Пятнадцатая Надежда” из сборника “Сияния”, в которой ­Бадиуззаман сам описывает свою жизнь в Эмирдаге и Афьёне.

Пятнадцатая Надежда (Прим.)

Однажды, когда я был в ссылке в городе Эмирдаг, находясь один, словно в одиночной камере, оттого что слежкой и угнетением, которые очень тяжелы для меня, мне доставили много страданий, я устал от жизни и пожалел, что вышел из тюрьмы. Сердцем и душой я захотел вернуться в Денизлинскую тюрьму и пожелал войти в могилу. Когда со словами: “Тюрьма и могила лучше, чем такая жизнь”, – я решил или сесть в тюрьму, или лечь в могилу, на помощь подоспела благосклонность Всевышнего: в руки учеников “Медресетуз Зехра”, чьи перья подобны множительной технике, дала новую множительную машину. Сразу из каждой части ценного собрания “Рисале-и Нур” было размножено по пятьсот экземпляров одного почерка. Начало их победоносного шествия пробудило во мне любовь к этой моей тоскливой жизни, побудило меня произнести: “Да пребудет бесконечная хвала Аллаху!”

Через некоторое время скрытые враги “Рисале-и Нур” не смогли перенести победы “Нура” и натравили на нас власть. И снова жизнь стала для меня отягощаться. Вдруг снова проявилась благосклонность Всевышнего. Больше других нуждающиеся в “Рисале-и Нур” чиновники, связанные с ним в силу своих обязанностей, с совершенным интересом и вниманием изучили конфискованные книги. Однако “Рисале-и Нур” сделал их сердца своими сторонниками. С их одобрением, вынесенным вместо критики, школа “Нура” весьма расширилась; наши тоскливые опасения исчезли.

Затем скрытые лицемерные враги привлекли внимание властей к моей личности, напомнили им о моей прошлой политической жизни. Пробудили подозрения и в кругах правосудия, и образования, и у полиции, и у министерства внутренних дел. Через политику и с подстрекательством анархистов, скрывающихся под маской коммунистов, эти подозрения увеличились. Нас стали притеснять, задерживать и конфисковывать попадающие к ним в руки книги. В деятельности учеников “Рисале-и Нур” наступил застой. С намерением опорочить мою личность, некоторые официальные чиновники приписывали мне невероятные вещи. Старались распространить обо мне весьма поразительную клевету. Однако никого не смогли заставить поверить в неё.


Примечание: Поскольку написание “Рисале-и Нур” было закончено три года назад, эта “Пятнадцатая Надежда” была написана, чтобы в будущем быть источником для завершения написания “Брошюры для Пожилых” одним из учеников Нура.

После чего, из-за весьма пустяковой причины арестовав меня в самые холодные зимние дни, поместили одного в большую, очень холодную и два дня не отапливаемую камеру. Даже в своей маленькой комнатке я топил печку по несколько раз в день, и при этом в моём очаге постоянно горел огонь, и то, из-за своей болезни и слабости, я с трудом выдерживал. Теперь, когда я находился в этом положении, дрожа и от мороза, и от ужасной тоски, и от гнева, по милости Всевышнего моему сердцу открылась одна истина. Моей душе было напомнено:

Ты дал тюрьме имя “Медресе Юсуфа. И в городе Денизли, по сравнению с трудностями, в тысячу раз большая радость и духовная выгода, и такие вещи, как получение пользы от “Рисале-и Нур” находящимися там заключенными, и победа “Нура” в широком кругу, вместо жалоб, побудили вас к тысячекратным благодарностям. Каждый час вашего заключения и трудностей обратился в десять часов поклонения, те тленные часы стали вечными. Иншааллах, получение пользы от “Рисале-и Нур” бедолагами, сидящими в этом третьем “Медресе Юсуфа”, и обретение ими утешения, согрев эту твою холодную и тяжёлую тоску, обратят её в радость. И люди, на которых ты гневаешься, если они обманулись и притесняют тебя по незнанию, то гнева не заслуживают. Если же они причиняют тебе страдания и подвергают пыткам зная, из злобы и помогая заблуждению, то очень скоро они, будучи навечно казнёнными смертью, войдут в одиночную камеру могилы и понесут нескончаемое мучительное наказание. Ты же, за их несправедливость приобретаешь саваб, увековечиваешь тленные часы жизни, получаешь духовное наслаждение и искренность в исполнении обязанностей религии и знания”.

Я всем сердцем сказал “Хвала Аллаху!”. И из человечности пожалел тех угнетателей, со словами: “О Господи! Дай им исправление”, – помолился за них. Как я писал в своём обращении в Министерство внутренних дел, во время этих последних событий, в десяти отношениях произошедших незаконно, эти угнетатели, во имя закона творящие беззаконие, в действительности лишь сами являются виновными, а также они искали такие поводы, что рассмешили тех, кто слышал эту клевету, вызвали слёзы у правдолюбивых людей, и этой своей ложью показали обладателям совести, что найти возможность прицепиться к “Рисале-и Нур” и его ученикам по закону и по справедливости они не могут, а потому обращаются ко всяким глупостям.

Например, чиновники которые целый месяц шпионили за нами, не найдя никакого повода, написали такую бумагу: “Слуга Саида купил в магазине водку и принёс ему”. И здесь не найдя никого, кто взялся бы подписать это, притащили какого-то пьяного бродягу и угрожающе приказали ему: “Давай, подпиши это!” Но и он сказал им: “Да простит Аллах, кто может подписать такую поразительную ложь?” Чем вынудил их порвать эту бумагу.

Второй пример: Один человек, которого я не знал и до сих пор с ним не знаком, дал мне для прогулок своего коня. И поскольку я плохо себя чувствовал, то с намерением подышать свежим воздухом выезжал летом почти каждый день на один-два часа. Хозяину того коня и повозки, чтобы не нарушать своего принципа и не оставаться обязанным, я обещал дать книги на пятьдесят лир. Интересно, разве может быть в этом хоть какой-либо вред? Однако и губернатор, и судебные работники, и полиция пятьдесят раз спросили у нас “Чей это конь?”. Будто это какое-то политическое событие или происшествие, затрагивающее общественную безопасность! Даже для того, чтобы прекратить эти бессмысленные расспросы, два человека из благородного порыва сказали, что конь одного из них, а повозка другого. Их обоих арестовали вместе со мной. Подобно этим двум примерам, мы стали свидетелями ещё многих детских игр, которые заставили нас смеяться сквозь слёзы. Мы поняли, что те, кто трогают “Рисале-и Нур” и его учеников станут посмешищем!

Один тонкий пример этого таков: В ордере на мой арест причиной была указана вина “Подрыв общественной безопасности”. Я же, ещё до того как увидел эту бумагу прокурору сказал: “Прошлой ночью я злословил в твой адрес”. Допрашивающему меня от имени начальника безопасности полицейскому сказал: “Если я не послужил для всеобщей безопасности этой страны как тысяча прокуроров и тысяча начальников безопасности, то – повторил три раза – пусть покарает меня Аллах!”

После чего, я почувствовал сильное чувство обиды и злобы на тех, кто намеренно и враждебно подвергли меня столь непереносимым переселениям, заключениям, арестам и притеснениям именно в холодные дни, когда я больше всего нуждался в покое, в том, чтобы не мёрзнуть и не думать об этом мире. Тут мне на помощь поспело некое Божественное благоволение. Духовно сердцу моему было напомнено:

“В явной несправедливости, которую совершили над тобой люди, есть великая доля Божественного предопределения, являющегося истинной справедливостью. В этой тюрьме есть твоё пропитание, предопределённое тебе, оно привело тебя сюда. Этому нужно ответить довольством и покорностью. Также есть и большая доля Божественной мудрости и милости в том, чтобы принести обитателям этой тюрьмы свет и утешение, а также дать вам возможность приобрести воздаяния иного мира. В ответ на это нужно тысячекратно терпеливо благодарить Аллаха. А также в этом есть и доля недостатков твоего нафса, о которых ты не знаешь. В ответ на это ты должен каяться и просить прощения, говоря себе: “Ты это наказание заслужил”. И есть ещё доля твоих скрытых врагов, которые своими коварствами ввели в заблуждение некоторых наивных и мнительных чиновников и подтолкнули их к этой несправедливости. Против них мощные духовные пощёчины “Рисале-и Нур”, нанесённые этим лицемерам, полностью мстят за тебя. Этого им хватит. Самая последняя часть – официальные чиновники, ставшие непосредственными исполнителями. Несмотря на то, что они с намерением критики читают “Рисале-и Нур”, хотят они того или нет, несомненно в отношении веры получают пользу, то по правилу:

وَالْكَاظِمٖينَ الْغَيْظَ وَالْعَافٖينَ عَنِ النَّاسِ  Сдерживающих гнев, прощающих людям” (Коран 3:134)  ради этого простить их будет высоким благородством.

И после этого, несущего истину напоминания, я с совершенной радостью и благодарением Всевышнего решил оставаться в этом новом “Медресе Юсуфа”, и даже совершить какое-либо не вредное нарушение, чтобы помочь моим противникам оставить меня здесь. И при том мне сейчас семьдесят пять лет, я ничем не связан и из семидесяти моих любимых друзей в этом мире осталось лишь пять, и мои обязанности (по распространению) света исполняет семьдесят тысяч экземпляров “Рисале-и Нур”, остающиеся неизменными и свободно распространившиеся по всюду. И вместо одного языка у меня есть тысячи языков моих братьев-наследников, служащих вере, так что для такого человека, как я, могила в сто раз лучше этой тюрьмы. А также и эта тюрьма стократно более полезна и спокойна, чем свобода за её стенами под гнётом бесправия. Потому что вместо того, чтобы на воле терпеть одному притеснения сотни заинтересованных чиновников, здесь, в тюрьме, я вместе с сотней заключенных вынужден переносить лишь, необходимые для порядка, лёгкие притеснения нескольких человек, подобных начальнику тюрьмы и начальнику охраны. Однако от многих друзей в тюрьме я получаю братское внимание и утешение. И Исламское сострадание, и человеческое естество в таком положении будят милосердие к старикам, обращает тюремные тяготы в милость, – с такими мыслями я стал доволен своим заключением.

Когда я пришёл на третий суд, из-за слабости, старости и нездоровья мне было трудно стоять на ногах и я сел возле входа в суд на табуретку.

Устаз Бадиуззаман во время ожидания в коридоре Афьёнского Суда

Вдруг пришёл какой-то судья, разозлился и вероломно сказал: “Почему он не ждёт стоя?” Я же, с позиции старости, рассердился на такое неуважение. Но вдруг увидел, что очень много мусульман собрались вокруг нас и не расходятся, глядя с полным сочувствием, дружелюбием и состраданием. Тотчас мне открылись две истины:

Первая. Наши скрытые враги, стремясь испортить народные симпатии ко мне, которых я не желаю, и посредством этого воспрепятствовать победам “Рисале-и Нур”, введя в заблуждение некоторых официальных лиц, с намерением опорочить меня в глазах народа толкают их на такие вероломные действия. Ты же в ответ на это, вместо вероломства одного человека, посмотри на эту сотню людей, являющихся по Божественной милости неким подарком за службу “Рисале-и Нур” вере! Они одобряя ваше служение, сострадательно сочувствуя, заинтересованно встречают вас и провожают. Даже на второй день, когда я в суде отвечал на вопросы прокурора, во дворе здания суда, перед окнами, в полной заинтересованности собралось около тысячи человек, которые выглядели так, словно своим состоянием и положением говорили: “Не притесняйте их!”. Полиция разогнать их не смогла. Сердцу моему было напомнено, что эти люди в нашем опасном веку желают и ищут своим естеством некого полного утешения, некого негасимого света, сильной веры и некой радостной вести, точно сообщающей о вечном счастье. И услышав что искомое ими есть в “Рисале-и Нур”, они из-за моего частичного служения вере, проявляют к моей незначительной личности внимание намного превышающее то, чего я заслуживаю.

Вторая истина. Было напомнено, что вместо вероломства ограниченного числа обманувшихся людей, мучающих нас по подозрению в подрыве общественной безопасности и оскорбляющих с намерением испортить народные симпатии к нам, есть одобрительные аплодисменты бесчисленных людей истины и будущих поколений.

Да, вопреки ужасным стараниям анархии, скрывающейся под маской коммунизма, пытающейся разрушить общественное спокойствие, “Рисале-и Нур” и его ученики, с силой истинной веры повсюду в этой стране останавливают и уничтожают эту страшную порчу, стараются обеспечить порядок и спокойствие в обществе так, что среди весьма многочисленных учеников “Рисале-и Нур”, находящихся в этой стране повсюду, за эти двадцать лет связанные с ними три-четыре суда и полиция десяти областей не нашли и не отметили ни одного случая, связанного с нарушением общественного спокойствия. И совестливая часть полицейских трёх областей признались: “Ученики Рисале-и Нур – некая духовная полиция. Они помогают нам охранять порядок. Посредством истинной веры в голову каждого человека, читающего “Рисале-и Нур”, они устанавливают запрет на правонарушение. Стараются обеспечить общественное спокойствие”.

Один из примеров этого – Денизлинская тюрьма. С вхождением туда “Рисале-и Нур” и написанных для тех заключённых “Плодов веры”, эти заключённые, числом более двухсот человек, в течение трёх-четырёх месяцев обрели такое чрезвычайно послушное, религиозно-благочестивое состояние, что некто, убивший трёх-четырёх человек, боялся убивать даже бельевых вшей. Все они начали становиться полностью милосердными, безвредными и полезными стране членами общества. И даже государственные чиновники с удивлением смотрели на это. И некоторые из молодых, ещё не получивших приговор, сказали: “Если ученики Нура останутся в тюрьме, то мы сами себя посадим и постараемся получить срок, чтобы поучиться у них и стать как они. Исправить себя их уроками”.

Итак, обвиняющие в нарушении общественного спокойствия учеников “Рисале-и Нур”, обладающих такими качествами; наверняка очень тяжело обманулись или были обмануты, или же зная или не зная, введя в заблуждение власть, пособничая тем самым распространению анархии, стараются задавить нас притеснениями. Мы же им говорим:

“Поскольку смерть убить невозможно и могилу закрыть нельзя, и в гостинице этого мира путники очень быстро и спешно, группа за группой входят под землю и исчезают, то конечно мы очень скоро расстанемся с вами. Вы, за вашу несправедливость, понесёте страшное наказание. По крайней мере взойдёте на виселицу вечной казни смерти, которая для угнетённых верующих людей является удостоверением об освобождении. Тленные наслаждения, которые вы в этом мире получаете с воображением о вечности, обратятся для вас в вечные и душераздирающие мучения.”

К сожалению наши скрытые лицемерные враги, вешают ярлык тариката на истины Ислама, которые были приобретены и сохранены кровью и мечами сотен миллионов героических участников сражений за веру (гази) и шахидов этого верующего народа, взошедших на степень святых. И выдав принципы тариката, являющегося лишь одним лучом этого солнца, за само солнце, обманывают некоторых невнимательных государственных чиновников и желают направить их против нас, называя учеников “Рисале-и Нур”, которые в действенном виде трудятся ради истин Корана и веры, последователями тариката и организаторами политических обществ. Мы же и им, и тем, кто их слушает, как говорили в справедливом суде города Денизли, говорим:

“Ради такой святой истины, ради которой пожертвовали своими головами сотни миллионов, пусть будут пожертвованы и наши головы! Даже если этот мир вы сделаете для нас огнём, всё равно головы, пожертвованные ради истин Корана, не сдадутся врагам религии и от своей священной обязанности не откажутся, Иншааллах!”

Итак, со святыми утешениями, которые в приключениях моей старости во время тягот и отчаяния пришли мне на помощь от веры и Корана, я самый тяжёлый год своей старости не променяю на десять самых счастливых лет моей молодости. Особенно с тем, что для кающегося и совершающего в тюрьме обязательный намаз, каждый час становится подобен десяти часам поклонения, и в болезни и угнетённости также, каждый тленный день, в отношении саваба, даёт заработать десять дней жизни вечной, для такого человека, как я, который у дверей могилы ждёт своей очереди, это является весьма сильным поводом для благодарности, что понял я из того духовного напоминания и, сказав: “Бесконечная хвала моему Господу!” – обрадовался своей старости, и стал доволен своим заключением. Потому что жизнь не стоит на месте, быстро проходит. Если пройдёт в наслаждениях и покое, то поскольку исчезновение наслаждения – мука, она и с сожалениями, и с неблагодарностью, и с беспечностью оставляя вместо себя некоторые грехи, быстро закончится. Если же пройдёт в неволе и трудностях, то поскольку исчезновение мучения является неким духовным наслаждением, и поскольку такая жизнь считается одним из видов поклонения, то в некотором отношении она остаётся вечной и с благими плодами помогает приобрести жизнь вечную. Становится искуплением за прошлые грехи и за ошибки, ставшие причиной заключения, очищает их. С этой точки зрения те из заключенных, кто исполняет обязательные предписания ислама, должны с терпением благодарить Всевышнего.

* * *