры в медресе. И в то время появится некий тафсир (толкование) Корана, который даст возможность желающим за пятнадцать недель обучиться пятнадцатилетним знаниям, и Саид будет служить этому тафсиру”. Да, это полностью сбылось и проявилось. “Рисале-и Нур”, в период ужасных тридцати лет, вопреки нападениям безбожных и разлагающих общество подпольных комитетов, сотнями тысяч экземпляров распространил во все стороны уроки истин веры, и с помощью усердия тысяч перьев, не оставляя нужды в типографиях, опубликовал эти новые уроки Корана, послужив причиной укрепления веры миллионов людей. Деятельность “Рисале-и Нур” в Анатолии, его служение вере и понятные, высокие уроки привлекли внимание каждого; посредством судов и исследований Аллах заставил политиков и государственных чиновников прочесть эти произведения; и эти книги распространились среди учащихся, после чего умножилось число молодых патриотов веры и Ислама; и отсюда большой результат такого процесса, атака заблуждения и абсолютного неверия захлебнулась и пошла на спад, в стране повсеместно стали возникать движения в поддержку веры. По воле Всевышнего в мире Ислама и всего человечества показалось начало истинного рассвета Исламского счастья. Вся хвала Аллаху – Господу Миров…

Краткий взгляд на его жизнь в то время.

Во-первых, следуя принципу философов Ишрака, он взялся за аскетизм и воздержание (зухд и риязат). Философы Ишрака приучали свои тела к воздержанию постепенно. Он же, не прибегая к постепенности, сразу ушёл в полное воздержание. Со временем его тело, не перенося такой нагрузки, обессилило. За три дня он обходился одним куском хлеба. Согласно взглядам тех древних учёных: “Воздержание открывает мышление”, – и он старался делать, как они.

Во-вторых, следуя правилу:َ عْ مَا يُرٖيبُكَ اِلٰى مَالَا يُرٖيبُكَ – выраженному Имамом Газали в книге “Ихйя-и улюм” с точки зрения тасаввуфа, однажды он полностью отказался от хлеба и обходился только растительностью.

В-третьих, разговаривал он мало. В гробницу гениального курдского литератора Муллы Ахмеда Хани, в которую даже днём боялись входить, он входил один, закрывался там, порой оставаясь на ночь. Поэтому в народе говорили, что он: “Удостоился благодати Ахмеда Хани”. Это его состояние причисляли к числу караматов вышеназванного ученого. Тогда Саиду было тринадцать-четырнадцать лет. После он решил встретиться с большими учёными-богословами и попросил у своего наставника разрешения отправиться для этого в Багдад. Одевшись дервишем, он, не следуя по дорогам, отправился напрямую, через горы и леса, не останавливаясь даже ночью. Таким образом он дошёл до Битлиса, где пошёл к Шейху Мехмеду Эмину Эфенди и два дня присутствовал на его уроках. Шейх Мехмед Эмин предложил ему одеяние учёного наставника. Мулла Саид же на это сказал:

— Поскольку я ещё не достиг совершеннолетия, то не могу допустить, что одеяние уважаемого преподавателя мне подойдёт. И будучи ещё ребёнком, могу ли я быть наставником? И этими словами не принял предложения.

Затем он отправился к своему брату, который находился в Ширване. Там, при первой встрече со старшим братом, между ними произошла следующая короткая беседа:

Мулла Абдуллах:

— После вас я закончил книгу Шарх-и Шамси, а вы что читаете?

Бадиуззаман:

— Я прочёл восемьдесят книг.

Мулла Абдуллах:

— Что это значит?

Бадиуззаман:

— Полностью освоил весь курс и прочитал ещё много других книг, не входящих в ваш список.

Мулла Абдуллах:

— Тогда я тебя проверю?

Бадиуззаман:

— Я готов, спрашивайте что хотите!

Мулла Абдуллах экзаменует своего брата и, оценив полноту его знаний, принимает Муллу Саида, который восемь месяцев назад был его учеником, своим учителем, скрыто от своих учеников начав брать у него уроки. И естественно, он не показывал, что учится у своего брата, которого до этого сам учил. В конце концов ученики, подсмотрев в замочное отверстие, что Мулла Саид преподаёт Мулле Абдуллаху урок, удивились и спросили у него. Мулла Адуллах ответил:

— Это чтобы не сглазили, я ему даю урок.

Таким образом обманул своих учеников.

Побыв какое-то время у Муллы Абдуллаха, Саид отправился в Сиирт. Там он посетил медресе Муллы Фетхуллаха Эфенди.

Мулла Фетхуллах спросил Муллу Саида:

— В прошлом году вы читали “Суюти”, в этом году наверное читаете Муллу Джами?

Бадиуззаман:

— Да, я его закончил.

Про какую бы книгу ни спросил Мулла Фетхуллах, получал ответ “Закончил”. Он был удивлён. В его разуме не умещалось, как можно столько книг закончить за такое короткое время. Он поразился и сказал:

— В прошлом году ты был сумасшедшим, и в этом году такой же?

Бадиуззаман:

— Человек из скромности может скрыть истину от других. Однако, перед учителем, который более уважаем, чем отец, кроме истинной правды он ничего сказать не может. Если пожелаете, то проверьте меня по перечисленным вами книгам.

Из какой бы книги ни спросил его Мулла Фетхуллах, на все вопросы он давал прекрасный ответ.

По этой причине, слушавший этот разговор Мулла Али Суран, год назад бывший наставником наставника Саида, начал брать у него уроки.

Мулла Фетхуллах:

— Прекрасно, ваши умственные способности необыкновенны, но какова у вас память? Сможете ли вы, прочитав два раза, запомнить несколько строк из “Макамат-и Харирие”, – и с этими словами протянул Саиду книгу.

Мулла Саид, взяв её, один раз прочитал целый лист и повторил его наизусть.

Мулла Фетхуллах изумился:

— Уникальное сочетание памяти и смышлёности в одном человеке встречается очень редко.

Бадиуззаман, находясь там и занимаясь один-два часа в день, за неделю выучил наизусть книгу “Джам’уль-джавами”. Поэтому Мулла Фетхуллах, произнеся нижеприведенные слова, написал их на книге:

 قَدْ جَمَعَ فٖى حِفْظِهٖ جَمْعُ الْجَوَامِعِ جَمٖيعَهُ فٖى جُمْعَةٍ

За одно Джум’а (за одну неделю) полностью выучил книгу “Джам’уль-джавами”.

 

Это происшествие получило огласку в Сиирте, и Мулла Фетхуллах сказал учёным-улемам:

— В наше медресе пришёл один очень молодой ученик. Какой бы вопрос я ему ни задал, он без запинки даёт на него ответ. В таком возрасте он обладает таким умом, знанием и достоинством, что я был поражён, – и ещё много его похвалил.

Узнав об этом, улемы, собравшись в одном месте, пригласили туда Бадиуззамана. Бадиуззаман, без промедления отвечая на все заданные ими вопросы, смотрел при этом в лицо Муллы Фетхуллаха. Словно он смотрел в книгу и читал оттуда ответ. Увидевшие это учёные вынесли вердикт, что Бадиуззаман является необыкновенным молодым человеком, высоко оценив и похвалив его достоинство. Весть об этом разнеслась по всей округе. Местное население стало почитать его так, словно он святой, и воспринимало его таким образом. Это положение подстегнуло сопернические чувства некоторых второстепенных учёных и их учеников. Часть молодых, неопытных учеников попыталась с помощью кулаков заставить замолчать Бадиуззамана, которого они не смогли победить знанием. Но, услышавшие об этом люди Сиирта пришли его выручать. Поскольку в глазах населения он имел высокую степень, то сразу был спасён от своих противников и помещён в один из домов. Но, из-за необыкновенной любви к своей профессии, для того, чтобы находящиеся среди его противников ученики и учёные люди не стали мишенью для нападок невежд, он не смотря на то, что те хотели его уничтожить, выйдя из дома, старался предотвратить вмешательство невежд в дела учёных. Желая устранить эту ссору, он, со словами: “Меня убейте, но достоинство знания сохраните”, – обратился к каждому из тех учеников, но ни один из них не напал на него, и, в конце концов, ссора была сведена на нет. Глава Сиирта, для того, чтобы позвать Бадиуззамана к себе для защиты и сообщить о том, что он сошлёт тех учеников, отправил к ним жандармов. Бадиуззаман же отослал их обратно, сказав:

— Мы – ученики, дерёмся и миримся между собой. Поэтому будет неправильно, чтобы в наши дела вмешивался кто-то, находящийся вне нашей профессии, так что я не могу пойти, и вина здесь моя.

Тогда ему было пятнадцать-шестнадцать лет. Однако телосложением он был очень крепок и ловок. В то время его прозвали “Знаменитым Саидом”. В Сиирте он объявил, что готов померяться силами с любым, кто хочет с ним побороться, и в то же время ответит на все задаваемые вопросы, ни у кого ничего не спрашивая.

Затем Мулла Саид снова прибыл в Битлис. Там он услышал, что между учёными и учениками династий двух шейхов вышел разлад. Когда он напомнил им о том, что слова, ведущие к беспорядкам, и особенно злословие в Исламе не приемлемы, на него пожаловались Шейху Эмину Эфенди. Шейх Эмин же сказал:

— Он ещё ребёнок и не стоит его воспринимать всерьёз.

Когда эти слова дошли до муллы Саида, то поскольку по своей натуре он не переносил подобные высказывания, то пришёл к Шейху Эмину Эфенди и, поцеловав его руку, сказал:

— Мой господин, проверьте меня, я хочу доказать, что достоин серьёзного отношения.

Шейх Эмин Эфенди задал ему шестнадцать вопросов из различных наук и самых сложных тем. Мулла Саид, ответив на все эти вопросы, отправился в мечеть “Курайш” и начал проповедовать и преподавать населению. Увидев такое положение, население Битлиса разделилось на две части: одна была за Муллу Саида, другая – за Шейха Эмина Эфенди. По этой причине, чтобы не допустить серьёзных инцидентов, губернатор Битлиса ссылает Бадиуззамана. Тогда он отправляется в Ширван. Вообще, у таких отличившихся людей бывает очень много противников. Особенно всячески старались унизить Муллу Саида в глазах народа некоторые поверхностные учёные, побеждённые им в знаниях. Они выслеживали каждый его недостаток. Как-то раз получилось, что он пропустил утренний намаз. Узнавшие об этом его враги тогда повсюду объявили, будто: “Мулла Саид бросил намаз”.

У Муллы Саида спросили:

— Почему все так говорят?

Тот ответил:

— Да, нечто беспочвенное быстро распространиться в мире не может. Это моя ошибка. За неё я получил два наказания: первое – порицание от Аллаха, второе – нападки людей. Основная причина же этого в том, что я оставил благородный вирд, который обычно совершал по ночам. Так что душа людей коснулась этой истины, но, полностью не поняв, описала её неправильно.

Когда Мулла Саид находился в Ширване, из Сиирта пришёл один человек и обратился к нему:

— Прошу вас, Эфендим, в Сиирт пришёл один ребёнок, самому лет четырнадцать-пятнадцать, но победил в знаниях всех улемов. Я прибыл позвать вас, чтобы вы справились с ним.

Мулла Саид принял это приглашение и стал готовиться к дороге в Сиирт. Выйдя в путь и пройдя два часа, он спросил у спутника об одежде и внешности того маленького ходжи. Спутник сказал:

— Эфендим, имени я не знаю, но когда он пришёл то был в одеянии дервиша и на плечах у него была баранья шкура. Потом он оделся, как ученик, и победил всех улемов.

Услышав это, Мулла Саид понял, что речь идёт о нём самом. И что события годовалой давности только сейчас дошли до окрестных сёл. Тогда он повернул назад и отказался от приглашения.

После этого он отправился в посёлок Тилло, принадлежащий Сииртскому уезду. Там он закрылся в одной известной гробнице и чудесным образом выучил наизусть книгу “Камус-у Окйянус” (*), до раздела буквы “Син”. Когда его спросили, с какой целью он выучил “Камус”, он ответил:

— В “Камусе” написано, сколько смыслов имеет слово, мне же захотелось сделать такой камус, который наоборот, показывал бы сколько слов используется для передачи каждого смысла.

Когда Мулла Саид находился в вышеупомянутой гробнице, его младший брат Мехмед приносил ему еду. Раздавая крупу из похлебки муравьям, живущим в гробнице, Саид удовлетворялся хлебом, обмакнутым в бульон.

Когда его спрашивали, зачем он раздаёт крупу муравьям, он давал такой ответ:

— Я увидел, что они обладают общественной жизнью, необычайной ответственностью и старанием. И в награду за их эту любовь к республиканству я хочу им помочь… (Прим.)


* Название Большого толкового словаря. (Примеч. переводчика).

 Примечание: В 1935-м году, в ответ на вопрос Эскишехирского Уголовного суда об его отношении к республиканскому строю, Бадиуззаман ответил:

— Когда все вы, за исключением председателя суда, ещё не родились, я уже был религиозным республиканцем, чему доказательством служит находящаяся у вас в руках моя “Биография”, – после чего рассказал об этом случае с муравьями и добавил следующее:

— Каждый из Праведных Халифов был и халифом, и президентом республики. Великий Сыддык Абу Бакр, конечно, для “десятки оповещённых раем сахабов” и всех остальных сахабов был неким президентом. Однако, не как бессмысленное название и форма, но они были главами республики религиозного содержания, несущими истинную справедливость и свободу, соответствующую Шариату.

Во время пребывания в Тилло, однажды он увидел во сне Шейха Абдулькадира Гейляни. Шейх Гейляни (Да святится его тайна) сказал ему:

— Мулла Саид! Отправляйтесь к главе племени Миран ‒ Мустафе Паше, и призовите его на путь истины. Предложите ему отказаться от творимого им насилия, призовите к постоянному совершению намаза и исполнению повелений Ислама. Если он не прислушается, то убейте его.

Как только увидел этот сон, Мулла Саид тут же собрал всё необходимое и отправился из Тилло прямо в племя Миран; там, по приходу, зашёл сразу в шатёр Мустафы Паши. Поскольку его там не было, то устроился немного отдохнуть. Затем в шатёр вошёл Мустафа Паша. Все, кто там был, встали, а Мулла Саид даже не пошевелился. Паша, обратив на него внимание, спросил, кто он таков, у майора племени Фаттах Бея. Тот сообщил ему, что это известный Мулла Саид. Между тем, Паша совершенно не испытывал симпатии к учёным-улемам. Несомненно, узнав это, он ещё больше разозлился, но не подал виду. Спросив у Муллы Саида, зачем он сюда пришёл, Мулла Саид ответил:

— Я пришёл наставить тебя на путь истины. Или ты откажешься от насилия и станешь совершать намаз, или я тебя убью!

Услышав это, Паша впал в ярость и вышел наружу. Немного походив, он вновь вошёл в шатёр и снова спросил Муллу Саида, зачем он пришёл.

Мулла Саид:

— Я ведь тебе сказал… Для этого и пришёл.

Мустафа Паша, указав на саблю Саида, висевшую на столбе шатра, произнёс:

— Этой тупой саблей?

Бадиуззаман:

— Рубит не сабля, а рука!

Мустафа Паша вновь вышел наружу и, немного походив, зашёл обратно в шатёр. Он сказал Бадиуззаману:

— В “Джазире” у меня есть много учёных, если сможешь победить их всех, то я сделаю, что ты сказал. Если же не сможешь, то брошу тебя в Ефрат.

Мулла Саид:

— Победить всех учёных не в моих силах, но и бросить меня в реку – не в твоих силах. Однако, после того, как я дам ответ учёным, хочу, чтобы вы дали мне “маузер”. Если не сдержишь слово, то убью тебя из него.

После этого разговора они вместе с Пашой сели на коней и отправились в Джазиру. В пути Паша вообще не разговаривает с Муллой Саидом. Когда они прибыли в местечко, называемое “Бани Ханы”, Мулла Саид почувствовал усталость и ненадолго прилёг. Открыв глаза он увидел вокруг себя всех учёных Джазиры, ожидающих его пробуждения с книгами в руках. После недолгого приветствия был подан чай. Так как учёные Джазиры были наслышаны о славе Муллы Саида, то в удивлённом и изумлённом состоянии они ожидали его вопросов, забыв даже про свой чай. Мулла Саид же, выпив свой стакан, выпил также чай одного-двух алимов, сидевших перед ним в мысленном напряжении. Те даже не заметили.

Мустафа Паша, обращаясь к учёным, сказал:

— Я не учился, но сейчас понимаю, что в диспуте с Муллой Саидом вы проиграете. Потому что вижу, как вы от раздумий даже забыли про свой чай, Мулла Саид же выпил и свой стакан, и несколько ваших.

После чего, немного пошутив на эту тему, Мулла Саид сказал учёным:

— Господа! Ваш покорный слуга, дал слово, что никому вопросов задавать не будет, поэтому жду ваших вопросов.

Алимы задали ему около сорока вопросов. Мулла Саид ответил на все эти вопросы и в одном из них каким-то образом допустил ошибку, но сидевшие перед ним посчитали это правильным и подтвердили. Когда собрание разошлось, Мулла Саид вспомнил и, догоняя учёных, сказал им:

— Простите, на один вопрос я ответил неправильно, но вы не заметили, – после чего исправил свой ответ.

Учёные тогда сказали:

— Теперь вы действительно, полностью нас убедили!

После некоторые из тех ходжей стали приходить к Мулле Саиду за уроками.

Затем Мустафа Паша дарит обещанный “маузер” и начинает совершать намаз.

Мулла Саид, также как он обладал необычайными способностями в знании, также и физически был очень силён и натренирован. Он очень любил борьбу и боролся со всеми учениками медресе. Никто не мог побороть его даже в этом.

Однажды они поехали с Мустафой Пашой на конные состязания. Однако, Мустафа Паша намеренно приказал приготовить очень непослушного и необъезженного коня, на которого ещё никто не садился, и дал этого коня Мулле Саиду. (Аллах знает, вероятно, хотел, чтобы тот упал с коня и разбился насмерть.) Шестнадцатилетний Мулла Саид немного проехался на этом непослушном коне, затем пришпорил и отправил его вскачь. Конь, не слушаясь узды, поскакал не туда, куда его направлял Саид, а в другую сторону. Саид всеми силами пытался его остановить, но безуспешно. В конечном итоге животное принесло его туда, где находились дети. На пути оказался сын одного из старейшин Джазиры. Конь, встав на дыбы, ударил его копытом в спину. Ребёнок упал и забился под ногами животного. Наконец на помощь прибежали люди. Увидев ребёнка без движения, словно мёртвого, они решили убить Муллу Саида. Когда слуги старейшины достали кинжалы, Мулла Саид взялся за револьвер и сказал людям:

— Если рассуждать относительно истины, то ребёнка умертвил Аллах; если смотреть внешне, то его убил конь; если смотреть на причины, то убил Плешивый Мустафа, потому что он дал мне этого коня. Подождите, я подойду, осмотрю ребёнка, если он умер, тогда будем воевать, – с этими словами он слез с коня и взял ребёнка на руки.

Не увидев в нём никакого движения, он окунул его в холодную воду. Ребёнок с улыбкой открыл глаза. Весь народ остался в изумлении. После этого удивительного случая Бадиуззаман ещё некоторое время оставался в Джазире, после чего вместе со своим учеником Муллой Салихом отправился в Биро, где жили арабы-бедуины. Побыв там немного, он услышал, что Мустафа Паша вновь взялся за насилие. Тогда, вернувшись, Мулла Саид снова, угрожая, стал наставлять его. Однажды, в споре он сказал Паше:

— Ты опять взялся за старое? Во имя Всевышнего я убью тебя! – при этом секретарь Паши бросился между ними.

Тогда Мулла Саид стал сильно оскорблять Мустафу Пашу за его несправедливость и насилие.

Паша, не выдержав этих оскорблений, бросился, чтобы убить его, однако, старейшины Мирана схватили его. В конце концов, сын Мустафы Паши, Абдулькарим, подойдя к Мулле Саиду, сказал:

— Его вероубеждение ошибочно. Прошу вас сейчас уехать в другое место.

Обижать Абдулькарима он не стал и в одиночку отправился в сторону пустыни Биро, являющейся местом обитания бедуинов. В пути он наткнулся на разбойников, которые были вооружены копьями, у Муллы Саида же был маузер, поэтому он начал стрельбу и разбойники скрылись. Продолжая путь, он встретил вторую шайку. В этот раз бандитов было много, и они окружили его. Когда они уже собрались убить Муллу Саида, один из них узнал его:

— Я видел его в племени Миран. Это известный человек, – услышав это, бедуины отступили и стали извинятся, предлагая своё сопровождение в опасных местах. Мулла Саид не согласился и продолжил путь в одиночку. Через несколько дней он прибыл в Мардин. Мардинские улемы взялись было противостоять ему, но преуспеть не смогли. Тогда, увидев необычайную силу знания молодого Саида, который годился им в сыновья, они приняли его своим учителем.

В то время он встретил двух учеников, прибывших в Мардин. Один из них был связан с Джамалетдином Афгани, другой же входил в тарикат Сунуси. Благодаря им он познакомился и с учением Джамалетдина Афгани, и с тарикатом Сунуси.

Мулла Саид, будучи тогда ещё очень молодым, бросается в политическую жизнь, начинает служение отчизне и народу. Его первое знакомство с политикой состоялось в Мардине. Вследствие этого, карающей рукой одного управителя он со скованными руками, под конвоем был сослан в Битлис. Идя вместе с жандармами, в пути зашло время намаза. Чтобы совершить намаз, он указывает им, чтобы они открыли кандалы. Жандармы не согласились и он, раскрыв стальные оковы, будто те были из тряпок, бросил их перед ними. Жандармы, посчитав это чудом, были поражены. Смиренно они обратились к нему:

— До сих пор мы были вашими охранниками, теперь мы – ваши слуги! (*)

Когда он был в Битлисе, однажды ему сообщили, что губернатор с некоторыми чиновниками распивают спиртное. Разозлившись, он сказал:

— Я не могу согласиться, чтобы в таком религиозном краю, как Битлис, человек, представляющий власть, совершал такой проступок! – и с этими словами пошёл на это собрание. Прочитав сначала благородный хадис о спиртном, он произнёс очень горькие слова. По причине вероятности того, что губернатор может сделать знак, чтобы в него стреляли, одну руку он держал там, где был револьвер. Однако, губернатор был очень сдержанным и преданным интересам родины человеком, и совершенно ничего не сказал. Когда молодой Саид вышел оттуда, адъютант губернатора сказал ему:

— Что вы сделали? За такие слова вас положено казнить!

Молодой Саид ответил:

— О казни я не подумал. Предполагал, что будет или тюрьма, или ссылка. Ну, как бы там ни было, не будет вреда в том, если умру, чтобы отвратить один греховный поступок?

Через несколько часов после возвращения оттуда, губернатор вызвал его к себе с помощью двух полицейских. Когда молодой Саид вошёл в кабинет, губернатор с уважением и почтением встретил его, попытавшись поцеловать ему руку. Любезно показывая ему место, он сказал:

— Каждый имеет учителя. Отныне ты – мой учитель.

* * *


* Однажды у Бадиуззамана спросили:

— Как ты открыл кандалы?

Он ответил:

— Сам не знаю. Но в любом случае, это чудо (карамат) намаза.

Молодой Саид по своей природе не любит жить в рамках какого-то закона, чтобы его действия были ограничены. В каждом своём состоянии, в каждом действии он желает предельной свободы, постоянно говоря: “Свою свободу и независимость я не ограничу никаким произвольным законом”. Поэтому при своём первом посещении Стамбула он настойчиво избегал всяких ограничений. И это состояние наблюдается во всех периодах его жизни. Результатом этой его любви к свободе и независимости станет то, что по прошествии половины жизни он встанет против идущих из Европы атак ужасных заблуждений и ересей, а также не склонит голову перед противоречащими Корану принципами абсолютной тирании, рождённой натуралистической философией, не подчинится им и будет усердствовать ради истинной дозволенной шариатом свободы, коей является исламская свобода и цивилизация.

Когда Мулла Саид был в Битлисе, ему было пятнадцать-шестнадцать лет. Он только-только достиг совершеннолетия. Поскольку до той поры все его знания были из разряда мыслей и вдохновений, приходящих в сердце, то он не видел необходимости в глубоком изучении. Однако, толи потому, что он достиг совершеннолетия, толи из-за вмешательства в политику, мысли постепенно перестали приходить в сердце. Поэтому он взялся за изучение трудов, принадлежащих всем разнообразным наукам. Особенно, для того, чтобы устранить сомнения в отношении религии Ислама, он вместе с книгами “Метали” и “Мевакыф”, за два года выучил наизусть около сорока трудов в области прикладных (Морфология, синтаксис, логика и т.д.) и высоких (тафсир, келям) наук. И даже с условием ежедневного чтения, он мог повторить все выученные им наизусть книги только в течение трёх месяцев.

Мулла Саид пребывал в двух противоположных друг другу состояниях:

Первое. Это периоды, когда мышление его было открытым, и тогда, какую бы книгу он ни взял в руки, не возможно было, чтобы он её не усвоил.

Второе. Было время, когда его мышление затруднялось, и тогда ему было неприятно даже говорить, не говоря об изучении чего-либо.

Мулла Саид берётся заучивать Коран, читая и запоминая в день по одному-два джуза. Таким образом, он выучил наизусть его значительную часть, однако, по двум соображениям, пришедшим ему в сердце, не закончил начатого дела:

Первое. Для того, чтобы слишком быстрое чтение Корана не стало неуважением к нему.

Второе. На сердце ему пришла мысль, что заучивание истин Корана важнее.

Поэтому в течение двух лет он выучил наизусть ещё сорок книг, касающихся исламских мудростей и наук, являющихся ключами к кораническим истинам, и служащих защитой, противостоящей всяческим сомнениям. Каждый день, повторяя часть выученного, на полный повтор у него уходило три месяца.

Книгу под названием “Миркат” он взялся заучивать без примечаний и комментариев. По окончании стал сравнивать эти примечания и комментарии со своей точкой зрения. За исключением трёх слов, всё полностью совпало. Но и те его три толкования были с одобрением приняты улемами.

Как-то некий человек сказал ему неправду, будто один из шейхов Битлиса – Шейх Мехмед Кюфреви – проклинает его. Услышав это, Мулла Саид пришёл посетить Шейха. Шейх благодушно принял его и с благословением дал один урок. И это был самый последний урок, полученный Муллой Саидом.

В эту ночь Мулла Саид видит сон, будто Шейх Мехмед Кюфреви говорит ему:

— Мулла Саид, приходи, навести меня, я ухожу. Мулла Саид идёт к нему. Увидев, что Шейх поднялся в небо и улетел, он проснулся. Посмотрел на часы: было семь часов ночи. Он снова лёг. Утром, услышав плач в доме Шейха, он отправился туда и узнал, что ночью, в семь часов Шейх скончался.

 اِنَّا لِلّٰهِ وَاِنَّٓا اِلَيْهِ رَاجِعُونَ ۞ رَحْمَةُ اللّٰهِ عَلَيْهِ اٰمٖينَ

Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся!” (Коран 2:156). Да смилуется над ним Аллах. Аминь!

Опечаленный он вернулся назад.

Поскольку Мулла Саид получил разнообразные уроки знания и просвещения от каждого из таких высоких личностей, как Сейид Нур Мехмед, Шейх Абдуррахман Таги, Шейх Фахим и Шейх Мехмед Кюфреви, являющихся большими богословами и наставниками Востока, то он необычайно любил их. Также он питал большую любовь к таким улемам, как Шейх Эмин Эфенди, Мулла Фетхуллах и Шейх Фетхуллах Эфенди.

Так как в Ване не было известных богословов, то, по приглашению Хасана Паши, Мулла Саид отправился туда. Оставаясь в Ване на протяжении пятнадцати лет, он проводил жизнь, разъезжая по разным племенам, наставляя их и давая уроки. Общаясь с губернатором Вана и чиновниками, он пришёл к убеждению, что в этом столетии богословия (келяма) в его старой форме не достаточно для отражения сомнений и непониманий в отношении религии Ислама, и увидел необходимость в изучении естественных наук. (Прим.)


* Примечание: Это понимание Бадиуззамана, когда он был ещё очень молодым, обеспечило его подготовку к будущему весьма великому служению Корану и Исламу. Через тридцать-сорок лет после возникновения этого убеждения, Всевышний дал ему успех в написании собрания книг “Рисале-и Нур”, обновивших науку келям (исламскую теологию).

Когда у него появилось такое убеждение, он взялся за изучение всех наук, называемых естественными, и в течение короткого времени овладел основами таких дисциплин, как История, География, Математика, Геология, Физика, Химия, Астрономия и Философия. Он не брал уроков у какого-либо учителя, но по-настоящему постиг эти науки в результате самостоятельного изучения. Например, намереваясь дискутировать с каким-либо преподавателем географии, он за сутки выучивал попавшую ему в руки книгу по географии и на следующий день побеждал того преподавателя на дискуссии в резиденции губернатора Вана – покойного Тахира Паши. И вновь таким же образом, в результате одного спора, за пять дней овладев неорганической химией, он вступает в дискуссию с преподавателем химии и побеждает его. Итак, учёные люди, ставшие свидетелями его такой необычайности и его обладания таким океаном знаний в настолько молодом возрасте, дали ему прозвище “Бадиуззаман” (Феномен времени). За период своего пребывания в Ване, Бадиуззаман, рассмотрев действующие до того времени идеи, исследования, методики религиозного и научного преподавания, и приняв во внимание потребности времени, разрабатывает свою собственную методику преподавания. И она состоит в том, чтобы просвещать учеников через доказательство истин религии, излагая их и объясняя совершенно новым методом, соответствующим пониманию века.

Во время своей жизни в Ване Мулла Саид по некоторым особенностям отличался от учёных-улемов тех мест. (Прим.) Эти особенности таковы:

  1. Он совершенно не брал ни у кого подарков и подношений и не принимал даже жалования. Да, хотя на протяжении всей жизни он не владел никаким материальным имуществом, живя в бедности и одиночестве, среди очень томительных и страшных несчастий, в постоянный ссылках и тюрьмах, однако ни у кого не брал ни денег, ни бесплатных подарков, что видно воочию.
  2. Он не задавал вопросов ни одному учёному. В течение двадцати лет он постоянно только отвечал на вопросы спрашивающих. Относительно этого он говорил: “Я не отрицаю знания учёных. Поэтому задавать им вопросы считаю излишним. Если кто-то сомневается в моих знаниях, то пусть спрашивает, я дам ему ответ”.
  3. Находящимся при нём ученикам так же, как и ему самому, недозволенно было брать закят и подарки. Их тоже он побуждал усердствовать только ради Довольства Всевышнего. И даже часто он сам обеспечивал своих учеников.
  4. Он постоянно оставался одиноким и не связанным ни с чем мирским. Поэтому он сказал: “Должно быть так, чтобы всё своё имущество я мог унести в одной руке”. Когда его спросили о причине этого, он ответил: “Придёт такое время, когда каждый будет завидовать моему положению. А во-вторых, имущество и богатство не приносят мне наслаждения, я смотрю на этот мир только, как на гостиницу”.

Во время его пребывания в Ване, покойный губернатор Тахир Паша, изучая европейские книги, составлял по ним вопросы и задавал ему. Несмотря на то, что Мулла Саид не видел ни одной из тех книг и только-только начинал говорить по-турецки, отвечал без колебаний. Однажды он увидел эти книги и, поняв что Тахир Паша составляет вопросы по ним, за короткое время овладел их содержанием.


* Примечание 2: И это положение длилось на протяжении всей его восьмидесятилетней жизни.

В то время его самой большой целью и замыслом было открытие в Битлисе и Ване подобного египетскому “Джами’уль-Азхару” университета, под названием “Медресет’уз-Зехра”. Он мысленно проектировал его, намереваясь осуществить этот план.

Будучи в Ване, летние месяцы Мулла Саид проводил на горных лугах Башита и Бейтушшебаба. Однажды он сказал Тахиру Паше, что на вершинах этих гор лёд не тает даже в июле. Тахир Паша возразил ему и заявил, что “в июле льда там точно нет”. Как-то раз, находясь в горах, Мулла Саид вспомнил об этом и в первом письме, написанном Тахиру Паше на турецком языке, сказал:

— Эй Паша! Вершина Башита обледенела. Не отрицай того, что не видел. Твоими познаниями всё не ограничивается!

Бадиуззаман, как только слышал о какой-либо ссоре между племенами, сразу вмешивался и, путём наставлений, тотчас примирял обе стороны. Так он помирил даже вождя Мирана Мустафу Пашу с Шекер Агой, что оказалось не под силу даже властям. У Мустафы Паши он тогда спросил:

— Ты до сих пор не покаялся? – на что тот ответил:

— Сейда (мой Господин)! Я сделаю всё, что скажите.

При этом Мустафа Паша хотел подарить ему деньги и коня. Бадиуззаман, отвергая, сказал:

— Разве вы не слышали, что я ещё ни разу не брал ни у кого денег? Тем более, как я могу взять деньги у такого тирана, как вы? И, должно быть, вы нарушили своё покаяние, в таком случае вы не доберётесь до Джазиры.

И действительно, через некоторое время пришло известие, что он умер, не доехав до Джазиры.

Бадиуззаман обладал необыкновенно быстрым математическим пониманием. Любую сложную задачу он быстро решал в уме.

Он даже написал один труд по алгебре. Какая бы спорная задача ни возникала в делах Тахира Паши, касающаяся расчёта, Мулла Саид решал её в уме, быстрее других самых умелых секретарей. Он много раз соревновался таким образом и всегда оказывался первым. Однажды задали такой вопрос:

— Допустим, есть пятнадцать мусульман и пятнадцать немусульман. Требуется так построить их в ряд, чтобы каждый раз жребий выпадал на немусульманина. Как можно их распределить?

Мулла Саид, ответив:

— Здесь есть сто двадцать четыре возможных варианта, – показал их.

И ещё сказал:

— Я разработаю ещё более сложную задачу, на две тысячи пятьсот вариантов.

За два часа он так расставляет сто человек, пятьдесят из которых немусульмане, что набор постоянно выпадает на немусульманина. И он даже вывел задачу на пятьсот немусульман, в которой имелось двести пятьдесят тысяч возможных вариантов. Показав её Тахиру Паше, он оформил её в виде брошюры. (Прим.)


* Примечание: К сожалению, эта брошюра сгорела во время одного пожара в Ване.

Вид из сада Ванского медресе Бадиуззамана Саида Нурси “Хорхор”

на Ванскую крепость и её пещеры.

В период жизни в Ване, Бадиуззаман вместе с Тахир Пашой читал последние известия из некоторых газет. Особое внимание они обращали на события, связанные с Исламом. Таким образом, за время своего Ванского периода, Мулла Саид в некоторой степени изучил состояние Исламского мира. Однажды Тахир Паша показал ему следующую ужасную новость:

В английском парламенте министр по делам колоний, держа в руках Благородный Коран, сказал следующие слова:

— Пока этот Коран находится в руках мусульман, мы не сможем властвовать над ними. Необходимо приложить все усилия, чтобы забрать его из их рук, или же охладить отношение к нему мусульман.

Итак, эта страшная весть произвела на него огромное воздействие. В душе Бадиуззамана, наделённого молниеносными способностями, исключительной бдительностью чувств и духовных тонкостей, а также такими необыкновенными качествами и достоинствами, как знание, просвещённость, искренность, смелость и мужество, пробудилось сильное намерение: “Я докажу и покажу миру, что Коран является негаснущим и неугасимым духовным солнцем!” – И он начал действовать согласно этому. (Прим.)


Примечание: Шестьдесят пять лет назад, когда Саид Нурси жил в Ване у губернатора Тахира Паши, прочитав в одной из газет, что английский министр по делам колоний, показывая в парламенте Англии Коран, сказал: “Пока этот Коран остаётся в руках мусульман, мы не сможем по-настоящему властвовать над ними. Мы должны или уничтожить его, или охладить к нему мусульман”, – в душе его проснулось волнение и непоколебимое стремление. Он захотел доказать, что Коран является чудом, распространить это повсюду и таким образом заставить замолчать неверных. Он твёрдо решил исполнить это. За пятнадцать лет жизни в Ване он повторяет все восемьдесят книг, выученные им наизусть, и овладевает также всеми необходимыми сведениями, касающимися современного положения мусульман.

Исключительный ум и знания бесподобного, выдающегося учёного Бадиуззамана, проявленные ещё в молодости, показывают, что в отличие от своих современников ему были даны также познания мудрости Священного Корана. Он обладал талантом, стойкостью, стремлением и самоотверженностью, способными, опережая научный и литературный прогресс своего времени, отвечая на нужды современной эпохи, всему миру доказать и убедить каждого в том, что Коран является настоящим чудом.

Также как появление огромного, как гора, дерева из маленького, как зернышко пшеницы, соснового семечка – показывает Божественное Могущество, так и то, что посредством – подобных косточке – жизни и служения Бадиуззамана, не владеющего никакой материальной силой и, напротив угнетённого и ущемлённого, в самый суровый период за всю историю произошёл всеобщий и всемирный скачок духовного прогресса, способный повлиять материально и изменить мышление как в Анатолии, так и в исламском мире и в большей части Земного шара, точно также показывает сердцу и разуму, что это происходит благодаря лишь Абсолютному Могуществу Всевышнего, Его Правлению и Воле.

Действительно, в одном своём произведении, в виде сообщения о милости Всевышнего, говоря о Божественной помощи в служении вере, он пишет:

“Во время Первой Мировой Войны и ещё в начале её, в одном вещем сне я увидел, что нахожусь у подножия известной горы Агры, называемой Араратом. Вдруг эта гора ужасным образом взорвалась. Её огромные куски разлетелись по всему миру. Среди того ужаса я увидел, что рядом со мной моя покойная мать. Я сказал ей:

— Мама, не бойся. Это повеление Аллаха. Он и Милосерден, и Мудр.

Вдруг, будучи в том состоянии, я увидел, что некая важная личность мне повелевает:

— Поведай о чудесном и превосходном красноречии Корана!

Я проснулся и понял, что будет большой взрыв. После этого взрыва и переворота стены вокруг Корана разрушатся и он непосредственно сам будет себя защищать. Коран будет подвергнут нападениям, и его чудесное красноречие будет его стальными доспехами. И некий человек, подобный мне, что превыше меня, будет кандидатом на то, чтобы показать в это время один из видов чуда этого красноречия. И я понял, что являюсь этим кандидатом”.

Для того, чтобы открыть в Восточной Анатолии университет под названием “Медресет’уз-Зехра”, основать в Ване или Диярбакире медресе, имеющее статус университета, Бадиуззаман прибыл в Стамбул. Его приезд в Стамбул один журналист описал так: “Из-за крутых скал востока над горизонтом Стамбула взошла пламенная гениальность”.

Ещё до его прибытия в Стамбул Тахир Паша однажды сказал:

— Ты побеждаешь улемов Востока, а сможешь ли отправиться в Стамбул и бросить вызов большим рыбам этого моря?

Сразу по прибытию в Стамбул, Бадиуззаман пригласил учёных-улемов на диспут. Отвечая на приглашение, все известные учёные Стамбула группами приходили к нему и задавали свои вопросы. Он же на все их вопросы давал достоверные ответы. Таким образом Бадиуззаман хотел привлечь внимание к просветительской и научной деятельности в Восточной Анатолии. Иначе же хвастовство он совершенно не любил. Он всячески сторонился лицемерия и показухи. Его знание, смелость, память и смекалка были весьма необычайны, и в такой же степени, а скорее даже больше, он был искренен и чистосердечен. Фальшь и притворство были ему крайне отвратительны. На дверях жилища, в котором он остановился, висела табличка с надписью:

Здесь решаются все сложности, даётся ответ на любой вопрос, но вопросы не задаются”. (Прим.)

В Стамбуле он даёт ответы на все вопросы учёных, группами приходящих к нему. То, что он в таком молодом возрасте даёт ответы на все без исключения вопросы, делая это так убедительно и красноречиво, его необыкновенное состояние и поведение, изумило и побудило к одобрению учёных людей Стамбула. Они согласились, что он по-праву достоин звания “Бадиуззаман”, и называли этого необыкновенного человека “редким творением”.


Примечание: Здесь нужно добавить следующее: Поскольку в последние тридцать-сорок лет жизни Саида Нурси, с необычайной милостью и благосклонностью Всевышнего в отношении его служения религии и Корану было даровано собрание трудов “Рисале-и Нур”, и поскольку он находился в духовной борьбе за религию и в служении Корану, охватывающих весь мир, то становится понятно (и сам Устаз записал это по одному духовному напоминанию), что его жизнь протекала в определённом порядке. То есть, поскольку в будущем он будет находиться в важном служении Корану, то для того, чтобы подготовить почву для этого служения, Всевышний использовал и применял Саида в чрезвычайных условиях и под необычайным Своим покровительством, наделив его необыкновенным умом и гениальностью. Поэтому, как было сказано в начале “Биографии”, его жизнь и поступки необходимо анализировать с этой точки зрения. И даже сам он, ещё до объявления второго конституционного периода, многим своим ученикам и друзьям говорил:

— Я вижу некий свет; в будущее я смотрю с большой надеждой, – тем самым сообщал, что появится серьёзное служение Корану. Интуитивно предчувствовав нынешнее служение “Рисале-и Нур” Корану и вере, тогда он думал, что это произойдёт в мире политики и поэтому всеми силами старался в Стамбуле сделать политику средством, служащим религии и Корану.

В это же время Стамбул посетил один из ведущих членов Египетского университета “Джами’уль-Азхар” ‒ известный Шейх Бахит Эфенди. Улемы Стамбула, которые были бессильны в соперничестве с Бадиузаманом Саидом Нурси, пришедшим с крутых и отвесных гор Курдистана, предъявили желание, чтобы этого молодого ходжу победил Шейх Бахит. Шейх принял их предложение и стал искать удобный случай для диспута. Однажды, выйдя после намаза из “Ая-Софьи”, они зашли в чайхану. Посчитав это удобным случаем, Шейх Бахит Эфенди, в присутствии улемов, обратился к Бадиуззаману:

مَا تَقُولُ فٖى حَقِّ الْاَوْرُوبَائِيَّةِ وَ الْعُثْمَانِيَّةِ

То есть:

— Что вы скажете насчёт Европы и Османского государства, каково ваше мнение?

Цель этого вопроса Шейха Бахита состояла не в том, чтобы испытать, без сомнения очевидные, огромные знания и молниеносную проницательность Бадиуззамана, но в том, чтобы понять силу предвидения будущего и его способность к оценке всемирной политики. На этот вопрос Бадиуззаман ответил следующим образом:

اِنَّ الْاَوْرُوبَا حَامِلَةٌ بِالْاِسْلَامِيَّةِ فَسَتَلِدُ يَوْمًا مَا وَ اِنَّ الْعُثْمَانِيَّةَ حَامِلَةٌ بِالْاَوْرُوبَائِيَّةِ فَسَتَلِدُ يَوْمًا مَا

То есть: “Европа беременна исламским государством и однажды родит его. Османское государство же беременно Европой и тоже когда-нибудь породит европейское государство”.

Услышав это, Шейх Бахит произнёс:

— С этим молодым человеком нельзя спорить. Я придерживаюсь того же мнения. Но только Бадиуззаман смог выразить его так сжато и красноречиво.(*)

Жизнь Бадиуззамана в Стамбуле была в некоторой степени связана с политикой. Он имел убеждение, что будет служить Исламу посредством политики. Его вмешательство в политическую сферу было результатом страстного желания приносить Исламу пользу. Он был неизменным сторонником свободы. Видя несправедливости и поэтому находясь в оппозиции Младотуркам, он говорил:

— Вы нанесли вред религии, задели Божественную волю, ослабили шариат, последствия этого будут тяжкими, – и не боялся демонстрировать свою противоположную точку зрения.

После объявления свободы (то есть конституционализма), он и его товарищи – борцы за религию, основали общество “Иттихад-и Мухаммеди” (“Союз магометан”), которое в короткое время начало разрастаться. Даже как-то раз, после всего лишь одной речи Бадиуззамана, в это общество вступили пятьдесят тысяч человек из районов Измита и Адапазара.

Для того, чтобы не было неверного истолкования свободы и, чтобы к конституционализму относились, как согласованному с Шариатом, Бадиуззаман публикует свои речи в религиозных газетах и делает по этому поводу обращения. Эти его речи и обращения были удивительно красноречивы и убедительны. Учёные и политики извлекли из них много пользы. О национальном пробуждении того времени он благовествует, как о верном рассвете мирского счастья Анатолии и Азии. Однако, для того, чтобы оно не ускользнуло из рук, напоминает о необходимости скорейшего подчинения велениям Шариата. Он говорит: «Если мы не примем конституционализм в рамках “свободы в соответствии с Шариатом” (хурриет-и шерʼи), и если не будем применять его таким образом, то мы его потеряем, и на его место придёт деспотичное правление». В качестве примера тех речей и статей, приводим некоторые из них.


* И как Бадиуззаман сказал, так в обоих случаях и произошло. Через пару лет, во времена Конституционного правления было принято много иностранных обычаев, противоречащих устоям Ислама, и они со временем укоренились в Турции. А также симпатии, проявляемые в Европе к Корану и Исламу, и особенно то, что счастливый немецкий народ группами принимает Ислам, полностью подтверждает это предсказание.

(Речь, которую Бадиуззаман Саид Нурси экспромтом произнёс на третий день объявления свободы и затем повторил её в Салониках на Площади Свободы и, которая была опубликована в газетах того времени.)

Обращение к Свободе

О законная свобода (хурриет-и шерʼи)! Ты зовёшь так страшно, но таким красивым и благовестным голосом, что будишь такого, как я, бедуина, спящего под толстым слоем беспечности. Не будь тебя, я и весь народ так и остались бы в темнице плена. Я возвещаю тебе вечную жизнь. Если источником жизни ты сделаешь Шариат, который сам является жизнью, и расцветёшь в его раю, то обрадую тебя тем, что этот угнетённый народ, по сравнению с прежним временем, получит тысячекратное развитие. Если он по настоящему сделает тебя своим наставником и не запятнает личной корыстью и мыслью о мести…

О Аллах! Какой счастливый конец света и какое прекрасное воскресение из мёртвых; это время демонстрирует нам маленький пример истины аята  وَ الْبَعْثُ بَعْدَ الْمَوْتِ‌  Воскресение после смерти”. А именно:

Древняя цивилизация, погребённая в уголках Азии и Румелии ожила. Искатели выгоды в общем вреде и желающие тирании запричитали 

 يَا لَيْتَنٖى كُنْتُ تُرَابًا О если бы я стал прахом” (Коран 78:40). Поскольку наше новое конституционное правление родилось подобно чуду, то, иншааллах, не пройдёт и года мы будем удостоены смысла

  نُكَلِّمُ مَنْ كَانَ فِى الْمَهْدِ صَبِيًّا Как мы можем говорить с младенцем в колыбели?” (Коран 19:29). Награда за пост молчания, который мы уповающе и терпеливо держали тридцать лет, такова, что врата рая прогресса и цивилизации открылись нам без мучений. Закон, согласованный с Шариатом (канун-у шерʼи), предвестник народного правления, словно хранитель рая приглашает нас войти.

О мои угнетённые соотечественники! Давайте войдём в него! Первая дверь – союз сердец в кругу шариата; вторая – любовь нации; третья – просвещение; четвёртая – человеческий труд; пятая – отказ от распутства; остальные я поручаю вашему разуму…

………………………………………………………………………………………

О соотечественники, будьте осторожны! Не убейте нас снова распутством и бесцеремонностью в религии. И конституция, основанная на блистательном Шариате, словно Азраил, умертвила все порочные идеи, низкие нравы, дьявольские коварства и лести.

О соотечественники, берегитесь! Не оживите их снова расточительством, противоречием Шариату и греховными удовольствиями! Значит, до сих пор мы находились в могиле и гнили. Теперь же, благодаря единению народа и конституционализму, мы попали в материнскую утробу; будем расти. На пути столетнего прогресса, равном нашему отставанию, иншааллах, посредством чуда Пророка мы, деяниями сядем на локомотив конституции, согласованной с Шариатом, и мыслями взберёмся на бурака шариатского совета (мешверет-и шерʼи); в кратчайшее время преодолев эту огромную, дикую пустыню, мы бок о бок (на одном уровне) будем соревноваться с цивилизованными нациями. Потому что они вышли в путь то на повозке, запряжённой быками. Мы же сразу сядем на такие средства, как паровоз и дирижабль, и опередим их. Скорее, благодаря истинам Ислама, являющимся средоточием благих нравов; естественным способностям; благодатью веры и сильному голоду, облегчающему усвоение, мы намного их превзойдём. Ведь однажды уже превзошли.

Как ученик я обязан, и свобода дала на то право, напомнить вам:

О сыны отечества! Не истолкуйте свободу неверно, дабы она не ускользнула из наших рук, и не удушила нас, напоив прежней смердящей неволей из другой посудины (Прим.). Ведь свобода претворяется в жизнь и развивается с соблюдением закона, с устоями шариата и добрыми нравами.

………………………………………………………………………………………

Бадиуззаман

* * *


* Примечание: Да, с ещё более ужасной тиранией нас напоили очень горькой и ядовитой неволей.

Да здравствует Шариат Ахмада (Мир Ему и Благо)

“Дини Джериде” 77

5 марта 1325г.

18 марта 1909г.

Поскольку источником Блистательного Шариата является Извечная Речь Всевышнего, то он будет жить вечно. Наше благополучное избавление от унизительного диктата страстей нафса возможно лишь с опорой на Ислам, с привязанностью к этой прочной верви, с настоящим использованием правой свободы и с помощью веры. Потому что тот, кто поистине является рабом и слугой Творца Вселенной, не должен унижаться до поклонения людям. Поскольку каждый является в своём мире неким командиром, то в этом маленьком мире на него возложена обязанность “великого джихада” (борьбы с собственными страстями), а также он должен поступать согласно нравственности Ахмада (Мухаммада) (Мир Ему и Благо) и оживлять сунну Пророка.

О руководители! Если желаете поступать правильно, то действуйте в соответствии с законами, установленными Всевышним в Природе. Иначе, получите отрицательный ответ. Ведь появление всех известных пророков на исламских и османских землях является неким Божественным указанием и знаком на то, что топливом машины развития людей этой страны является религия. И цветы этой нивы Азии и Африки, а также сада Румелии раскроются под светом Ислама. Религия не может быть принесена в жертву ради этого мира. Для сохранения издохшего деспотизма временами приносили в жертву шариатские положения. И что, кроме вреда принесло это жертвование устоями религии? Болезнь сердца нации заключена в ослаблении религиозности, лишь с её усилением она может исцелиться. Характер нашей общины заключается в любви к любви и во вражде к вражде. То есть, в поддержке любви между мусульманами и в искоренении “солдат” враждебности. Наш принцип же состоит в обретении нравственности Ахмада (Мир Ему и Благо) и в оживлении Пророческой сунны. И наш путеводитель – Блистательный Шариат… наш меч – твёрдые аргументы… а наша цель – возвышение Слова Аллаха!..

Бадиуззаман

* * *

Истина

“Дини Джериде” 70

26 февраль 1324г.

март 1909г.

Со времён “Базм-и Аляст” (*) мы входим в общину

Мухаммада (Мир Ему и Благо).

Единственно, что нас объединяет – это Единобожие, наша клятва и обещание – это вера. Поскольку мы единобожники – то мы едины. Каждый уверовавший несёт обязанность возвышения Слова Аллаха. В это время самое большое средство для этого – материальный прогресс. Потому что иностранцы угнетают нас посредством науки и промышленности. Мы же посредством науки и производства будем сражаться против ужасных врагов “возвышения Слова Всевышнего” – против невежества, нищеты и разногласий. Ну а внешний джихад мы препоручим алмазным мечам твёрдых аргументов Блистательного Шариата; потому что цивилизованных людей можно победить убеждением, а не принуждением, как дикарей, не понимающих слов. Мы – патриоты дружелюбия, на вражду у нас времени нет!..

Конституционализм состоит из справедливости, совета и ограничения силы законом. Поскольку это было тринадцать веков назад заложено Блистательным Шариатом, то клянченье законов у Европы является великим преступлением против Ислама, и это подобно совершению намаза, обернувшись на север.

Сила должна быть под властью закона, иначе она распространяет вокруг себя деспотизм. Правителем и руководителем совести должна быть фраза: 

اِنَّ اللّٰهَ هُوَ الْقَوِىُّ الْمَتٖينُ Аллах, Он Могущественный, Мощный”. И это тоже должно быть во имя полного просвещения, всеобщей цивилизации или во имя религии Ислама. Иначе постоянно будет править деспотизм. Союз – на пути истины, а не в страстях и прихотях! Люди стали свободны, но они всё равно рабы Аллаха. Всё стало свободным. Но недостатки других не могут быть разрешением и оправданием недостатков человека! Отчаяние – препятствие всякому развитию. Слова “Зачем мне это надо, пусть думают другие”, – сувенир от деспотизма.

………………………………………………………………………………………

Бадиуззаман

* * *


* Когда Всевышний сотворил все души, он спросил у всех них “Алясту би Раббикум” – «Разве Я – не ваш Господь?”. Они ответили “Баля!” ‒ «Да, мы свидетельствуем!”. (Примеч. переводчика).

Главный раввин Стамбула Карассо, во время беседы с Бадиуззаманом в Салониках, прервав беседу, резко вышел наружу и сказал своим спутникам: “Если бы я ещё чуть-чуть побыл рядом с ним, то он бы и меня сделал мусульманином”, – таким образом, в смятении и потрясении он выразил своё поражение. Карассо, будучи связанным с тайными организациями, которые скрыто и последовательно работали над разрушением Османской Империи, играл в этом деле важную роль. Целью его визита к Бадиуззаману было привлечение его на свою сторону и использование в своих пагубных замыслах. Но увы!..

* * *

Наконец произошёл злополучный “инцидент Тридцать первого Марта”. Около пятнадцати ходжей, желавших Шариата, и имена которых были замешаны в этом инциденте, были казнены. В здании, в саду которого они повешены, судят Бадиуззамана, и он видит через окно их весящие тела. Председатель суда Хуршид Паша спрашивает у него:

— Ты тоже хотел Шариата?

Бадиуззаман отвечает:

— Если бы у меня была тысяча душ, я был бы готов пожертвовать ими за одну только истину Шариата. Потому что Шариат – это источник счастья, истинной справедливости и достоинства. Однако, я желаю его иначе, нежели мятежники!

Эта героическая защита Бадиуззамана в военном трибунале была в то время издана и распространена два раза. Когда он ждал от того страшного суда казни, его оправдали. Он не стал выражать благодарности судьям, и во главе собравшейся огромной толпы он направился от площади “Баязида” к мечети “Султан Ахмед”, громко скандируя: “Вечный Ад всем тиранам! Вечный Ад всем тиранам!”

Часть его защитительной речи в военном трибунале напечатана в этой книге, дабы в некоторой степени была понятна суть событий Тридцать первого Марта и та героическая защита Бадиуззамана.

* * *