Суд над Бадиуззаманом Саидом Нурси в Афьёне

Скрытые безбожники, клевета и провокации которых привели к открытию Афьёнского Суда, планировали подвести Бадиуззамана под казнь. Эта большая защитительная речь, имеющая необычайную важность, содержит в себе истины о которых Бадиуззаман, презрев смерть, во весь голос заявил перед этими деспотичными палачами–безбожниками. В результате, кассационный суд отменил обвинительный приговор. И этот же суд дважды оправдал Бадиуззамана. В конце концов, все книги из собрания “Рисале-и Нур” и около пятиста писем были без всяких условий и ограничений возвращены Бадиуззаману.

* * *

Отрывки из большой защитительной речи

 بِسْمِ اللّٰهِ الرَّحْمٰنِ الرَّحٖيمِ ۞ وَ بِهٖ نَسْتَعٖينُ

Аллах, Он Могущественный, Мощный”.

Не смотря на то, что после восемнадцати лет молчания я по принуждению направил это ходатайство в суд, а его копию – в инстанции Анкары, мне приходится снова давать это возражение против обвинительного заключения.

Хочу изложить вам краткую суть моего небольшого правдивого и чистосердечного заявления, сделанного мною в г. Кастамону приходившим три раза обыскивать моё жилище двум прокурорам, двум комиссарам и в третий раз начальнику полиции и шести-семи комиссарам и полицейским, а также в ответ на вопросы прокурора г. Испарты и судов Денизли и Афьёна. А именно:

Я сказал им:

— Уже восемнадцать-двадцать лет я живу в одиночестве. И в Кастамону восемь лет напротив полицейского участка, и в других местах на протяжении двадцати лет, под постоянной слежкой и наблюдением, сколько раз уже обыскивалось моё жилье, и при этом не было найдено никаких следов моих связей с этим миром и политикой. Если бы я был в чем-то замешан, но те суды и их служащие об этом не знали, или знали, но не обратили внимание, то, конечно, они ответственны за это больше меня. Если же нет, то когда во всем мире никто не мешает отшельникам, занятым своей вечной жизнью, почему вы так бессмысленно, во вред своей стране и народу, до такой степени ко мне придираетесь?!

Мы, “ученики Рисале-и Нур”, не можем сделать эти книги (Рисале-и Нур) инструментом не то, что для мирских течений, но и ни для чего во вселенной. И Коран строго запрещает нам заниматься политикой. Да, обязанностью “Рисале-и Нур” является служение Корану посредством истин веры и мощных аргументов, приводящих к религии даже самых твёрдых и упрямых философов-атеистов, противостоя абсолютному неверию, уничтожающему вечную жизнь и превращающему в ужасный яд жизнь мирскую. Поэтому мы не можем сделать “Рисале-и Нур” инструментом ни в чем.

И во-первых, для того чтобы в глазах беспечных людей, под видом политической пропаганды, не опустить подобные алмазам истины Корана до степени осколков простого стекла и тем самым не совершить предательство по отношению к этим драгоценным истинам…

Во-вторых, сострадание, справедливость, истина и совесть, являющиеся основными принципами “Рисале-и Нур”, нам строго запрещают вмешиваться во власть и политику. Потому что рядом с одним-двумя безбожниками, впавшими в абсолютное неверие и заслуживающими вразумляющих пощёчин и несчастий, находятся связанные с ними семь-восемь их домочадцев, больных, стариков и других невинных. Если беда и несчастье нагрянут, то в их огонь попадут и те несчастные. Поэтому, раз результат является сомнительным, нам строго запрещено политическим путём вмешиваться в общественную жизнь, нарушая спокойствие общества.

В-третьих, для того чтобы спасти от анархии общественную жизнь этой страны и этого народа, необходимы пять основ: «уважение, сострадание, избегание запрещенного Всевышним, доверие и, оставив вольнодумство, послушание». Когда “Рисале-и Нур” обращается к общественной жизни, то в неком сильном и священном образе укореняя эти пять основ, способствует сохранению фундамента общественного спокойствия. Доказательством этого служит то, что за двадцать лет “Рисале-и Нур” привёл сотню тысяч человек в состояние безвредных и полезных членов общества этой страны и народа. Вилайеты Испарта и Кастамону тому свидетели. Значит те, кто придираются к книгам “Рисале-и Нур”, в основном, зная это или не зная, несомненно, совершают предательство против этой страны, её народа и исламского суверенитета, помогая распространению анархии. Сто тридцать больших выгод и благ, полученных этой страной от ста тридцати частей “Рисале-и Нур”, не сможет испортить мнимый вред от двух-трёх его брошюр, которые на поверхностный взгляд мнительных беспечных людей имеют недостатки. Стремящийся с ними подорвать эту пользу является в предельной степени бессовестным тираном…

Если же, возомнив неверие некой политикой, вы, подобно некоторым в этот раз, скажете: “Этими своими книгами ты разрушаешь нашу культуру, портишь наше удовольствие”.

Тогда я скажу: “Ни один народ без религии жить не может”, что является неким всеобщим мировым правилом. И особенно если это абсолютное неверие, то ещё в этом мире оно приносит наказание, более мучительное, чем Ад, что весьма твёрдым образом доказано в “Путеводителе для молодёжи”, который сейчас издан официально. Если мусульманин – да упасёт Аллах – совершит вероотступничество, то впадёт в абсолютное неверие. Он не останется в сомнительном неверии, которое в некоторой степени даёт возможность жить. Не сможет быть и как европейские безбожники. И в отношении наслаждения жизнью опустится на сто степеней ниже животных, у которых нет ни прошлого, ни будущего. Потому что, с точки зрения его заблуждения, смерти будущих и прошлых созданий и вечные расставания постоянно осыпают его сердце бескрайними разлуками и мучениями. Если же в сердце войдёт вера, то все те бесчисленные друзья сразу оживут. Говоря языком своего состояния: “Мы не умерли и не исчезли”, – превратят то адское ощущение в райское наслаждение. Поскольку истина такова, то предупреждаю вас: “с Рисале-и Нур, опирающимся на Коран, не боритесь. Он побеждён быть не может; жаль будет эти края (Прим.). Он уйдёт в другое место и вновь будет распространять свет. И если у меня будет столько голов, сколько на этой голове волос, и каждый день они будут одна за одной отрубаться, то и тогда я эту голову, принесённую в жертву истинам Корана, перед безбожием и абсолютным неверием не преклоню. И от этого служения вере и свету не откажусь, и отказаться не могу…”

Вывод. Мы заявляем и готовы доказать, что “Рисале-и Нур”, который вот уже тридцать лет рубит под корень абсолютное неверие, уничтожающее вечную жизнь и разрушающее удовольствия жизни мирской, превращая её в ужасный яд; и который преуспел в уничтожении страшной безбожной идеи материалистов; и который в блестящем виде необыкновенными доводами доказывает правила счастья двух жизней этого народа; и опирающийся на небесную истину Корана – не то, что за один-два недостатка такой маленькой брошюры, но даже если бы у него была тысяча изъянов, все равно за тысячи носимых им благ он заслуживает прощения…

Поскольку республиканские принципы, по закону свободы совести, не преследуют безбожников, конечно, весьма необходимо и нужно, чтобы они не преследовали и религиозных людей, которые, насколько возможно, не вмешиваются в этот мир, с мирскими людьми не ссорятся и в неком полезном виде стараются ради своей вечной жизни, веры и родины. Мы знаем, что политики, правящие на территории Азии, удостоенной (пришествия) пророков, не запретят и не смогут запретить богобоязненность и благочестие, которые уже более тысячи лет являются необходимостью этого народа, подобной пище и лекарству.


Примечание: Страшные землетрясения, произошедшие во время четырёх нападений подтвердили слова «жаль будет».

Простить Саиду, более двадцати лет живущему в отшельничестве, не соответствующие современному восприятию недостатки этих вопросов, заданных в образе мышления двадцатилетней давности, является требованием гуманности.

Поскольку ради пользы народа и общественного спокойствия напомнить об этом является моей обязанностью гражданина, то я говорю, что: “аресты и притеснения нас и “Рисале-и Нур”, происходящие из-за таких мелочей, могут повернуть против власти многих людей, которые по зову религии несут пользу стране и общественному порядку, что откроет двери анархии. Да, тех, кто с “Рисале-и Нур” спас свою веру и стал для народа безвредным и полностью полезным человеком, более ста тысяч. И все они честно и с пользой трудятся может быть в каждой сфере нашей Республики и в каждом слое народа. И их нужно не обижать, а, наоборот, поддерживать”.

Некоторых официальных людей, которые не слушают наши жалобы, не дают нам говорить и под всяческими предлогами нас притесняют, мы сильно подозреваем в том, что они, во вред отчизне, открывают врата анархии.

И ради благополучия власти говорю:

— Поскольку и суды Денизли и Анкары изучили “Пятый Луч” и, не придираясь, вернули нам. Конечно, властям необходимо не выставлять его снова на официоз, чтобы не давать повода для слухов. Мы, до того, как эта брошюра попала в руки судов и была ими разглашена, скрывали её. И Афьёнским судом и властям также необходимо не делать её причиной пересудов. Потому что её аргументы сильны и неопровержимы! Как в ней было предсказано, так и вышло. И целью её этот мир не является, если что-то и есть, то, что под один из её многочисленных смыслов подпадает одна умершая и ушедшая в Иной мир личность. Совесть вынуждает меня ради отчизны, народа и общественного спокойствия сказать, что если из-за одержимости любовью к этой личности выставить эти смыслы и сообщения из скрытого на официальное рассмотрение, то это послужит для их ещё большего распространения.

В этой части из-за моих личных недостатков или недостатков некоторых братьев, на “Рисале-и Нур” нападать нельзя. Он связан непосредственно с Кораном, а Коран – с Великим Аршем. Кому по силам дотянуться до туда и оборвать эти мощные связи! И “Рисале-и Нур”, который по указанию тридцати трёх аятов Корана, по знаку трёх необыкновенных караматов Имама Али (да будет доволен им Аллах), и по ясному сообщению Гавса Азама (Гейляни.), принёс этой стране духовную и материальную благодать и совершил для неё необыкновенную службу, не ответственен за наши простые и личные изъяны, и не может, и не должен за них отвечать. Иначе же эта страна получит невосполнимый духовный и материальный ущерб.

Сатанинские планы и атаки на “Рисале-и Нур”, проворачиваемые некоторыми безбожниками из числа наших скрытых врагов, иншааллах, не достигнут успеха. Его ученики с другими не сравнятся, их не возможно разогнать и вынудить отказаться. С помощью Всевышнего они не победимы. Если бы Коран не запретил физическую защиту, то эти ученики, обретшие всеобщую благосклонность этого народа и находящиеся повсюду, не стали бы пачкаться такими мелкими и безрезультатными происшествиями, подобными событиям «Менемена» и «инцидента с Шейхом Саидом». Не дай Аллах, если их будут угнетать до степени явной вынужденности, то, конечно, скрытые безбожники и лицемеры тысячекратно пожалеют об этом.

Одним словом, поскольку мы не трогаем мир мирских людей, то пусть и они не трогают наш Иной мир и наше служение вере.

Да, мы – некое общество. Наша цель и программа – спасти в первую очередь себя, а затем наш народ от вечной казни и нескончаемого загробного одиночного заключения. А также уберечь наших соотечественников от анархии и распущенности, и подобными броне истинами “Рисале-и Нур” защитить себя от безбожия, являющегося средством уничтожения обеих наших жизней.

И за самое тяжёлое наказание, которые вы можете мне устроить, я не дам и ломаного гроша. И оно не имеет никакой важности. Потому что я нахожусь в дверях могилы, мне семьдесят пять лет. Сменить один-два года такой угнетённой и невинной жизни на степень мученика-шахида для меня является великим счастьем. С тысячами аргументов «Рисале-и Нур» у меня есть твёрдая вера в то, что смерть для нас обратится в ключ к вечному счастью и милости. Однако же вы, эй скрытые враги и те бессовестные, которые ради распространения неверия сбивают с толку правосудие и беспричинно заставляют заниматься нами власть! Дрожите и твёрдо знайте, что вы становитесь обречёнными на вечную казнь и на вечное одиночное заточение. Мы видим, что наша месть вам удовлетворена многократно. Нам даже вас жалко. Да, суть смерти, которая сотню раз уже отправила этот город на кладбище, конечно, требует чего-то большего, чем жизнь. И спасение от её казни является для людей самой большой, важной и нужной жизненной необходимостью, находящейся превыше всех других вопросов. Интересно, разве не поймут даже самые последние глупцы, насколько на взгляд истины и справедливости становятся виновными те, кто по разным пустякам обвиняет обретших то спасение учеников “Рисале-и Нур” и эти книги, которые тысячами доказательств помогают найти тот выход.

Если некий человек вот уже тридцать лет, по милости Всевышнего, посредством света Корана понял, насколько бесплодными и бессмысленными является временная слава и почёт этого мира, его эгоистичное честолюбие и чванство; и с тех пор он, борясь всеми силами со своими повелевающими страстями, старается, насколько это возможно, проявлять смиренность, отказываться от эгоизма, показухи и фальша, что твёрдо знают и подтверждают все, кто дружил с ним или ему помогал; и если уже более двадцати лет он, в отличии от других, изо всех своих сил избегает, нравящихся каждому: хорошего о нём мнения, людского внимания, прославления и восхваления его личности и обладания некой духовной степенью; и отвергнув хорошее мнение о себе своих ближайших братьев, обижает их искренние чувства и, в ответ на их письма, пишет, что не принимает их восхвалений и чрезмерно хорошего мнения о нём самом, и показывает себя лишённым достоинств и все достоинства вручает “Рисале-и Нур”, являющемуся толкованием Корана, а вследствие и духовной личности учеников “Рисале-и Нур”, себя же считает неким простым служителем, – все это твёрдо доказывает, что он не старается обрести поддержку своей личности, не желает этого и отвергает, и если при этом некоторые его друзья из далёких мест без его позволения стали чрезмерно хорошо о нём думать и прославлять, давая ему некую высокую степень, то интересно, по какому закону это становится такой причиной для обвинения, что потребовалось ломать замок на дверях отшельнической комнаты этого бедного, больного, очень старого и одинокого человека, словно он совершил какое-то великое преступление? Проводить у него обыск, не найдя при этом ничего, кроме молитв и настенных плакатов? Разве в этом мире есть какие-то закон или политика, которые позволяют такие нападки?

Хотя по закону свободы никто не мешает распространению книг безбожников и коммунистическим издательствам, которые весьма вредны и для страны, и для народа, и для нравственности. Интересно, если в “Рисале-и Нур” целых три суда не нашли никаких причин для обвинения, и это книги, которые уже двадцать лет стараются сохранить спокойствие в общественной жизни страны и народа, стремятся укрепить их нравственность и обеспечить всеобщее согласие; и которые действенным образом трудятся для восстановления истинной точки опоры этой нации – братства исламского мира, а также дружелюбия к этому народу и укрепления этой дружбы; и которые по распоряжению министра внутренних дел в течении трёх месяцев, с намерением критиковать, исследовались учеными министерства по делам религии, после чего, вместо критики, со словами “Ценный труд…”, книги “Зульфикар” и “Посох Мусы” были поставлены в их библиотеку, и причём пришедшие из хаджа, как некий признак принятия, видели сборник “Посох Мусы” на могиле Пророка (Мир Ему и Благополучие), то разве есть хоть какой-то закон, хоть какая-то справедливость и хоть какая-то совесть, которые позволяют изъять, словно какие-то вредные бумаги, все экземпляры книг “Рисале-и Нур” и отдать их под суд?!

* * *