Некоторые защитительные речи, произнесённые Бадиуззаманом Саидом Нурси в суде города Денизли.

Да, мы– общество, и наше общество такое, что каждый век в нём состоит триста пятьдесят миллионов человек. И каждый день они пятикратным намазом с совершенным почтением демонстрируют свою связь с принципами этого священного общества и своё служение им. Согласно святой программе:

 اِنَّمَا الْمُؤْمِنُونَ اِخْوَةٌ  Ведь верующие — братья” (Коран 49:10), – они молитвами и духовными обретениями спешат на помощь друг другу. Так вот, мы являемся членами этого святого и величественного общества. И наша особая обязанность состоит в том, чтобы достоверным образом довести до верующих людей истины веры, содержащиеся в Коране, и тем самым спасти их и себя от вечной казни и нескончаемого загробного, одиночного заключения. С другими мирскими, политическими и интриганскими обществами и комитетами, и с какой-то вымышленной бессмысленной организацией, в тайном создании которой нас обвиняют, у нас нет абсолютно никакой связи, и мы до этого не опустимся..

………………………………………………………………………………………

Если бы у нас было желание вмешаться в мирские дела, то оно бы не проявилось тихо, как жужжание мухи, а громыхнуло бы, как пушечный снаряд. Обвинять человека, сурово и вызывающе защищавшегося перед Чрезвычайным Военным Трибуналом и в президиуме правительства перед гневом Мустафы Кемаля, в том, что он на протяжении восемнадцати лет, не заметно ни для кого, плетёт мирские интриги, конечно, может лишь питающий в отношении него враждебные замыслы.

В этом вопросе “Рисале-и Нур” не может быть подвергнуть нападению из-за недостатков моей личности или личностей некоторых моих братьев. Он связан непосредственно с Кораном, а Коран – с Великим Аршем. Кому по-силам дотянуться до туда и оборвать эти мощные связи?!

И “Рисале-и Нур”, ставший причиной материальной и духовной благодати в этих краях, проделавший здесь необычайное служение и подтверждённый указаниями тридцати трёх аятов Корана, тремя караматами Имама Али (да будет доволен им Аллах) и несомненными сообщениями Гавса Азама Гейляни, не ответственен за наши простые, личные недостатки, он не может и не должен за них отвечать. Иначе, эти края потерпят непоправимый духовный и материальный ущерб. (Прим.)


Примечание: Это заявление было написано за двадцать дней до землетрясения в Кастамону. С благодатью “Рисале-и Нур” в отличии от других вилайетов он был более сохранён. Сейчас началась беда и подтвердила наше заявление!

Планы и атаки против “Рисале-и Нур, проворачиваемые с сатанинством некоторых безбожников, Иншааллах, сорвутся. Его (“Рисале-и Нур”) ученики с другими не сравнятся, их не заставить разбежаться и отречься. С помощью Всевышнего они не будут побеждены. Если бы Коран не запретил физическое сопротивление, то эти ученики, ставшие неким жизненным центром этой нации, обретшие всеобщие симпатии и находящиеся повсюду, не пачкались бы мелкими и безрезультатными происшествиями, подобными инцидентам с Шейхом Саидом и Менеменом. Не дай Аллах, если их будут притеснять до состояния вынужденности и будут нападать на “Рисале-и Нур”, то, конечно, безбожники и лицемеры, вводящие власть в заблуждение, тысячекратно пожалеют об этом.

Вывод. Поскольку мы не вмешиваемся в мир мирских людей, пусть и они не вмешиваются в наш Иной мир и в наше служение вере.

Заключенный

Саид Нурси

* * *

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

Во имя Него, Пречистого!”

Господа!

Твёрдо сообщаю вам, что среди находящихся здесь людей, кроме тех, кто не связан или слабо связан с нами и с “Рисале-и Нур”, есть сколько хотите моих истинных братьев и товарищей по пути истины. С несомненными открытиями “Рисале-и Нур” мы твёрдо, как дважды два четыре, осознали, что смерть для нас, согласно секрету Корана, обратилась из вечной казни в справку об освобождении. Для тех же, кто нам противостоит и находится в заблуждении, эта неизбежная смерть является либо вечной казнью (если у них нет твёрдой веры в Иной мир), либо вечным и мрачным одиночным заточением (если они верят в Иной мир, но живут в заблуждении и распутстве). Интересно, разве есть в этом мире более важная и великая человеческая проблема, чтобы этот вопрос стал инструментом для её решения? У вас спрашиваю! Поскольку нет и быть не может, тогда что вы с нами боретесь? Самого сурового наказания от вас мы ждём с полной стойкостью, считая, что получаем справку об освобождении, дабы уйти в мир света. Тех же, кто нас отверг и ради заблуждения приговорил, мы, также, как видим вас здесь перед собой, несомненно считаем и даже можно сказать, видим приговоренными к вечной казни и к вечному одиночному заключению и, что они очень скоро понесут это наказание. А потому, по-человечески, нам их серьёзно жаль. Эту твёрдую и важную истину я готов доказать, убедив в ней даже самых упрямых! Если я не докажу её не то что этим некомпетентным, пристрастным и лишённым духовности экспертам, а даже самым большим ученым и философам, то согласен на любое наказание!

Итак, лишь в качестве примера, я представляю вам написанную в течении двух пятничных дней для узников, излагающую столпы, суть и основы “Рисале-и Нур”, став его некой защитительной речью, книгу “Плоды веры”, которую мы скрыто, преодолевая трудности, стараемся переписать новыми буквами, чтобы отправить её в инстанции Анкары. Так вот, прочтите её внимательно, и если ваше сердце (о вашем нафсе не говорю) меня не поддержит, то в нынешней моей полной изоляции можете подвергнуть меня каким угодно пыткам и оскорблениям – я промолчу!

Вывод: или предоставьте “Рисале-и Нур” полную свободу, или, если это вам по силам, разбейте эту высокую и непоколебимую истину! Я до сей поры не думал ни о вас, ни о вашем мире, и не думал бы дальше, но вы меня вынудили. Может, Божественное предопределение направило нас на этот путь потому, что нужно было предостеречь вас. Мы же, сделав своим путеводителем святое правило: 

 مَنْ اٰمَنَ بِالْقَدَرِ اَمِنَ مِنَ الْكَدَرِ Кто уверовал в предопределение, тот избавился от огорчений.”  – вознамерились с терпением встречать все ваши притеснения.

Заключенный

Саид Нурси

* * *

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

Во имя Него, Пречистого!”

Следуя исламскому обычаю, действующему со времен Века Счастья, из сотен знаменитых аятов, являющихся отдельными источниками “Рисале-и Нур”, мы составили коранический сборник (хизбʼуль-Курʼан), наподобие “эн’ама”, нас же обвинили в “искажении религии”.

И за “Брошюру о женском покрытии”, за которую я уже отсидел год, которую никому не показывал и, как отмечено в протоколе, которую извлекли из-под кучи дров, меня хотят обвинить, словно я написал её в этом году и распространял. И мне вменяют в вину то, что в Анкаре один человек из президиума правительства (Мустафа Кемаль) не смог ничего сказать и промолчал в ответ на мои возражения и тяжёлые слова, а также обвиняют за мою естественную, нужную и конфиденциальную критику после его смерти, выраженную в изложении одной истины хадиса, показывающей его ошибку. Но что значит память об одной умершей личности, связь которой с властью оборвалась!.. И что значат законы справедливости, являющиеся неким проявлением Господства Всевышнего и памятью власти и народа.

И республиканское правление с его основами, на которые мы больше всего опираемся, а также основу свободы совести, которой мы себя защищаем, сделали причиной нашего обвинения, словно мы выступаем против этой свободы совести.

И оттого, что я критиковал грехи и недостатки цивилизации, в протоколе мне приписывается то, что мне и в голову не приходило: будто я не принимаю использование радио (Прим.), самолёта и железной дороги; обвиняют меня в том, что я против современного прогресса.

Итак, судя по этим примерам, Иншаалах, совестливые и справедливые денизлинские прокурор и суд увидят, насколько противоречит справедливости подобное обхождение с нами, и не придадут значения подозрениям этих протоколов.


Примечание: С целью выражения большой благодарности Всевышнему за великое благо ‒ Радио, я сказал, что “Радио должно читать Коран, дабы услышали его все люди земли, тем самым воздушная атмосфера Земного шара станет неким хафизом Корана.”

И самое поразительное вот что: В другом суде прокурор у меня спросил: “В своём конфиденциальном “Пятом Луче” ты сказал, мол “Поводья армии избавятся от рук этой ужасной личности”, – тем самым ты хотел привести войска к неподчинению власти?” Я ответил: “Это значит, что этот командующий либо умрёт, либо сменится, и армия избавится от его диктата. Интересно, как может быть причиной обвинения брошюра, которая является очень личной и конфиденциальной и за восемь лет лишь два раза попала мне в руки, тутже снова потерявшись, и которая в общем виде излагает смысл одного хадиса, касающегося времен перед концом света, и основа которой была написана ещё в старые времена, и которую не видел ни один человек?” К сожалению, поразительные обвинения этого бессовестного человека вошли в обвинительное заключение.

Также поразительно следующее: в одном месте я сказал: “Когда за такие великие дары Всевышнего, как самолёт, поезд и радио, нужно ответить великой благодарностью, человечество этого не сделало, и с самолётов на его голову посыпались бомбы. И радио – это такой огромный Божественный дар, в благодарность за который нужно сделать его неким миллионоязыким хафизом Корана, который бы дал его услышать всем людям земли” (Прим.); и в “Двадцатом Слове”, излагая, что Коран предвещает чудеса цивилизации, в качестве указания одного аята, я сказал, что неверные одолеют исламский мир посредством железной дороги. Таким образом, хотя я подталкивал мусульман к этим необычайным достижениям, в конце обвинительного заключения, на основании предубеждений первого прокурора, меня обвиняют в том, что, якобы, “я против таких современных достижений, как самолёт, радио и железная дорога”.

И один человек, хотя тут нет никакой связи, сказал про “Рисале-и Нур”, из-за его второго названия “Рисалет-ун Нур”, что это “Некое послание, некое вдохновение от света Корана. И в обвинительном заключении, из-за преданного этому в другом месте ошибочного смысла, меня обвинили в том, что мол “Рисале-и Нур – это некий пророк”.

И в своей защитительной речи мы в двадцати местах твёрдо доказали, что религию, Коран и “Рисале-и Нур” мы не можем использовать даже для получения всего мира, и они для этого не применимы. Даже одну их истину мы не променяем на все мирское царствование, что видно на деле. За последние двадцать лет налицо тысячи подтверждений этого. Поскольку это так, то мы изо всех сил говорим:

 حَسْبُنَا اللّٰهُ وَ نِعْمَ الْوَكٖيلُ

Достаточно нам Аллаха – Он Прекрасный Доверенный” (Коран 3:173).

Саид Нурси

* * *


Примечание: Истина, о которой наш Устаз много лет назад сообщил, и на протяжении многих лет ожидал её, воплотилась и в нашей стране. Слава Аллаху по радио теперь читается Коран. Иншааллах придёт время, когда книги “Рисале-и Нур”, излагающие истины Корана, будут читать по радио и человечество получит огромную пользу.

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

Во имя Него, Пречистого!”

Дополнение к возражению на обвинительное заключение.

[Это возражение обращено не к денизлинским суду и прокурору, но к враждебным и мнительным чиновникам, которые по ошибочным и недостаточным протоколам составленным прокурорами Испарты и Инеболу, написали против нас поразительное обвинительное заключение.]

Во-первых, абсолютно безосновательное навешивание невинным и совершено не связанным с политикой ученикам “Рисале-и Нур” ярлыка некого политического сообщества, которое нам и в голову не приходило, и отдание под суд бедняг, вошедших в этот круг с мыслями лишь о вере и ином мире, обвиняя их в том, что они являются распространителями и активистами этого сообщества, или в том, что они читали “Рисале-и Нур” для себя и для других, или переписывали его, является весьма далёким от самой сути справедливости и правосудия, твёрдым доказательством чего служит следующее: Когда доктор Дузи, пишущий против Корана, и другие безбожники, читающие его вредоносные произведения, согласно закону свободы мысли и совести преступниками не считаются, читать и писать “Рисале-и Нур”, который подобно солнцу показывает истины Корана и веры тем, кто их любит и очень в них нуждается, сочтено преступлением. И среди сотни брошюр поводом для обвинений стали лишь несколько фраз, содержащихся в двух-трёх брошюрах, которые, чтобы их не поняли ошибочно, я держал конфиденциальными и не разрешал распространять. Между тем, эти брошюры – за исключением одной – были как положено изучены Эскишехирским судом. Что же касается той одной, то я дал твёрдые ответы и в моем обращении, и в возражении, и в Эскишехирском суде в двадцати отношениях твёрдо доказал, что “В наших руках есть свет, дубины политики нет”. Но несмотря на все это, те бессовестные прокуроры, словно распространяя три-четыре фразы трёх конфиденциальных, не распространяемых брошюр на все книги “Рисале-и Нур”, называют преступниками всех, кто эти книги читал и писал, а меня обвиняют в «выступлении против властей».

Я, приводя в свидетели всех моих близких и видевшихся со мной друзей, клятвенно заверяю, что уже больше десяти лет, за исключением двух начальников, одного депутата и губернатора Кастамону, я совершенно не знаю и не хотел узнать, кто стоит у власти, какие там сейчас министры, командующие, чиновники и депутаты. Интересно, разве возможно, чтобы человек не знал тех, с кем он борется, и не интересовался, кто они? Друзья ли, враги ли? Не придал бы значения этому? Из данных положений становится ясно, что кто-то умышлено изобретает безосновательные поводы для того, чтобы меня, во что бы то ни стало, осудить и наказать.

Поскольку ситуация такова, то я, не этому суду, а тем бессовестным хочу сказать: Даже на самое тяжёлое наказание, которым вы можете меня наказать, я не дам и ломаного гроша, и оно меня совершенно не волнует. Потому что я стою в дверях могилы, мне семьдесят лет. Два-три года такой невинно угнетённой жизни поменять на степень шахида – для меня является великим счастьем. С тысячами доказательств “Рисале-и Нур” у меня твёрдая вера в то, что смерть для нас является справкой об освобождении. Если даже будет казнь, то один час тягот станет для нас ключом к вечному счастью и милости. Однако вы, эй бессовестные, ради безбожия сбивающие с толку правосудие и заставляющие власть беспричинно заниматься нами! Дрожите и твёрдо знайте, что вы осуждаетесь на вечную казнь и на вечное одиночное заключение. Мы видим, что вам за нас отмщено сполна. Нам даже жаль вас. Да, суть смерти, сотни раз опустошавшая этот город на кладбище, конечно, желает чего-то большего, нежели жизнь. И спасение от её казни представляет собой самую большую, самую важную и самую необходимую, твёрдую и неизбежную человеческую нужду, стоящую выше любой проблемы. Так что даже глупцы поймут, насколько виноватыми делают себя те, кто по пустым мотивам обвиняют помогающий найти то спасение тысячами доказательств “Рисале-и Нур” и его учеников, обретших это спасение для себя.

Есть три положения, обманывающих этих бессовестных людей и заставляющих их подозревать нас в организации некого политического сообщества, что противоречит реальности:

Первое: то, что с давних пор мои ученики по-братски сильно привязаны ко мне, даёт подозрение, что мы – некое сообщество.

Второе: поскольку некоторые ученики “Рисале-и Нур” действовали как все мусульманские общины, находящиеся повсюду, дозволенные республиканскими законами, и которым никто не мешает, то их посчитали неким сообществом. Однако, эти несколько, трое-четверо учеников желали не какого-то там сообщества, а искреннего братства и сплоченности ради Иного мира в служении вере.

Третье: поскольку те бессовестные осознают себя находящимися в заблуждении и в преклонении перед дольным миром, то, найдя для себя удобными некоторые государственные законы, они думают следующее: “В любом случае, Саид и его товарищи являются противниками нас и тех законов, которые позволяют наши цивилизованные греховные услады. А в таком случае – они некое оппозиционное политическое сообщество”.

Я же говорю:

— Эй несчастные! Если бы мир был вечным, а человек остался бы в нём навсегда, и его обязанности касались бы только политики, то может тогда в вашей клевете и был бы какой-то смысл. И если бы я делал своё дело посредством политики, то в сотне брошюр вы бы нашли не несколько, а тысячу политических и оппозиционных фраз. И, если представить невероятное, и мы бы также, как вы, всеми силами старались ради мирских целей, удовольствий и политики – во что даже дьявол не пытается никого заставить поверить, и чего никто не примет… Да даже если бы это было так, то и тогда: поскольку за двадцать лет с нами не было ни одного инцидента, а власть следит за руками, но не за сердцем; и у каждой власти есть непримиримая оппозиция… Конечно, и тогда по законам правосудия вы нас осудить не можете. Моё последнее слово:

 حَسْبِىَ اللّٰهُ لَٓا اِلٰهَ اِلَّا هُوَ عَلَيْهِ تَوَكَّلْتُ وَهُوَ رَبُّ الْعَرْشِ الْعَظٖيمِ 

Достаточно мне Аллаха, нет божества, кроме Него, на Него я положился, и Он – Господь Великого Престола”. (Коран 9:129).

Саид Нурси

* * *

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

Во имя Него, Пречистого!”

Оставшееся неозвученным в суде Эскишехира, незапротоколированное и не записанное в моей защитительной речи одно старое воспоминание и интересный случай, связанный с моей защитой.

Там меня спросили: “Каковы твои взгляды относительно республиканского строя?” Я ответил: “Когда вы, за исключением председателя суда, ещё не появились на свет, я уже был религиозным республиканцем, подтверждением чему служит моя биография, находящаяся у вас в руках.” Вкратце суть той истории такова: в те времена я также, как и сейчас, находился в отшельничестве в одной пустой гробнице. Мне приносили похлёбку. Я же крошки из неё давал муравьям. Ел хлеб с бульоном. Те, кто об этом слышал, спросили у меня, что это значит. Я им сказал: “Эти племена муравьёв и пчёл являются республиканцами. Из уважения к этому республиканству я угостил крошками муравьёв”.

Тогда мне сказали: “Ты противоречишь благочестивым предкам (саляф-и салихин)”. В ответ я сказал: “Каждый из Праведных Халифов был и Халифом и республиканским президентом. Сыддык-и Акбар (да будет доволен им Аллах), конечно, был для “Десятки обрадованных Раем сахабов” и для сахабов своего рода президентом. Однако, это были не просто бессмысленные звания и фигуры, а президенты республики в религиозном значении, несущие истину справедливости и свободу в соответствии с Шариатом.”

Итак, о прокурор и члены суда! Вы обвиняете меня вопреки идее, которую я несу уже более пятидесяти лет. Если вы спрашиваете о светской республике, то я так понимаю, что смысл “светская” означает нейтральная. То есть, это такая власть, которая, согласно закону свободы совести, как не мешает безбожникам и распутникам, так не мешает и религиозным и богобоязненным людям. Вот уже десять лет – а теперь уже двадцать – как я отошёл от общественной и политической жизни. Какое положение обрела сейчас республиканская власть я не знаю. Да упасёт Аллах, если она вошла в такой образ, что в пользу безбожия издаёт и принимает законы, делающие преступниками тех, кто усердствует ради веры и Иного мира, то я безо всякого колебания заявляю и напоминаю: “Даже если бы у меня была тысяча душ, я готов пожертвовать ими ради веры и Иного мира. делайте что хотите. Моё последнее словно

 حَسْبُنَا اللّٰهُ وَ نِعْمَ الْوَكٖيلُ Достаточно нам Аллаха – Он Прекрасный Доверенный” (Коран 3:173).” И в ответ на ваше несправедливое осуждение меня на казнь или на тяжёлое наказание, я хочу сказать следующее: “Согласно твёрдым открытиям “Рисале-и Нур”, я не подвергаюсь казни, а наоборот, освобождаюсь, уходя в мир счастья и света. И, так как вас, эй несчастные, притесняющие нас в пользу заблуждения, я вижу и знаю осуждёнными на вечную казнь и на бесконечное одиночное заключение, то готов отпустить свою душу с абсолютно спокойным сердцем, полностью отмщённым…”

Саид Нурси

* * *

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

Во имя Него, Пречистого!”

Господа!

Многие признаки дают мне твёрдую уверенность в том, что нас преследуют не ради властей за то, что якобы “мы нарушаем общественную безопасность страны, используя религиозные чувства”. Скорее, под этим ложным прикрытием за счёт безбожия нас преследуют за “нашу веру и за наше служение вере и общественной безопасности”, одним из множества подтверждений чего является следующее: “За двадцать лет двадцать тысяч экземпляров и частей “Рисале-и Нур” были прочитаны и приняты двадцатью тысячами человек. При этом ни разу не произошло, не было зафиксировано властями и не найдено двумя – старым и новым – судами ни одного инцидента, связанного с “нарушением учениками “Рисале-и Нур” общественного порядка”. Между тем, такая множественная и сильная пропаганда проявила бы себя происшествиями уже через двадцать дней. Значит, противоречащая принципу свободы совести “резиновая” сто шестьдесят третья статья закона, которая может распространяться на всех религиозных проповедников, является некой фальшивой маской. Безбожники, вводя в заблуждение учреждения власти и, обманывая правосудие, непременно хотят нас раздавить.”

Поскольку истина такова, то мы всеми силами заявляем:

— Эй несчастные, променявшие свою религию на этот мир и впавшие в абсолютное неверие! Делайте все, что в ваших силах. Погубит вас ваш мир! За святую истину, ради которой пожертвовали головами сотни миллионов героев, пусть будут отданы и наши головы! Мы готовы к любым вашим наказаниям и казням! При таком положении находиться вне стен тюрьмы в сто раз хуже, чем внутри её. Поскольку под направленной против нас полной тиранией нет никакой свободы – ни свободы мысли, ни свободы совести, ни свободы вероисповедания – то людям чести, религии и свободолюбия не остаётся ничего другого, как умереть или сесть в тюрьму. Мы же, говоря:

 اِنَّا لِلّٰهِ وَاِنَّٓا اِلَيْهِ رَاجِعُونَ Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся!” (Коран 2:156) – полагаемся на нашего Господа.

Заключенный

Саид Нурси

* * *

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

Во имя Него, Пречистого!”

Господин председатель суда, Али Риза Бей!

Обращаюсь к вам с требованием защитить мои права. Я не знаю новых букв и старыми пишу очень плохо. И мне не дают видеться с другими людьми, словно я в полной изоляции. Даже обвинительное заключение у меня забрали через пятнадцать минут. И у меня нет возможности нанять адвоката. Даже представленную вам мою защитительную речь я с большими трудностями и частично скрыто смог переложить на новые буквы. И брошюру “Плоды веры”, являющуюся некой защитительной речью “Рисале-и Нур” и сутью его учения, я дал написать в нескольких экземплярах для того, чтобы дать один из них прокурору и отправить несколько других в инстанции Анкары. Их сразу забрали у меня и больше не дали. Между тем, суд Эскишехира давал нам в тюрьму печатную машинку. Мы свою защитительную речь, новыми буквами, в нескольких экземплярах печатали на ней. И тот суд тоже печатал. Так вот, моё важное требование таково: Или дайте нам печатную машинку сами, или позвольте нам раздобыть её. Дабы и мою защитительную речь, и брошюры, служащие защитительной речью “Рисале-и Нур”, мы могли напечатать в нескольких экземплярах новыми буквами и отправить их в Министерство юстиции, в Совет министров, в Национальное Собрание и в Государственный Совет. Потому что все основы обвинительного заключения взяты из “Рисале-и Нур”; и заявления с возражениями, касающиеся “Рисале-и Нур”, – это не какое-то мелкое происшествие или частное дело, которым можно было бы не придавать большого значения. Скорее, это некое всеобщее дело и большой прецедент, который серьёзно связан и с народом, и с государством, и с властью, и который привлечёт большое внимание всего исламского мира.

Да, те, кто скрытно нападают на “Рисале-и Нур”, под иностранным влиянием желая сломить самую большую силу народа этой страны, заключенную в любви и братских чувствах всего исламского мира, скрыто используют политику для насаждения абсолютного неверия и второй раз вводят в заблуждение власть и правосудие, говоря: “Рисале-и Нур и его ученики используют религию в политических целях и, возможно, повредят общественному порядку”.

Эй несчастные! Хотя “Рисале-и Нур” с политикой не связан, но, поскольку он разрушает абсолютное неверие, то опровергает являющийся его низом анархизм и являющуюся его верхом абсолютную тиранию, рубит их под корень. Одним из сотен доказательств, того, что он обеспечивает общественный порядок, безопасность, свободу и справедливость, является эта, подобная его защитительной речи, брошюра “Плоды веры”. Пусть её изучат высокие ученые и общественные собрания. Если они не подтвердят мои слова, то я согласен на любое наказание и на казнь под пытками!

Заключенный

Саид Нурси

* * *

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

Во имя Него, Пречистого!”

Господин Председатель!

В постановлении взяты за основу три пункта:

Первый: организация сообщества. Я беру в свидетели всех находящихся здесь учеников “Рисале-и Нур”, всех, кто со мной встречался, читал и писал; спросите у них, ни одному из них я не сказал: “Давайте организуем некое политическое или тарикатское сообщество”. Мной постоянно говорилось: “Мы должны стараться спасти свою веру”. Кроме святой исламской общины, в которую входят все обладатели веры, состоящей из более чем трёхсот миллионов человек, ни о каком другом обществе мы не говорили. И в отношении братства всех носителей веры, которые в Коране названы “Людьми Аллаха”, по причине нашего служения Корану, мы находим себя в кругу “Людей Корана”, “Людей Аллаха”. Если в постановлении имеется ввиду такой смысл, то мы всей душой, совершенно гордо в этом признаемся. Если же подразумевается нечто иное, то мы об этом ничего не знаем!

Второй пункт: придав ложный смысл некоторым фразам нескольких брошюр, таких как “Брошюра о женском покрытии”, брошюра “Шесть атак” и её “Постскриптум”, которые, как признается в постановлении и подтверждается рапортом полиции Кастамону, в совершенно нераспространяемом виде находились под кучами угля и дров, а также в закрытых сундуках и, которые прошли через изучение и критику Эскишехирского Суда, были искуплены лёгким наказанием и держались в строгой конфиденциальности; постановление переносит нас на девять лет назад и обвиняет в том, за что мы уже понесли наказание.

Третий пункт: во многих местах постановления, такими выражениями, как: “может нарушить общественный порядок или может ему повредить”, – факты подменяются вероятностью. У каждого есть возможность совершить убийство, но разве можно его обвинять за эту возможность?

Заключенный

Саид Нурси

* * *

 بِاسْمِهٖ سُبْحَانَهُ

Во имя Него, Пречистого!”

Господин Председатель!

Предлагаю Вашему вниманию мою защитительную речь, отправленную мной в виде обращения в инстанции Анкары, а также ответное письмо канцелярии премьер министра, говорящее о сочтении моего обращения важным. В этой моей защите имеются твёрдые ответы на безосновательные и пристрастные подозрения, изложенные против нас обвинением. Также в ней представлены мои возражения на противоречащие действительности и не имеющие логики многие слова местного эксперта, построенные на пристрастных и поверхностных протоколах из других мест.

Например, как я уже сообщал Вам раньше, в Эскишехирском суде, когда меня хотели осудить по сто шестьдесят третьей статье, я сказал: “Поскольку такое же число депутатов – сто шестьдесят три из двухсот входящих в Республиканское правительство – своими подписями проголосовали за выделение на мой университет (медресе) в Ване ста пятидесяти тысяч банкнот, и тем самым Республиканское правительство проявило ко мне благосклонность, то это отменяет действие в отношении меня сто шестьдесят третьей статьи”. Тот эксперт же переправил это так, что получилось: “Сто шестьдесят три депутата выступили против Саида”. Так вот, сторона обвинения также, основываясь на этом абсолютно безосновательном обвинении эксперта, обвиняет нас. Между тем, высокая научная комиссия, которая по решению вашего собрания исследовала и изучала все части “Рисале-и Нур”, единогласно постановила: “В том, что написано Саидом и учениками “Рисале-и Нур” не имеется никаких признаков, того, что они, используя религию и святыни, подстрекали к подрыву государственной безопасности или к организации некого сообщества, или имели плохие замыслы в отношении властей. И из переписки учеников Саида становится понятно, что в их действиях не было плохого умысла против властей, желания организовывать некое сообщество или тарикат”.

И эксперты единогласно вынесли решение: “Девяносто процентов книг Саида Нурси ни коим образом не отклонились от основ чистосердечия, бескорыстия, научности, истины и религии; явно, что в них не содержится никакого умысла использования религии в собственных целях, организации сообщества и подрыва безопасности. Таковыми же являются и письма переписки его учеников друг с другом и с Саидом Нурси. За исключением пяти или десяти конфиденциальных, выражающих жалобы и ненаучных брошюр, все остальные написаны с целью разъяснения каких-либо аятов или растолкования истин хадисов. На девяносто процентов это книги, в которых на примерах, ясно раскрываются основы вероубеждения и термины, касающиеся религии, веры, Аллаха, Пророка и Иного мира, а также они содержат научные взгляды, нравственные наставления и советы для молодёжи и стариков, поучительные случаи, взятые из жизненного опыта, и полезные повествования. Они ни коим образом не направлены против правительства, власти и общественного порядка.”

Так вот, сторона обвинения, не принимая во внимание рапорт этих высоких экспертов, поразительным образом обвиняет нас на основании старого, запутанного и неполноценного рапорта, что нас по-настоящему очень огорчает. Мы, конечно, не считаем это достойным здравой беспристрастности этого справедливого суда. Даже (пусть не будет понято неправильно) у одного бекташи спросили: “Почему не совершаешь намаз?” Он ответил: “В Коране говорится:

 لَا تَقْرَبُوا الصَّلٰوةَ  Не приближайтесь к намазу…” (Коран 4:43) Ему сказали: “Ты читай и то, что дальше, то есть:

 وَ اَنْتُمْ سُكَارٰى …будучи пьяными”(Коран 4:43). Тот же ответил: “Я ведь не хафиз”. Также и здесь, выхватив одну фразу из “Рисале-и Нур”, не беря излагающую её результат и трансформирующую её смысл концовку, поворачивают эту фразу против нас. В моей представляемой Вам защитительной речи приведены ещё тридцать-сорок примеров подобного произвола, свидетельствующих против обвинительного заключения. Изложу один интересный случай из тех примеров:

В Эскишехирском суде, в следствии какой-то ошибки, сторона обвинения употребила в отношении уроков веры “Рисале-и Нур” такие слова, как: “Они портят народ”. И, хотя впоследствии обвинитель отказался от такого выражения, через год после суда один из учеников “Рисале-и Нур”, по имени Абдурраззак, сказал:

“Эх ты, несчастный! Ты называешь “порчей” наставления “Рисале-и Нур”, который удостоился одобрительных указаний тридцати трёх аятов Корана и, религиозная значимость которого проявилась согласно скрытому сообщению трёх караматов Имама Али (да будет доволен им Аллах) и твёрдому уведомлению Гавса Азама (Гейляни); и за двадцать лет не нанёс властям никакого вреда, не повредил никому, и вместе с тем, просвещает и наставляет тысячи сынов отечества, укрепляет их веру и исправляет их нравы. Аллаха ты не боишься? Пусть отсохнет твой язык!”

Теперь, хотя прокурор видел эти справедливые слова того ученика, поручаю вашей беспристрастности и совести его выражение: “Саид распространяет вокруг себя порчу”.

Желая придраться к урокам “Рисале-и Нур”, касающимся общественной жизни, обвинение говорит: “Престол и место религии – совесть. Она не имеет отношения к закону. Поскольку раньше имела, то в обществе происходили раздоры”. Я же говорю: “Религия – это не только вера, её второй частью являются благодеяния. Разве для того, чтобы предупредить совершение очень многих отравляющих жизнь общества великих грехов, подобных убийству, прелюбодеянию, воровству, азартным играм и пьянству, достаточно только страха перед тюрьмой или перед полицейской слежкой? Тогда в каждом доме и даже возле каждого человека должно находиться по полицейскому или по тайному агенту, дабы непослушные души удержали себя от той грязи. Так вот, “Рисале-и Нур”, с позиции веры и благодеяний, помещает в голове каждого человека некого постоянного духовного сторожа. Напоминая о тюрьме Ада и о Божественном наказании, легко спасает от дурного.”

И, увидев подписи под красивым, необычайным и чудесным совпадением в одной брошюре, обвинение делает неуместный вывод: “Это члены сообщества”. Интересно, разве такого же вида подписи в журналах предпринимателей или трактирщиков можно назвать каким-то сообществом? В Эскишехире тоже были такие же подозрения. Когда я дал ответ и показал брошюру “Чудеса Ахмада”, они были изумлены. Если бы между нами имелось какое-либо мирское сообщество, то люди, потерпевшие из-за связи со мной столько вреда, конечно, убежали бы от меня с полным отвращением. Значит, также, как я и вы имеем связь с Имамом Газали, и она не рвётся, потому что касается не этого мира, а потустороннего; точно также и эти невинные, чистые и искренние верующие из-за уроков веры проявили такую сильную связь с подобным мне бедолагой. Это и породило подозрения в организации нами некого воображаемого, вымышленного политического сообщества. Моё последнее слово:

 حَسْبُنَا اللّٰهُ وَنِعْمَ الْوَكٖيلُ

Достаточно нам Аллаха – Он Прекрасный Доверенный” (Коран 3:173).

Находящийся в одиночном заключении

Саид Нурси

* * *